Анна Гейфман - Революционный террор в России, 1894— 1917
Радикальный лидер немецких социал-демократов Карл Либкнехт настоятельно утверждал, что единственно возможными методами борьбы в России были методы «Народной воли», вторя известному утверждению Маркса, что террористические действия были специфически русскими и исторически неизбежными средствами борьбы(121). Даже сторонники известного марксистского писателя Эдуарда Бернштейна, члена умеренной фракции Германской социал-демократической партии, сожалели, что российский министр внутренних дел Плеве был убит на месте, а не страдал перед смертью(122).
Наряду с идеологической солидарностью российских и западных революционеров в борьбе против традиционного порядка во всех странах существовала и практическая взаимопомощь. Радикалы в России, и особенно анархисты, распространяли нелегальную западную литературу, переводя ее на русский язык(123). Российские революционеры успешно сотрудничали с экстремистами европейских стран и Америки в практических вопросах, в частности, получая помощь в производстве, покупке и контрабанде оружия.
Активисты многих российских революционных организаций занимались операциями с оружием в России и за границей, но единственной группой, подошедшей к этой проблеме систематически и профессионально, была военно-техническая группа Красина, которая со дня своего основания в начале 1905 года налаживала связи с заграницей с целью получения помощи в производстве оружия и взрывчатых веществ. Активисты этой группы вошли в контакт с несколькими иностранными радикалами, причем особенно тесные связи возникли у них с болгарскими революционерами, которые уже давно изъявляли желание сотрудничать с российскими товарищами(124) и были хорошо известны своими успехами в производстве бомб. Химик Скосаревский (Омега), один из лучших техников военно-технической группы, был послан в 1905 году за границу, где он познакомился с болгарским анархистом Наумом Тюфекчиевым, талантливым рационализатором в области военной технологии, который научил Скосаревского секрету «македонской бомбы». Между большевиками и болгарскими террористами завязались прочные связи, и несколько помощников Красина, включая Николая Буренина, члена военно-технической группы, неоднократно консультировались у Тюфекчиева по различным техническим вопросам(125). В то же самое время представители ПСР, находившиеся в Болгарии, активно сотрудничали с местными македонскими и армянскими радикалами, некоторые из которых имели опыт террористических и боевых действий против турок и охотно помогали эсерам доставать взрывные устройства(126). Несколько раз македонские специалисты даже ездили в Россию для помощи в устройстве лабораторий и мастерских(127). Кавказ стал главным местом назначения иностранного оружия, хотя революционерам удавалось ввозить взрывные устройства из-за границы и в Прибалтику. Их успехи отражены в юмористической телеграмме, якобы отправленной из Риги: «Прибыла из-за границы первая партия апельсинов. Вследствие того, что при употреблении их произошло несколько смертельных случаев, губернатором издано приказание о воспрещении дальнейшего ввоза этих фруктов. Жители решили разводить апельсины у себя дома»(128).
Царские власти были хорошо осведомлены об активном участии европейских радикалов в снабжении российских террористов оружием и боеприпасами из-за границы(129). Особенно охотно помогали, в первую очередь собирая деньги на нужды российских экстремистов, немецкие социал-демократы и радикалы Англии, Франции и Бельгии, хотя они и стремились сохранять свои действия в тайне от правительств своих стран(130). Чаще всего такую помощь получали большевики, хотя и меньшевикам время от времени что-нибудь перепадало, и латвийские социал-демократы отмечали в своих финансовых отчетах отдельные пожертвования немецких социал-демократов, включая крупные суммы от Центрального комитета Германской социал-демократической партии(131).
Немецкие социал-демократы оказывали услуги российским террористам и в других вопросах, например, в юридических, когда российские радикалы представали перед немецкими судами в связи со своей подрывной и уголовной деятельностью. Когда в Берлине Камо был арестован за нелегальные операции с оружием и хранение взрывчатки и ему грозила высылка в Россию, большевик Мартин Лядов, имевший широкие связи среди немецких социал-демократов, по поручению Ленина обратился за помощью к Карлу Либкнехту. Последний попросил своего друга и товарища по партии Оскара Кона, представителя социал-демократов в парламенте Германии, защищать Камо в суде в качестве адвоката. В это же время Лядову удалось организовать широкую кампанию в прессе в защиту Камо(132).
Американские социалисты также оказывали многочисленные услуги российским экстремистам, особенно когда последние пытались найти убежище в США. Общество друзей русской свободы и другие левые организации устраивали демонстрации против американских законов об иммиграции, которые, по их мнению, ущемляли права революционеров. Эти протесты усилились, когда в марте 1914 года конгресс США проголосовал за отказ в выдаче виз социалистам, синдикалистам и террористам из других стран. В совместной агитационной кампании жившие в Америке российские радикалы и их американские друзья делали все возможное, чтобы доказать американской общественности, что новый закон являлся прямым результатом вмешательства во внутренние дела Америки царского правительства, якобы обратившегося к конгрессу с просьбой о высылке из страны российских экстремистов(133). Более того, российские полицейские власти знали о том, что в нескольких случаях крупные денежные суммы передавались еврейскому Бунду из американских источников специально для закупки оружия(134).
Как и следовало ожидать, анархисты во всех странах поддерживали российских революционеров с большим энтузиазмом, чем все другие европейские радикалы. Европейские и американские анархисты не делали различий между российскими левыми организациями, и нередко, например, итальянские анархисты помогали бывшему террористу из Риги получить работу за границей или предлагали русским эсерам новые бомбы огромной разрушительной силы, разработанные специально для использования против правительственных войск(135). Следуя решениям, принятым на нескольких съездах, анархисты многих стран объединились для совместной борьбы с существующим порядком и на тайной встрече в Амстердаме в сентябре 1907 года решили организовать всемирный Анархический Интернационал с центром в Лондоне. На этом съезде было выдвинуто предложение о поддержке анархистов из разных стран в вопросах, которые не могут быть разрешены на местном уровне. Российские революционеры, например, нуждались в оружии, а несколько богемских анархистов попросили, чтобы российские специалисты по экспроприациям приехали к ним в качестве инструкторов(136).
В последующие годы также предпринимались усилия по налаживанию сотрудничества анархистов европейских стран. В 1910 году польский анархист Шютц наладил связи с испанскими анархистами в Париже и получил от них финансовую помощь и задание совершить теракт в Каталонии(137). В 1911 году российские, румынские, австрийские и другие анархисты, жившие в Вене, решили выпускать новое периодическое издание международного анархического и террористического направления. Этот журнал должен был выходить одновременно на русском, французском и немецком языках под названием «Расстройство! — Bouleversement! — Der Umsturz!» и посвящаться агитации за прямые террористические действия и распространению практических знаний о производстве взрывных устройств. В журнале собирались участвовать такие известные представители европейского анархического движения, как Петр Кропоткин(138).
Во время революции 1905–1907 годов российские анархисты за границей поддерживали особенно тесные связи с анархистами Франции и Италии(139); в последующие годы, когда ситуация в нескольких европейских государствах стала менее благоприятной для российских эмигрантов, значительное число последних были вынуждены искать прибежище в США и объединяться с американскими анархистами, многие из которых также были эмигрантами из различных европейских стран. Поэтому основной интерес они проявляли к делам европейским, и когда два экстремиста, итальянец Джованни Кунео и русский еврей Беки Эдельсон, приехали в Нью-Йорк в апреле 1916 года, чтобы организовать новую интернациональную анархическую группу, их план состоял в засылке членов группы в Германию, Италию и Россию для совершения покушений на жизнь монархов этих стран. Это предприятие должно было финансироваться группой анархистов в Чикаго и товарищами в Европе(НО).
Российские экстремисты нередко принимали участие и в чисто уголовной деятельности иностранных анархистов. Русский революционер Николай Софронский бежал от преследований во Францию, где, как и многие эмигранты, оказался в стесненном финансовом положении. Он связался с группой французских анархистов, занимавшихся подделкой и сбытом десятифранковых золотых монет. Софронский привлек с десяток помощников и занялся продажей их продукции(141).
