Журнал Русская жизнь - Квартирный вопрос (октябрь 2007)
Понятно, что решение съесть фальшивый документ не было результатом раздумий, расчета - сработал голый инстинкт. Вот нежелательный, опасный, компрометирующий предмет, и его надо срочно уничтожить, сделать так, чтобы его не было. Съесть. Запихнуть в рот и бежать. У дальнобойщика опасная работа, ему часто приходится действовать быстро и решительно, не рефлексируя - некогда рефлексировать. Но в тот короткий промежуток времени, пока водитель бежал и пытался съесть фальшивый пластиковый талон техосмотра, у него в голове все-таки должен был протекать какой-то внутренний диалог… Жрать, жевать. Кусками. Кусок оторвать и жевать. И бежать. Сука, как его разжевать. Глотать. Что потом. Что потом. Не было, скажу. Не было. Штраф, фигня. Не было, и все. Жевать. Сука, не жуется. Мент догоняет. Скажу, не было. Не было, показалось. Какой талон, не было никакого талона, товарищ сержант, ну что вы. А если и был, то сплыл. Жевать, жевать. Глотать! Вот сука. Хотя бы половину. Жевать, жевать. Половина не документ, к делу не пришьешь. А штраф - фигня. Дам пятихатку. Пятихатку. Жевать. Глотать! Как его проглотишь, сука, щас сблюю. Пятихатку, нормально будет. Ну, штуку. Жевать. Не, пятихатку. Догоняет. Глотать! А, все… Стоять! Где талон? Талон где? Че ты бу-бу-бу! Говори нормально! Ты что, сожрал его, что ли? Ну ты даешь! Ну-ка, давай, выплевывай. Давай-давай, глотатель. И на широкую милицейскую ладонь выпал комок мятых, рваных, жеваных, обслюнявленных пластиковых ошметков.
Дмитрий Данилов
* БЫЛОЕ *
Схватка Сабсовича с Охитовичем
Историческая дискуссия о социалистическом расселении
Можно зубрить «Капитал» и «Анти-Дюринг», обосновывать теорию революции «перманентной» и революции «в одной, отдельно взятой…» Распустить уставший караул и отказаться от выплаты долгов империалистическим хищникам. Можно, наконец, построить Магнитку. И все же самым трудным из вопросов, вставших перед страной после революции, оказался пресловутый «квартирный вопрос». Как нам обустроить социалистический быт? - вопрошают теоретики градостроительства первых лет советской власти. Какими должны быть города при социализме? Должен ли пролетариат жить в домах-коммунах с общей кухней и прачечной? Или победившему гегемону надлежит расселиться по собственным особнячкам, стирая грань между городским центром и окраиной? Горячая полемика между «урбанистами» и «дезурбанистами» в конце 1920-х тяжелей премногих томов ленинской критики. Выбранные места из этих выступлений печатаются по изданию: Города социализма и социалистическая реконструкция быта. Сборник статей. Составил Б. Лунин. - М., Работник просвещения, 7-я тип. Мосполиграфа «Искра революции», 1930.
В. Строгова
Москва - город-спрут или союз городов?
«Музей на вольном воздухе»
Наши предки оставили после себя города, которые никуда не годятся с точки зрения строительства социализма. Самая столица, «стольный город» Москва, - образец нелепейшей, варварской, ни с чем несообразной планировки, вернее - бесплановости, купецкой расхлябанности и неряшества.
На узких, изогнувшихся улицах Москвы давно стало тесно еще русскому капитализму. Вспомните, какие дикие коленца выкидывают Покровка, Мясницкая, Кузнецкий Мост или Солянка? Обидные для переулков прозвища - Кривой, Кривоколенный - точно соответствуют истине: оба они и кривы, и кривоколенны.
Наивные, пузатенькие церковушки, вываливающиеся боком на тротуар непременно в самых оживленных местах, трогательные, но безвыходные московские тупички и тупичечки, может быть, очень милы глазу любителя старины, но дики, безобразны с точки зрения делового назначения улицы.
У московской расхлябанной улицы нет строго определенного лица, нет перспективы, нет хоть сколько-нибудь выровненного «роста»: с восьмиэтажного «небоскреба» глаз неприятно соскальзывает в ухаб одноэтажья; улица похожа на челюсть с дурными, неровными, обломанными зубами.
Старая Москва - такая, как она есть, - неминуемо и очень скоро станет серьезным тормозом в нашем движении вперед. Социализм не втиснешь в старые, негодные, отжившие свой век оболочки.
Город без будущего
К концу пятилетки мы должны будем распланировать две сотни новых городов. Москва как город выпала из этого огромного движения. Москва оказалась городом без планов, городом без будущего. Ее социалистическое завтра скрыто туманом неизвестности. Город растет стихийно с быстротой, редкой в истории даже мировых городов-гигантов: московское население за два года - с 1927 по 1929 - выросло на 257 тысяч человек, что составляет 6 проц. ежегодного прироста. На строительство Москва тратит ежегодно сотню миллионов рублей.
В основу всего этого строительства не положено, однако, не только никакого объединенного плана, но даже основной идеи. Мы отстали в этом отношении от ряда буржуазных столиц Европы. Уже несколько десятков лет, со времен Наполеона III, существует так называемый план Гаусмана, по которому строится и перестраивается Париж. Австралия объявляла мировой конкурс на лучшую планировку своей столицы. А у нас - в стране плана, в стране, создавшей пятилетку, - столица Москва продолжает расти и развиваться стихийно, так, как угодно отдельным застройщикам, без всякой регулировки.
Одна из важнейших деловых артерий Москвы - Мясницкая улица - перегружена сверх всяческой возможности. Между тем, параллельно Мясницкой, немного растолкав переулки и заставив потесниться дома, без особенных трудностей можно было бы проложить вторую Мясницкую и тем самым наполовину разгрузить старую. В МКХ знают об этом, в МКХ проектируют новую улицу. Но одному из жилищных кооперативов приходит в голову водрузить свои дома непременно и только на самом ходу будущей улицы. Поистине варварское отношение к будущему.
Урбанистический план проф. Шестакова
Единственная серьезная попытка дать цельный набросок будущей столицы была сделана несколько лет назад профессором Шестаковым в его плане «Большой Москвы». План профессора Шестакова не выдерживает никакой критики с точки зрения основных требований социалистического города. План построен на честолюбивом стремлении непременно превратить Москву в мировой город, город-спрут. Москва хочет занять второе место на мировом состязании городов, соглашаясь уступить пальму первенства только Нью-Йорку. Пусть города-гиганты - Лондон, Филадельфия, Чикаго - почтительно отступят на третье, четвертое, пятое место. Население Москвы должно достигнуть 4-х миллионов. Территория ее, учитывая парковую, лесную и железнодорожную зоны, которые войдут в пределы города, вырастет во много раз. Это значит, что, например, дачный поселок Клязьма, до которого едешь поездом 40-45 минут, будет частью Москвы. «Центр» распространится на внушительную территорию, охватываемую теперешней Окружной дорогой. Чтобы дать наглядное представление о размерах будущего города, достаточно сказать, что он включит в свои пределы отрезок Москвы-реки протяжением в 100 с лишним километров. Головокружительные цифры! Головокружительные перспективы! Надо надеяться, однако, что всего этого не будет. План проф. Шестакова - план урбаниста. Его Большая Москва решительно ничем не отличается от любого города-спрута, созданного капитализмом. В социалистических городах не должны скапливаться миллионы людей. О противоестественности «скопления гигантских масс в больших городах» говорил Ленин. О том же раньше писал Энгельс. Москва не должна стать городом-спрутом! Наоборот, надо принять все меры к тому, чтобы остановить бешеный рост города. Перегрузка Москвы и без того исключительна. Так, в кольце «А» у нас приходится в среднем 300 человек на 1 га, что превышает плотность населения Лондона и Берлина.
План Шестакова сохраняет деление города на центр, где сосредоточиваются центральные учреждения и гиганты культуры, и окраины - периферию. Такая разбивка города совершенно неприемлема. Она воспроизводит старые противоречия, старые культурные «ножницы» между центром и районом. Сохранить этот центр на будущее, - значит попасть в рабство к прошлому.
Москва будущего должна распасться на несколько городов с самостоятельными центрами. Москва должна превратиться в союз городов. Такой путь уже избран в Сталинграде. На месте и вокруг теперешнего Сталинграда вырастут пять новых городов последовательно-социалистического типа. Именно такие города должны появиться во всех районах Москвы вокруг крупнейших заводов и комбинатов. Один из них вырастет, скажем, вокруг имеющего колоссальные перспективы Электрозавода, один - вокруг заводов «Динамо», АМО, «Серп и Молот» и т. д. Окончательно решать судьбу теперешнего центра преждевременно. Быть может, там останутся центральные учреждения, будут сооружены новые колоссальные центральные распределители и т. п. Ряд старых улиц уступит место бульварам и паркам. Большая часть населения центра, очевидно, будет оттянута новыми городами.
![Алексей Гасников - Октябрь [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)