Мария Баганова - Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах
Вслед за аристократами пришла очередь и самих революционеров. Весной 1794 года сначала Эбер и его последователи, а потом Дантон и Демулен были арестованы, преданы революционному суду и казнены. Среди них была и жена Эбера – бывшая монахиня Мари-Маргарита Франсуа Эбер, оставившая монастырь ради революции.
Получив эти известия, Кондорсе решил не подвергать друзей опасности и ушел из приютившего его дома. Он отправился в окрестности Парижа, был схвачен и посажен в тюрьму Bourg-la-Reine. Там 29 марта его нашли мертвым – он отравился, как предполагают, ядом, который всегда носил в перстне. Софи узнала о его смерти лишь несколько месяцев спустя.
8 ноября 1793 года Манон Ролан предстала перед революционным трибуналом, а 9-го была казнена. На эшафоте она воскликнула: «Какие преступления совершаются во имя свободы!»
Жан-Мари Ролан, узнав о ее гибели, пришел в отчаяние. Он винил себя в том, что недооценил грозившую ей опасность, пытаясь спасти свою жизнь. «После того как моя любимая жена была убита, я не могу больше оставаться в этом мире, населенном врагами», – написал он на листе бумаги. Прикрепив этот листок к груди, он прислонился к дереву и нанес себе удар ножом в сердце.
Была арестована и Олимпия. После казни короля она много писала, пытаясь переломить ситуацию. Памфлет «Три урны, или Спасение Отчизны» стал для нее роковым. Под «урнами» Олимпия имела в виду урны для голосования. Она предлагала провести плебисцит для выбора одной из трех возможных форм правления: неделимой республики, федеративного государства или конституционной монархии.
Три месяца она провела в тюремной камере, пытаясь защитить себя. С помощью друзей ей удалось опубликовать две работы: «Олимпия де Гуж перед революционным трибуналом», в которой она описала пародию суда, и «Преследования патриотов», осуждавшую революционный террор. Де Гуж была приговорена к смерти 2 ноября 1793 года и казнена на следующий день. Сын Олимпии, который уже вырос и обзавелся семьей, покинул Францию и перебрался в Латинскую Америку.
Тела казненных сбрасывались во рвы на кладбище Мадлен, туда же высыпали из корзин отрубленные головы, даже не всегда заботясь о том, чтобы присыпать останки землей. А ночами по кладбищу бродила одинокая молодая женщина и собирала отрубленные головы. Нет, она не была сумасшедшей или извращенкой! Это будущая знаменитость – Анна-Мария Тюссо, мадам Тюссо – закладывала основу своего музея. Головы казненных она складывала в корзину и несла домой, где снимала с мертвых лиц гипсовые маски, чтобы таким образом сохранить для потомков облик этих людей. Профессию она унаследовала от дяди Курциуса, создававшего миниатюрные портреты из воска и эмали. Анна-Мария – сама талантливая его ученица – была приглашена ко двору, чтобы обучить этому искусству принцесс. Благодаря ей нам точно известен внешний облик Людовика XVI, Марии-Антуанетты и их ближайших родственников. После смерти дяди она унаследовала его дело и вскоре в 1795 году вышла замуж за Франсуа Тюссо. После заключения Амьенского мира в 1802 году она отправилась в Англию и больше во Францию не возвращалась.Культ «Высшего существа» и Культ Разума
Упразднив христианские службы и закрыв монастыри, революционеры ввели новую религию – «Культ Разума». Собор Парижской Богоматери был переименован в «Храм Разума» и 10 ноября 1793 года там состоялось грандиозное представление: поклонение Богине Разума, роль которой исполняла актриса Оперы. В 1924 году писатель Иван Бунин, заинтересовавшись судьбой былого божества, едва отыскал заброшенную могилу этой женщины.
Иван Бунин:
«Перед моими глазами было старое и довольно невзрачное дерево. А под деревом – квадрат ржавой решетки.
А в квадрате – камень на совсем плоской и даже слегка осевшей земле, а на камне – две самых простых каменных колонки в аршин высоты, покосившихся, изъеденных временем, дождем и лишаями. Когда-то их “украшали” урны. Теперь колонки лишены даже этих украшений: одна урна совсем куда-то исчезла, другая валяется на земле. И на одной колонке надпись: “Памяти Фанни”, на другой – “Памяти Терезы Анжелики Обри”».Тереза Анжелика Обри (1772—1829)
Актрису, исполнившую роль Богини Разума, звали Тереза Анжелика Обри. Происходила она из простой и бедной семьи, но судьба одарила ее красотой, грацией и музыкальными способностями, открывшими ей путь на сцену.
Театральные обозреватели писали о ней: «Одаренная всеми внешними дарами, какие только может дать природа женщине, она есть живая модель того античного совершенства, которое являют нам памятники искусства; при взгляде на ее стан и очерк ее головы тотчас является мысль о грозной эгиде и шлеме Афины-Паллады, и она особенно на месте в тех ролях, где черты лица, жесты, осанка, поступь должны воссоздать богинь…»
Иван Бунин:
«Всю ночь накануне лил как из ведра ледяной дождь. Утром он перестал, но грязь была непролазная и дул свирепый ветер. Тем не менее с раннего утра загрохотали пушки, загремели барабаны, Париж стал высыпать на улицу…
И было великое безобразие, а для Обри и великое мучение, даже телесное. С раннего утра она, вместе с прочими “Обожателями Свободы”, то есть с кордебалетом и хором, была уже в холодном соборе, репетировала. Потом стали собираться “патриоты”, прискакал озабоченный Шомет – и началось торжество. Потом – и все под стук пушек, пение, барабаны и шум толпы – четыре босяка, ухмыляясь, подняли на свои дюжие плечи Обри вместе с ее троном и понесли, в сопутствии хора и кордебалета, пробиваясь сквозь толпу, сперва на площадь, “к народу”, а затем в Конвент. И опять – давка, говор, крики, смех, остроты, а ноги чавкают по грязи, попадают в лужи, ветер рвет голубую мантию и красную шапочку посиневшей Богини, кордебалет тоже стучит зубами в своих вздувающихся от ветра белых рубашечках, забрызганных грязью, а сзади высоко качаются над толпой шесты, на которых надеты, для вящей потехи, золотое облачение и митра Парижского Архиепископа. А в Конвенте – торжественный прием Богини всем “высоким собранием” во главе с президентом, который ее приветствует “как новое божество человечества”, “заключает от имени всего французского народа в объятия”, возводит на трибуну и сажает рядом с собою… Тут бы, казалось, и конец. Но нет! Из Конвента Обри понесли, совершенно так же, как и принесли, назад, в собор! Вообразите себе хорошенько это новое путешествие и перечитайте затем стихотворное красноречие Беранже…»Обри пережила революции, она блистала на сцене и во времена Директории и даже империи. Но вот однажды во время представления, на котором присутствовала сама императрица Жозефина, в тот момент, когда Минерву-Обри медленно спускали с облаков на землю, изукрашенный помост, служивший ей сиденьем, внезапно обрушился. Актриса получила множество травм и сломала обе ноги. Играть на сцене она больше не могла. Всеми забытая, она прожила еще довольно долго, заботясь о своей болезненной дочери Фанни, которая пережила свою мать всего лишь на полтора месяца.
Жан-Пьер Беранже:
Тебя ль я видел в блеске красоты,
Когда толпа твой поезд окружала,
Когда бессмертною казалась ты,
Как та, чье знамя ты в руке держала?
Ты прелестью и славою цвела;
Народ кричал: «Хвала из рода в роды!»
Твой взор горел; богиней ты была,
Богиней Свободы!
… Ты ль это, божество тех светлых дней?
Где твой румянец? Гордый взгляд орлицы?
Увы! не стало красоты твоей.
Но где же и венки и колесницы?
Где слава, доблесть, гордые мечты,
Величие, дивившее народы?
Погибло все – и не богиня ты,
Богиня Свободы!
Тереза Тальен. Переворот 9 термидора
Во время репрессий была арестована и красавица Тальен. Она попала сначала в Ла Форс, затем в Карм, где познакомилась с Жозефиной Богарне. Находясь в тюрьме и ожидая со дня на день приговора и казни, Тереза отправила своему любовнику Тальену знаменитую записку, повлиявшую на историю Франции: «Я умираю оттого, что принадлежу трусу».
27 июля (9 термидора), заседание Конвента началось с доклада Сен-Жюста, но председательствующий прервал его и предоставил слово Бийо-Варенну, который обвинил Робеспьера в стремлении захватить единоличную власть и унизить Конвент; вторым против Робеспьера, выступил Тальен. Их речи были с энтузиазмом встречены депутатами; Робеспьеру выступить не дали, его попытки прорваться к трибуне были встречены криками: «Долой тирана!». Депутаты потребовали его ареста.
Это и было сделано, но у Робеспьера оставалось еще много сторонников, тюремщики отказались принять арестованных, а на Гревской площади собралась огромная толпа. Робеспьера, Сен-Жюста и других отвели в Ратушу, где находилось управление полиции. Национальная гвардия, верная Робеспьеру, двинулась на Конвент, но разогнать его не решилась: ведь Конвент считался национальным правительством и формально Робеспьер действовал от его имени.
