Александр Хинштейн - Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги
Еще более откровенно описывает атмосферу, царившую тогда в институте, сослуживец и будущий компаньон Березовского, человек из той самой, выбранной им «компании», – Юлий Дубов:
«У нас был невероятно высокий уровень инфантилизма. Это были такие замечательные элои, как у Уэллса. Сел, написал диссертацию. Вскочил, получил зарплату, сбегал за колбасой. Мой шеф говорил: „Ты пришел в замечательное место, в Академию наук. Тебе здесь всю жизнь будут платить зарплату, и тебя никто никогда не тронет“».
Впрочем, подобная безмятежная жизнь Березовскому совсем не по душе. Хоть и записали ему в юношеской характеристике, что недостаточно он инициативен, по степени энергичности Борис Абрамович мог дать сто очков вперед любому своему сверстнику.
Сам себя не без кокетства именует он «образцом классического советского карьериста».
(«Я – общественное животное, – объяснял он журналистам. —
Я активный человек. Был в пионерии, комсомоле, партии».)
Березовский бурно включается в общественную жизнь института, становится членом комитета комсомола ИПУ, активистом совета молодых ученых. Он отлично понимает, что одной только наукой карьеры не сделать: даром что записан по паспорту «русским».
Руководство НИИ примечает энергичного новичка. Уже через два года его направляют в аспирантуру, где принимается он за написание кандидатской: называлась она «Многокритериальная оптимизация: о принятии решения в чрезвычайно сложных обстоятельствах»…
Все-таки сколь определяющую роль играют в нашей жизни случайности. Не засядь он в тот год за диссертацию, вся его жизнь могла бы пойти совсем по-другому пути.
Оппонентом Березовского при защите – волею судеб – оказался профессор с почти библейской фамилией Авен.
Олег Иванович Авен был крупным специалистом в области автоматизации (впоследствии он станет даже членом-корреспондентом Академии наук СССР), профессорствовал на физмате МГУ и возглавлял лабораторию в родном институте Березовского.
Но не это даже самое главное. У профессора Авена имелся сын Петя: интеллигентный и бойкий юноша в толстых роговых очках, как две капли воды похожий на Остина Пауэрса.
В тот самый год, когда Березовский при участии Авена-старшего защитит кандидатскую диссертацию, Авен-младший – только-только окончит первый курс экономического факультета МГУ.
Два этих неприметных молодых человека познакомятся несколькими годами позже: в 1976-м. Вскоре их знакомство перерастет в нечто большее, хотя сегодня Петр Авен и осознает, что приятельствовал с ним Березовский исключительно из меркантильных соображений: дабы быть поближе к его именитому отцу.
Через десяток с небольшим лет, когда Авен-младший станет уже кандидатом экономических наук, Березовский будет редактировать его монографии. А еще чуть позже стараниями Петра Олеговича – к тому моменту назначенному министром внешнеэкономических связей в гайдаровском правительстве – Борис Абрамович впервые проникнет в высшие слои политической атмосферы.
Большинством своих жизненно важных знакомств Березовский обязан именно Авену: это он сведет его с Валентином Юмашевым, через которого наш герой и проникнет в президентскую семью. При посредстве Авена возникнет исторический дуэт Березовский – Абрамович.
И даже с одним скромным вице-мэром Санкт-Петербурга с неброской внешностью и двойным именем-отчеством – Владимир Владимирович – познакомит его никто иной, как Петр Олегович…
Впрочем, это случится уже в 1990-е. Пока же – на дворе стоят еще благословенные 1970-е: самый расцвет эпохи застоя.
С защитой кандидатской жизнь младшего научного сотрудника Березовского начинает входить в благополучное русло. Его избирают председателем институтского комитета молодых ученых, сверх квоты принимают в КПСС.
Березовский много и активно работает. Он регулярно публикуется в научных журналах, выпускает отдельные труды, одни названия которых заставляют проникнуться к нему уважением: «Асимптоматическая эквивалентность функций выбора», «Условия локальной недоминируемости».
В 1977 году за коллективный цикл работ по формированию и выбору вариантов сложных систем ему – среди прочих авторов – присуждается премия Ленинского комсомола.
Руководство института благоволит к молодому ученому. Ему патронирует сам академик Трапезников – личность легендарная, Герой Труда, лауреат всех мыслимых и немыслимых премий, бессменно руководящий НИИ еще со сталинских времен.
Вспоминая свою бурную молодость, Березовский неизменно подчеркивает, сколь увлеченно и упоенно занимался он наукой; каким талантливым и успешным он был:
«В 27 лет я защитил кандидатскую диссертацию, в 37 стал доктором технических наук, в 45 был избран членом-корреспондентом РАН…
Двадцать пять лет я занимался наукой, тоже в режиме восемнадцать – двадцать часов в сутки».
Из одного интервью в другое кочуют одни и те же примеры, выражения, идиомы, призванные придать его неоднозначной фигуре нотки самоотверженности.
О том, как приобретал он люстру за 300 рублей, а потом полгода расплачивался с кассой взаимопомощи. О подержанных «Жигулях», купленных с приятелем в складчину у поэта Вознесенского: неделю ездил он, неделю – приятель.
Всеми силами Борис Абрамович пытается вылепить образ нищего подвижника науки, живущего формулами аскета в мятом костюме, забывающего вовремя пообедать и сутками просиживающего в позе роденовского мыслителя.
Между тем к оригиналу портрет этот, точно сошедший с киноэкрана, отношение имеет самое отдаленное.
Надо сказать, что практически вся биография нашего героя – точнее то, что принято считать его биографией – состоит из мистификаций и тщательно придуманных мифов.
Мифам этим – несть числа, но если сосредоточиться на наиболее рельефных, системообразующих, можно вычленить, пожалуй, три самых крупных.
Миф № 1: Березовский – видный советский ученый.
Миф № 2: Березовский – блестящий коммерсант.
Миф № 3: Березовский – «крестный отец» Кремля.
Каждое из этих сказаний нам предстоит разобрать подробно, с фактами и документами в руках; пока же остановимся на первом: «я, Борис Березовский, был совершенно успешным советским ученым» (цитата дословная).
На самом деле никаким «успешным», а уж тем более «видным» ученым Борис Абрамович никогда не являлся; об этом говорят все, кто знал его в прежние времена.
«Он был очень посредственным ученым, – свидетельствует Петр Авен. – В проблемах, которыми занимался, разбирался поверхностно. Но зато он был хорошим организатором. Как только Березовский занял в ИПУ мало-мальски значимый пост, он мгновенно добился права набирать к себе в подчинение евреев. За это они вынуждены были работать на него, выполнять функции научных негров. Вот эти-то ребята и были, действительно, гениальными. Например, Юлий Барышников, живущий сейчас в Германии. Березовский же попросту их эксплуатировал, пользуясь их бесправием».
Друживший с Березовским со студенческих лет Михаил Денисов – он работал тогда в параллельном институте: ВНИИ системных исследований – рассказывал мне нечто подобное. (К слову, Денисов вместе с Березовским был удостоен той самой премии Ленинского комсомола.)
«Ничем особо выдающимся Борис не выделялся. Средний ученый; верхний слой среднего уровня. Но у него всегда была очень развита организаторская жилка… Это не то, что мы – теоретики; сидели на кухне, писали диссертации. Он всегда входил в темы через предприятия, через производство».
Однако далеко не все отзываются об организационных талантах Березовского столь же высоко. Известный ныне социолог с красноречивой фамилией Ослон, некогда работавший по совместительству в ИПУ, считает совсем наоборот: Березовский администратором был довольно слабым. Хуже всего в его лаборатории дело обстояло с оформлением необходимой писанины.
«Они (работники лаборатории. – Авт.) постоянно были увлечены чем-то. Постоянно находились на гребне творческой активности. Березовский был слишком занят, чтобы отвлекаться на повседневные дела».
Примерно то же услышал я и от одного из его сослуживцев, попросившего сохранить свое инкогнито:
«Березовский буквально фонтанировал различными идеями, но реализовать что-то до конца было выше его сил. Своих подчиненных он просто утомлял противоречивыми, а то и взаимоисключающими заданиями».
Злопыхатели Березовского уверяют, что большинство его научных трудов представляли собой элементарные переводы и компиляции малоизвестных статей из западных источников. Думаю, это не совсем так.
В его библиографии советского времени выявил я весьма любопытную закономерность: практически все работы Березовского написаны им в соавторстве с другими учеными – в основном его же подчиненными по ИПУ. Из тридцати пяти обнаруженных мной статей и монографий лишь три принадлежат перу самого Бориса Абрамовича, да и то это тезисы из докладов, сделанных на различных симпозиумах.
