АНДРЕЙ ФУРСОВ - РОССИЯ, МИР, БУДУЩЕЕ
Когда-то Сталин заметил, что, по мере продвижения к социализму, классовая борьба будет обостряться, и горбачёвщина доказала верность этого тезиса. Сегодня можно сказать, что, по мере развития противостояния “Запад — Россия”, социальная борьба у нас во всех её видах и, прежде всего, в идейном, концептуальном будет обостряться. Не случайно либерасты намекают на необходимость “слить” Новороссию и замириться с Западом на его условиях, вспоминают конвергенцию и, конечно же, перестройку. Не случайно в информполе вбрасывается идея необходимости “перестройки-2”. Предатели-автофобы 1980-х годов сливаются в экстазе со своими наследниками и вместе варганят лживый манифест, приуроченный к 30-летию перестройки.
Они будут пытаться убедить нас, что разрушение СССР и глобализация — “объективные процессы”, а государственный суверенитет — устаревающая, если уже не устаревшая реальность; что Запад — это идеал, а Россия — отсталая страна. Нам опять будут врать про тяжёлое положение СССР в 1970-1980-е годы, объясняя это пороками социализма, а не тем, что горбачёвщина — классовый союз части советской партийной и гэбэшной номенклатуры и западного капитала — сознательно загнала страну в тупик системного кризиса. На самом деле в 1960-1970-е и даже в первой половине 1980-х годов ситуация в СССР, с одной стороны, и на Западе, в ядре капиталистической системы была весьма далека от того, о чём вещали перестройщики и о чём болтают сегодня их наследники.
— Удалось прочитать мемуары советских инженеров, которые в шестидесятые годы выезжали на Запад. Там совершенно открыто прогнозировали, что СССР при тогдашних, темпах развития обгонит Штаты, но только надеялись, что это не случится до 2000 года.
— До середины, а то и до конца 1960-х годов люди на Западе, действительно, спорили не о том, догонит ли и перегонит ли СССР США, а о том, когда это произойдёт. Но, по-видимому, именно в конце 1960-х — начале 1970-х годов часть советской верхушки пошла на сделку с определённой частью западной верхушки, разменяв рывок в будущее на возможность хранить активы на Западе и жить с его хозяевами в мире. Разумеется, возможность была мнимой — очагом, нарисованным на холсте; номенклатурные буратины с их коротенькими мыслями всерьёз решили, что североатлантические верхушки посадят их за один стол, что они искренне обещают интегрировать СССР в западный мир, только без Средней Азии и Закавказья (так проталкивалась идея развала СССР).
Именно на рубеже 1960-1970-х годов в СССР на самом высоком уровне принимается решение об отказе от самостоятельной разработки ряда прорывных направлений в науке и технике, причём таких, в которых мы уже оставили Запад далеко позади. Обратим внимание: произошло это в очень нужный для Запада момент, когда его лидер, США, переживал худшее десятилетие в своей истории и когда Запад начал сворачивать научно-технический прогресс в большинстве сфер и мог легко оказаться на обочине истории. Именно в этот момент он получил и передышку (“детант”), и отказ советской верхушки от прорывных направлений в развитии науки и техники, то есть от будущего.
— Если бы мне в 1989 году сказали, в каком тотальном супермаркете я окажусь, то я бы первым убежал оттуда сломя голову. Ведь, скажем так, животно-растительной жизнью советский человек занимался исключительно в домашних, условиях, но вот он закрывал за собой дверь, выходил на улицу, и там уже транслировался совершенно другой уровень информации...
— Вспомним знаменитую фразу бывшего министра образования А. Фур- сенко о том, что главный порок советской школы — это её стремление подготовить человека-творца, тогда как задача нынешней (то есть постсоветской) школы, по мнению экс-министра, — вырастить квалифицированного потребителя. Трудно сказать, чего больше в этой фразе — скудоумия, социального дебилизма или культурной маргинальности. Но это не просто фраза; это программа общественного развития, реализация которой превращает Россию в мировую помойку. По-видимому, кто-то хочет стать аристократией этой помойки, сделав главным занятием потреблятство. Ради “корзины печенья и банки варенья” в награду за превращение страны в помойку для Запада его местные холуи рушат образование, медицину, в конечном счёте — социум. И дело здесь не только в злом умысле; разрушители социокультурно — маргиналы, отбросы советского общества, всплывшие в условиях смуты и поменявшие высших коммунистических начальников на заморских капиталистических. Они в принципе внекультурны и потому не способны оценить ни культуру, ни науку. И нет Сталина, который мог бы научить их этому тем или иным способом.
Именно эта социокультурная маргинальность вкупе со внезапным обогащением не позволяет основной массе так называемой “постсоветской элиты” понять реалии сегодняшнего дня и социальную природу — собственную и Запада, с которым они пытаются играть в разные игры. Эти люди всерьёз полагают, что главное в жизни — деньги. Так же они воспринимают Хозяев Мировой Игры — как Хозяев Денег. Им бы почитать один из лучших политических романов XX века — “Вся королевская рать” Роберта Пенна Уоррена. Герой романа, действие которого происходит в США в 1930-е годы, губернатор Вилли Старк (его прототипом был губернатор Луизианы Хью Лонг, реальный соперник Франклина Рузвельта, убитый в 1935 году) не раз говорит о том, что доллары имеют силу и ценность только до определённого предела, за которым смысл имеет только одно — власть.
Большая часть представителей позднесоветской и постсоветской верхушек полагали, что большие деньги откроют доступ в Клуб мировых хозяев. А им вместо этого — “Уходи-ка ты домой... да лицо своё умой”. И не в том дело, что деньги ворованные, а в том, что, во-первых, не деньги — то единственное, что определяет доступ в Клуб; во-вторых, в Клуб этот чужаков не принимают. Чтобы стать своим, надо иметь определённое происхождение и принадлежать к западному миру и его закрытым структурам в течение нескольких поколений. С этой точки зрения ясно, насколько наивны представления той части нынешней элиты, которая рассчитывает — после сирийского и украинского кризисов — замириться с Западом, полагая, что это временные проблемы, связанные с борьбой за активы. Не в активах дело. Наше противостояние с Западом носит не гешефтно-денежный, а метафизический характер — “Мы для них чужие навсегда”, как пел Вертинский. Но маргиналам со скачущими перед глазами цифрами долларов этого не понять: ’’рождённый ползать летать не может”. Аристотель с его “физика, бойся метафизики!” был прав. Да разве его услышат... Впрочем, “физикализация” наших верхов началась не в 1991 году, а значительно раньше, в 1960-е. Горбачёв и Ельцин — близкая к финишу стадия этого процесса, стадия метастазирования властносоциального организма под названием “СССР”.
— Задам вопрос о Ельцине. Если на словоблудие Горбачёва ещё можно было повестись, поскольку в прямом эфире тогда оно казалось чуть ли не новым словом в истории, то хорошо помню, как у меня, вчерашнего школьника, вызывала инстинктивное отторжение фигура Ельцина и поражала реакция на него людей старшего поколения. Ведь элементарно на слух, можно было понять, кто перед нами. Как тогда Вы воспринимали фигуру Ельцина?
— У меня произошло наоборот. Горбачёва с самого начала я воспринимал как малограмотного болтуна-фуфлогона — достаточно вспомнить глупую улыбку, пустые глаза и перманентный словесный понос. Ельцина первое время я воспринимал на фоне Горбачёва и по контрасту с ним. В отличие от Горбачёва, у Ельцина всё же была самость, но самость звериная, нередко дурная-самодурная, и это выявилось довольно быстро. Горбачёва и Ельцина объединяет одно — готовность выхолуиваться перед начальством. Сначала это были вышестоящие партийные начальники и гэбэшные кураторы, затем — заокеанские президенты и их советники. Горбачёв и Ельцин — классический пример продуктов разложения партноменклатуры, системы. И не случайно именно эту гниль цапанули корпоратократы — советские и западные. Помните, как у Булгакова: Воланд и К° властны только над теми, кто тронут социальной гнилью. Пока правящий слой РФ не даст моральную и политико-правовую оценку горбачёвщине и ельцинщине как предательству национальных интересов, пятно этих явлений будет продолжать омрачать нашу жизнь.
— Есть известное изречение Петра I о том, что мы должны взять от Запада всё лучшее и повернуться к нему задом. Скажем так, что-то на данном этапе пришлось ко двору — сфера услуг, сервис, быт. Не настало ли время для решительного претворения в жизнь второй части петровского тезиса? В принципе, президент такую решимость демонстрирует давно...
— Этой решимости явно не хватает последовательности. Но это субъективный аспект дела. Ещё более серьёзен объективный, а точнее — системный. За последнюю четверть века у нас сформировались целые социальные и профессиональные группы или даже слои, паразитирующие на том типе компрадорских отношений с Западом, который возник в период ельцинщины и окончательные очертания принял в первое десятилетие XXI века. Причём слои и группы не только в экономике, но и в том, что выполняет у нас функцию политики, а также в СМИ, в шоу-бизнесе. Даже в обществоведческой науке возникли группы, специализирующиеся на пересказе-трансляции западных схем и навязывании их нашей реальности. В целом ряде учебных заведений эти компрадоры, плохиши от науки, задают тон, загаживая мозги студентам и подготавливая окончательную интеллектуальную капитуляцию нашего общества перед Западом. По сути, эти люди дистанционно уже обслуживают транснациональные корпорации. Показательна их реакция на Крым, на украинский кризис. Иными словами, в нашем социуме оформился сегмент “чужих”, нормальное функционирование которого требует разрушения нашего социума, наших традиционных ценностей, норм, нашей этики и эстетики, требует расчленения страны и установления политико-правового решения. Нельзя позволить социальному раку распространять свои метастазы. Вот это и будет реализацией тезиса Петра I.
