Константин Полторанин - Как убивают Россию. «Золотая Орда» XXI века
Что касается трудоустройства кавказцев в других российских регионах, эксперт считает: те из них, кто хотел этого, уже перебрались в глубь страны, «одни работают президентами корпораций, другие — бандитами». Смогут ли выходцы из Северного Кавказа заменить какую-то часть гастарбайтеров из бывших союзных республик (Узбекистана, Таджикистана, Молдовы)? М. Делягин полагает, что речь должна идти в первую очередь о восстановлении трудовой мотивации на самом Северном Кавказе. А на остальных территориях страны следует как можно быстрее отменить «рабовладение». Трудовые мигранты из республик бывшего Союза в большинстве своем работают у нас нелегально — работодатели экономят и на их зарплатах, и на налогах. А если уравнять гастарбайтеров в правах с гражданами России, то они станут неконкурентоспособными, и тогда их места вполне смогут занять россияне, в том числе представители республик Северного Кавказ. Рабовладение выгодно только коррумпированным чиновникам и недобросовестному бизнесу.
Заместитель директора Института современного развития Евгений Гонтмахер более пессимистичен в своих оценках. Он прямо заявил нам: «Не думаю, что русские в обозримой перспективе станут переселяться (возвращаться) на Северный Кавказ. Даже те, кто там жил прежде. И дело не в угрозах, а в том, что разные культуры, быт, традиции». К слову, такие проблемы, по словам Гонтмахера, не только у нас. В той же Германии, если турки селятся в каком-то микрорайоне и их количество со временем превышает 15 %, оттуда начинают уезжать немцы. «Так устроен современный мир: либо ты давишь, либо тебя давят. Россия — не исключение. У нас тоже отнюдь не идеальные отношения между общинами», — констатирует Гонтмахер.
С тем, что кавказцы как граждане России могут работать в других регионах, эксперт согласен. Он считает, что им нужно предоставлять такую возможность, информировать о вакансиях, условиях. Другое дело, что на Кавказе принято во всем надеяться на родственников, на клан. Но если кто-то из этого региона приедет, скажем, в Калугу, ему придется научиться выстраивать отношения с местными жителями. Непонимание того, как сосуществовать в некоем балансе с представителями других народов, по мнению эксперта, — одна из самых серьезных проблем современности.
МОНОГОРОДА: ВЫЖИТЬ ИЛИ УМЕРЕТЬ?
В стране до сих пор нет федеральной программы развития монопрофильных населенных пунктов. Проблема моногородов существовала всегда. В советское время она как-то решалась, но начиная с 90-х годов о ней старались не говорить. Причина не в том, что всем было безразлично, как живет 25 миллионов россиян, обитающих в населенных пунктах с приставкой «моно». А в том, что не было понятно, с какой стороны подступиться к решению проблемы. В 1993 году федеральный центр решил было упорядочить жизнь монопоселений, но, столкнувшись с реальностью, в ужасе отшатнулся.
Экономический кризис, разразившийся в 2008 году в стране, обострил проблему моногородов. Градообразующие предприятия стали закрываться, люди оставались без перспектив на будущее, да и просто средств к существованию. По стране прокатилась череда стихийных выступлений. Обнародованы были далеко не все скандальные факты, но хватило одной истории с Пикалевом (Ленинградская область), чтобы Правительство России объявило «план спасения» моногородов. В его основе — модернизация и диверсификация экономики, создание новой технологической основы для возрождения затухающих поселений. Все это хорошо, если бы не одно «но». «Спасательный круг» государство решило бросить лишь 300 городам, причем экстренная помощь предложена 27 из них, и только 5 городов реально попали в поле зрения федеральной власти. А ведь в России, по разным данным, насчитывается от 335 до 1000 моногородов.
— Такая разница в цифрах объясняется тем, что Минрегион, экспертные институты и региональные власти применяют разные методики определения статуса моногорода, — пояснил директор Санкт-Петербургского филиала «Государственный университет — Высшая школа экономики» (ГУ — ВШЭ) доктор экономических наук, профессор Александр Ходачек. — По своим категориям моногорода делятся на пять групп: крупные (свыше 50 тыс. жителей; к ним относятся Тольятти, Нижний Тагил и пр.), малые (меньше 50 тыс. жителей — Пикалево), ЗАТО (академгородки), военные городки и геологические поселки. Но это не все. Для каждого города существует предельная нижняя граница по народонаселению. Так вот, в последнее время Минрегион многие населенные пункты исключил из списка моногородов, потому что из-за невыносимых условий существования оттуда выехала большая часть жителей. В стране даже появилось выражение: нет населения — нет территории. Сократить количество моногородов можно до любых размеров, особенно если учесть, что большинство из них расположены в сложных климатических условиях. Одна зима без отопления — и город будет стерт с лица земли. Сейчас правительство наконец заявило о своей решимости заняться вопросами моногородов. Вопрос — как? Того, что предлагается на современном этапе, явно недостаточно. Нужна национальная программа в отношении моногородов.
Первый шаг в этом направлении уже сделан: в конце прошлого года все города-«счастливчики» (т. е. попавшие в список-300) были поделены правительством на две части: прогрессивные и депрессивные. Первые, по мнению чиновников, надо сохранить, а вторые лучше расселить. И тот, и другой вариант очень сложен в исполнении. И еще неизвестно, какой из них окажется дороже.
— Полностью согласен с тем, что нужна комплексная федеральная программа в отношении монопрофильных населенных пунктов, — поддержал профессора президент Союза малых городов России Евгений Марков, — только не понимаю, почему ее до сих пор нет? Правительство дало возможность 27 моногородам разработать программы инновационного развития, под которые обещает выделить деньги. А что делать остальным?
В таком сложном вопросе, как моногорода, нужен не частный, а масштабный, структурированный подход, считает эксперт. Условия жизнедеятельности моногородов должны быть закреплены законодательно. Необходимо разработать типовые принципы вывода моногородов из кризиса. Также необходимо определить ответственность хозяев предприятий, местной и федеральной власти за состояние городов и за будущее горожан. Они должны принимать непосредственное участие как в модернизации городов, так и в создании инфраструктуры переселения граждан из депрессивных монопрофильных поселений в другие районы. Делать это нужно незамедлительно, ведь ситуация в моногородах сложилась взрывоопасная. Например, в Рубцовске (Алтайский край) и Вятских Полянах (Кировская область) люди после закрытия машиностроительных заводов по многу месяцев не получают зарплату. А жители города Балей Читинской области после затопления шести шахт и закрытия комбината перешли на натуральное хозяйство. Этот список можно продолжать.
Из 27 моногородов, попавших в короткий список экстренного спасения, только пять взялись за разработку инвестиционных планов развития, и три довели их до конца. В числе «передовиков» — автомобильная столица России г. Тольятти. В силу своей специфики Тольятти первым столкнулся с кризисом. От ситуации, сложившейся на градообразующем предприятии — «АвтоВАЗе», пострадали не только тольяттинцы, но и работники смежных предприятий, производящие комплектующие изделия для автопрома. Например, экономика Сызрани, Чапаевска, других городов Самарской и других областей на 79 % ориентирована на «АвтоВАЗ».
Разразившийся кризис обнажил системные проблемы отечественной промышленной политики. В Тольятти они, кроме прочего, проявились еще и в том, что 250 тыс. высококвалифицированных специалистов в области автомобилестроения оказались на грани увольнения. В этот самый период в качестве спасения профессиональных кадров от деквалификации был предложен план-переезд в город Тихвин Ленинградской области, где планировалось строительство суперсовременного машиностроительного завода.
— Мы расцениваем этот шаг как происки неких заинтересованных лиц, — возмутился первый заместитель мэра городского округа Тольятти Вадим Кирпичников. — При чем тут Тихвин? Нам надо свой город сохранить! Для нас и так больная тема — отток молодежи. Мы провели опрос в крупнейшем в городе техническом университете, который готовит кадры для наших предприятий. Так вот, только 27 % выпускников согласны остаться работать в Тольятти. Остальные планируют уехать в Москву, Питер, другие крупные города России либо за границу. Это нас беспокоит. Мы разрабатываем план спасения города, согласно которому в течение 10 лет будет создано 90 тыс. рабочих мест дополнительно, а у нас людей собираются переманивать.
Тольятти — один из трех городов, что доработали свою инвестпрограмму до конца. Большинство монопоселений к ней даже не подступилось. Дело в том, что в городах с населением менее 30 тыс. человек элементарно нет специалистов, способных разработать такую программу. А привлекать людей «со стороны» — очень дорогое удовольствие.
