Курск 1943: Величайшая битва Второй мировой войны - Теппель Роман

Большинство советских историков ссылались на мемуары тогдашних военачальников Красной Армии — и те появились в СССР в большом количестве. Поскольку доступ к советским архивам имели лишь избранные исследователи и точка зрения на Вторую мировую войну была определена официальными историческими работами, большинство советских работ похожи друг на друга в главном.

С концом Советского Союза в 1991 году изменилась также и ситуация для исторических исследований. Президент России Борис Ельцин впервые предоставил исследователям свободный доступ ко многим архивам, среди которых был и Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации. Однако новый политический и общественный климат в дальнейшем приветствовался не всеми историками. Великая Отечественная война была и остается главным нарративным самоидентификатором русского народа, и многим историкам было тяжело ставить под сомнение многочисленные легенды, созданные к тому моменту. Впечатляющий пример этому дают два российских историка — Григорий Колтунов и Борис Соловьев. В 1970 году они написали объемную работу о сражении под Курском. Их книга «Курская битва» из-за обширного материала и имеющихся в ней статистических данных вплоть до настоящего времени активно цитируется. После распада Советского Союза пути авторов разошлись. Колтунов в июле 1996 года на международной конференции военных историков откровенно заявил, что в советское время он «лгал и фальсифицировал» [303]. По приказу свыше он должен был завышать немецкие потери и занижать советские по сравнению с действительными цифрами, поэтому его работы не следует воспринимать всерьез. Его коллега Борис Соловьев, напротив, остался защитником старых легенд. В 1998 году в своем докладе о сражении под Курском он заявил, что немецкие потери в 1500 танков, которую называло большинство советских историков, явно занижены. Полностью игнорируя истинное положение дел, он обвинил Германское государство в том, что оно не допускает исследователей к соответствующим архивам.

К счастью есть целый ряд критически настроенных русских исследователей, заинтересованных в исторической правде и противодействующих сохранению мифа «Курск». К ним относится военный историк Николай Раманичев, 1938 года рождения, который в 1996 писал о высоких потерях Красной Армии в битве за Курск: «Еще перед войной сталинские репрессии создали в Вооруженных силах атмосферу, исключающую любые самостоятельные действия командиров. <..> В случае неповиновения, открытого сопротивления и злостного нарушения дисциплины и порядка командир обязан был принять все меры принуждения, вплоть до применения оружия. <..> На фронте эти правила разрастались до открытого террора» [304]. Также Раманичев подвергал критике командование Красной Армии: «Целый ряд немецких историков, среди которых Пауль Карелл и Вернер Хаупт, склоняются к мнению, что советское руководство быстро извлекало уроки и перестраивалось в ходе войны. К сожалению, приходится констатировать, что это было не совсем так. Несмотря на двухлетний опыт боевых действий, советские командиры, штабы и войска так и не овладели достаточным боевым опытом. Также и высшее военное командование не овладело этим опытом и оставалось приверженно старым догмам» [305].

Возможно, самый острый критик мифов Великой Отечественной войны — это Борис Соколов, русский ученый, гуманитарий, родившийся в 1957 году. Соколов с 1993 по 1995 год был профессором Академии славянской культуры в Москве, с 2002 по 2008 год профессором социальной антропологии в Российском государственном социальном университете. По его собственным словам, он был вынужден в 2008 году оставить свой пост под давлением правительства из-за критической статьи о войне на Кавказе, которую он опубликовал в 2008 году. С тех пор Соколов работает как самозанятый историк и литературовед.

После распада Советского Союза Соколов был одним из первых, подвергшим критике официальные взгляды на Великую Отечественную войну. В 1991 годы вышла его книга «Цена Победы», в которой Соколов представил результаты своих исследований о потерях Красной Армии во Второй мировой войне. Советские общие потери в живой силе в Курской битве он оценил в 2,25 миллиона солдат, потери танков и самоходных установок — в 8700 единиц, а потери самолетов — в 5000 единиц. Эти цифры оказались слишком высокими. Соколов пересмотрел свои оценки в последующие годы. В 1996 году он опубликовал новые расчеты, в соответствии с которыми общие потери личного состава Красной Армии в битве за Курск составили 1 677 000 солдат и 3300 самолетов. Цифру в 6064 потерянных танков он счел выглядящей достоверной и взял ее из официального источника «Гриф секретности снят». Соколов постоянно подвергался критике со стороны своих российских коллег-историков из-за того, что его подсчеты советских потерь всегда являются самыми высокими из всех опубликованных данных. Однако в прошлом было уже неоднократно продемонстрировано, что его цифры отнюдь не вводят в заблуждение. Например, названная им в 1996 году цифра в 3300 потерянных самолетов очень близка к цифрам, опубликованным ранее. Также и другие оценки Соколова оказались на удивление точными, а именно танковые потери Центрального фронта во время оборонительной фазы Курской битвы. Соколов оценил общие потери соединений Рокоссовского в 530 танков. Согласно уже много раз упоминавшемуся выше, но так и не опубликованному докладу полковника Заева от 19 июля 1943 года, Центральный фронт действительно потерял 526 танков. Возможно и цифра потерь личного состава в 1,68 миллиона, из всех ранее названных цифр, тоже близка к действительности.

Мужество Соколова в стремлении к правде сделало его в России аутсайдером. Также и другие ученые должны были понять, что официальная Россия предпочитает держаться за мифы о Великой Отечественной войне и недоверчиво или даже враждебно относится к критически настроенным историкам. Показателен пример с обращением с исследованиями немецкого историка Себастьяна Штоппера, родившегося в 1982 году. Он в своей диссертации, защищенной в 2012 году в Гумбольдтовском университете, и в многочисленных публикациях осмелился усомниться в мифах о партизанском движении в Брянской области. В результате своих исследований, проведенных в германских и восточноевропейских архивах, он пришел к следующему выводу: «Восхваляемая советской исторической пропагандой эффективность партизанской войны в действительности была минимальной» [306]. В отношении Курской битвы Штоппер писал: «В любом случае установлено, что партизаны в Брянских лесах, несмотря на все жертвы, не смогли заметно помешать немецкому наступлению на Курск» [307]. Тем самым Штоппер еще раз подтвердил то, что в 1966 году писал автор канонической работы об операции «Цитадель» Эрнст Клинк: «Для района группы армий “Центр“ твердо установлено, что нападения на железнодорожные пути и мосты не нанесли существенного вреда организации снабжения» [308]. В России результаты исследований Штоппера вызвали скандал. В июне 2014 года журнал «Шпигель онлайн» сообщил, что тексты Штоппера помещены в список «экстремистских материалов», сразу за работами итальянского диктатора Бенито Муссолини [309]. С тех пор Штоппер официально является в России персоной нон грата и обвиняется там в неонацизме. Наводящее на размышление событие! Итак, борьба за Курск продолжается, хотя теперь уже не как борьба за город на поле битвы, но как борьба за мифы в головах и на бумаге.

ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИИ

2.2.1943 Остатки немецкой 6-й армии капитулируют в Сталинграде

8.2.1943 Красная Армия освобождает Курск