Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 31-41
Но и об этом речи не идёт. Речь идёт просто о том, чтобы этот капитализм, не выходя из стадии первоначального накопления, дожрал страну. И после этого умер вместе с ней. Но в той мере, в какой мы хотим, чтобы страна жила, мы не можем допустить этого.
И здесь возникает ещё один вопрос к Пьеро или даже целая серия вопросов… Этот Пьеро так и будет «пьерить», хватаясь то за оружие, то за бутылку? Или он способен себя вытянуть на эти новые горизонты, превратиться во что-то другое? Это первое.
И второе. После того, как Арлекин увёл у Пьеро Коломбину и сделал с ней, как говорил герой Алексея Толстого, «то, что Содом не делал со своей Гоморрой», — этот Пьеро Коломбину любит? Он способен её любить по-настоящему? Потому что только если он способен её любить по-настоящему, он и может вытянуть себя куда-то наверх. И только вытянув себя наверх, он может спасти Коломбину.
Но поскольку Коломбина заколдована этой мантрой «капитализм», то расколдовать её можно, только сказав о некапиталистических перспективах. И не просто проквакав по этому поводу что-то, а достаточно подробно описав, что это такое, начиная с понятия «когнитариат», и далее со всеми остановками.
Вот этим мы сейчас и начинаем заниматься в последнем, четвёртом цикле передач «Суть времени».
Выпуск 32
Когда обсуждаешь только злобу дня, то превращаешься в политического прагматика. Возможно, это и не самое худшее в ситуации, когда страна развивается худо-бедно, хоть как-то, и когда в стране не происходит совсем уж несовместимых с жизнью процессов. Когда же такие процессы происходят, то политическая прагматика абсолютно недостаточна.
Вот приведённая мной в одной из телевизионных передач еврейская притча про то, что еврей приходит к раввину и говорит:
— Рабби, у меня куры дохнут.
Тот говорит:
— Ну, а как ты сыпешь корм?
— Просто так как-то сыплю…
— Ну, а ты сыпь его треугольником. Потом ко мне приходи.
Ну, он приходит опять, говорит:
— Опять дохнут.
— Тогда квадратом.
Приходит опять:
— Опять дохнут.
— Ну, тогда кругом.
Приходит опять:
— Все сдохли.
Раввин говорит:
— Жаль. У меня было ещё столько геометрических комбинаций!
Так вот, в определённых случаях, в определённых странах и в определённых ситуациях прагматика становится способом обсуждения этих геометрических комбинаций. Называется это: «что мёртвому припарки».
Припарок может быть много. Они могут носить совершенно прагматический характер, но больному от этого лучше не будет. Тут всё зависит от болезни.
Мы находимся в обществе настолько больном, что обсуждать его с прагматических позиций бессмысленно. Его нельзя обсуждать только с прагматических позиций.
Необходима теория. Необходимо глубокое понимание сути тех процессов, которые происходят в мире. Необходим анализ тех немногих возможностей, которые существуют для того, чтобы мы вышли из той чудовищной ситуации, в которой мы находимся. И необходимо задействование этих возможностей для того, чтобы больной не умер.
Но если мы занимаемся только теорией и игнорируем то, что происходит в окружающей нас жизни, то мы не спасением страны занимаемся, опять же. А мы находимся в башне из слоновой кости и рассуждаем о спасении страны. И это тоже недопустимо.
Ровно в той степени, в какой я не могу превратить данную передачу в площадку для обсуждения прагматических проблем (потому что лично я считаю, что большинство этих прагматических проблем есть обсуждение того, как нужно сыпать корм дохнущим курам: кругом или квадратом?), — ровно в этой же степени я не могу игнорировать практические проблемы совсем, превращая то, что я говорю, в сплошную теорию. Какое-то время уделять политической практике мы должны.
Политической практикой для меня в данном случае является не только и не столько выступление президента Дмитрия Медведева на пленарном заседании мирового политологического форума в Ярославле, как реакция на это выступление в средствах массовой информации. И, в частности, в одном из наиболее откровенных изданий — называется оно «РБК», — в котором отклик о выступлении Медведева в Ярославле идёт под следующим заголовком: «Д. Медведев назвал учение Маркса экстремистским».
Серьёзное, согласитесь, заявление. Президент России называет учение Маркса экстремистским. Якобы называет. Это же имеет все последствия. Мы сейчас обсуждаем здесь соотнесение Маркса и Вебера, кому-то кажется, что это возможно, а кому-то — нет. А тут, параллельно с этим, Маркса называют создателем экстремистского учения. Якобы.
Я внимательно посмотрел, что именно сказал Медведев. Ничего подобного он на самом деле, конечно же, не сказал. Сказал он, что есть экстремистскИЕ учениЯ о классовой борьбе. И дальше сразу перешёл к терроризму, беспорядкам и ко всему прочему.
Есть такие учения. Есть левые экстремисты, которые говорят, что только массовый террор может быть средством классовой борьбы и так далее. Есть левый радикализм, по отношению к которому Маркс очень умеренный учёный.
Я не знаю, что именно имел в виду президент Дмитрий Медведев. Я только хочу разочаровать представителей таких изданий, как «РБК», и сказать им, что президент Дмитрий Медведев не может по определению называть учение Маркса экстремистским. Ну, просто не может. Я понимаю, что каким-нибудь изданиям с определённой направленностью очень хочется, чтобы это было так. Но он, Медведев, этого сделать не может по ряду причин, которые я попытаюсь объяснить «коллегам» (беру данное слово в кавычки).
Первая из этих причин состоит в том, что Медведев неоднократно заявлял, что он политик, который ведёт Россию на Запад. Он западник. Он принадлежит к тем российским политикам, которые, с одной стороны, верят в западный выбор, в буржуазный выбор, в демократический выбор России, с другой стороны — отстаивают целостность России. В тексте выступления Медведева в Ярославле на одно данное слово, которое так привлекло внимание «коллег», есть десятки высказываний Медведева по поводу того, что мы должны сохранить целостность, мы должны защитить единую и неделимую Россию. И т. д., и т. п.
Медведев много раз декларировал именно эту комбинированную позицию: путь на Запад с сохранением целостности, неделимости и всего прочего. И об одном, и о другом Медведев говорит с очень большой страстью.
Так вот, о западничестве. Будучи политиком, ведущим страну на Запад, нельзя назвать учение Маркса экстремистским, потому что Маркс до сих пор является безоговорочным авторитетом… я попытаюсь сейчас навскидку сказать, для какого процента западной элиты… ну, я думаю, для 68–72 % западной элиты. Он непререкаемый авторитет в Гарварде, он огромный авторитет в Германии, ещё больший авторитет в Великобритании. Нельзя назвать Маркса «экстремистом» или «создателем экстремистского учения», не расплевавшись с западной элитой.
Тут возникает некая очень важная и практическая, и теоретическая развилка, на которой давно уже, как витязь на распутье, стоят наши западники. Они приезжают в Швейцарию к каким-нибудь прокурорам или к кому-нибудь ещё (они считают Швейцарию образцовой западной страной), распахивают кабинеты западной элиты — и вдруг видят на стенах портрет Карла Маркса, и начинают выть прямо, как волки на Луну: «У-у-у, опять! И тут висит Карла-Марла! Карла-Марла висит!»
Потому что у нас всё сформировалось на гигантском отрицании Маркса как одного из слагаемых советского идеологического поля, советского образа жизни и советского теоретического наследства. Поскольку это всё сносилось до основания, то, естественно, сносился и Маркс. Поскольку это всё было очень яростно ненавидимо, то, соответственно, ненавиделся и Маркс. И так далее.
Но на Западе-то этот номер не проходит! Тут надо выбирать: являешься ли ты либералом-западником (и тогда ты не можешь быть оголтелым антимарксистом и называть Маркса «создателем экстремистского учения») или ты являешься кем-то другим — представителем специфической здешней идеологической и политической субкультуры, которой на Запад выхода нет.
Вот эта субкультура, молившаяся на Запад, фанатически преданная ему, евшая с рук Запада, готовая обслуживать Запад, — она заряжена идейно всем тем, что с Западом несовместимо. Запад принимает её услуги и отвергает её как политическую субстанцию, а она до сих пор этого не понимает.
Это является огромной культурной, экзистенциальной, политической, идеологической проблемой.
Человек, который на Западе назвал Маркса создателем экстремистского учения (а ничего такого я у Медведева не прочитал, вообще прочитал не об учениИ, а об учениЯХ, без всякой расшифровки, о чём именно идёт речь — это называется: «Учение Маркса экстремистское» («Росбизнесконсалтинг»)), — выпал из западной элиты. Он не может в ней быть. Это первое.
