Владимир Шигин - Дело «Памяти Азова»
«Миклухо-Маклай» без винтов и, по-видимому, с погнутыми валами. Ремонт одной машины — месяц, обеих к апрелю. На нем выломаны и увезены англичанами приборы управления огнем и прицелы. Подлецы все-таки «образованные мореплаватели», и каюты тоже разграблены, утащены обстановки.
… Как взяли миноносцы? Оказывается, совсем иначе, чем передавал Кнюпфер. Ведь вот, поди ж — нет, кажется, чуть не очевидец, а верить ему нельзя. Может быть, и бунинский рассказ окажется впоследствии требующим исправления.
Ему передавали следующее: «Миклуха» подошел утром, в десятом часу, к Вульфу и стал обстреливать остров. остров, а не город. Англичане вышли из гавани через 10 минут и пошли вдоль берега, не замеченные с «Миклухи». Когда они, неожиданно для на его… для большевиков выскочили из-за Вульфа, «Миклуха» кинулся уходить, отстреливаясь. Павлинова и Раскольникова не было почему-то на мостике. Они будто бы ходили ободрять команду. Старший штурман, Струйский, был контужен своим же носовым орудием, стрелявшим на корму. Очнувшись, он увидел перед собой вехи «Девельсея», попробовал развернуться миноносцем, но было уже поздно и миноносец задел винтами камни.
Англичане нашли на «Миклухе» указания на то, что у Гогланда находится «Олег», и решили захватить его. Ночью они встретили идущий на W миноносец без огней (только маленький огонек светил из рубки, по нему-то они и заметили миноносец). Они его пропустили мимо себя, и пошли дальше на Ост. Но у Готланда «Олега» уже не было, он ушел в Кронштадт за полчаса до этого. Надо было возвращаться. С рассветом увидели «Автроил» к W от себя. Он дал полный передний ход, потом застопорил машину, дал задний ход, опять передний, опять застопорил машины (любопытно было бы услыхать, что там в то время происходило?). Когда англичане открыли огонь и первый же, или один из первых снарядов сбил фок-мачту, на нашем. тьфу! на большевицком миноносце подняли белый флаг, не сделав ни одного выстрела. Это, кажется, послужило к облегчению участи экипажа.
Бунин говорит, что все офицеры сейчас приняты на офицерские места на «Миклухе». Это не мофоль! Конечно, они бедствовали, у них не было денег, надо им было помочь, но зачем же сейчас давать им начальствование над товарищами, против которых они дрались. Пусть, как это делается в армии Деникина, они занимают место и должности рядовых и искупают свой. может быть, невольный грех.
В бумагах миноносца найдены переговоры по прямому проводу Альтфатера с Троцким по подготовке этой авантюры против Ревеля: «Вы ли у провода действительно, товарищ Лев Давидович?» — спрашивает Альтфатер. «Да — это я, Троцкий!» Затем о поведении Раскольникова, который не хотел идти, указывая на свою некомпетентность, и согласился только тогда, когда ему предложили помощником. Струйского, которого он знал по. совместным действиям на Волге.
Но Струйский уверяет, что его никто ни о чем не предупреждал и что он только накануне назначен на «Миклухо- Маклай». Кстати, «Миклуха», потом «Спартак», теперь «Вампала». «Автроил» — «Ленок». «Бобр», кажется, — «Какала»! Черт бы их побрал всех!»
События глазами противника
Рассматривая тот или иной боевой эпизод, всегда интересно посмотреть на его оценку противоположной стороны. Это дает возможность более объективного и полного взгляда на описываемые события.
Вот как оценивает события тех дней английская сторона в лице военно-морского историка Э. Престона: «Самыми раздраженными людьми Королевского Флота после подписания перемирия были экипажи 4-й эскадры легких крейсеров и 13-й флотилии эсминцев. Через день после сдачи германского Флота Открытого Моря победоносному Гранд Флиту адмирала Битти, тот самый крейсер, который вел германские линкоры в Ферт оф Форт, легкий крейсер «Кардифф» вместе с 4 другими легкими крейсерами, 9 эсминцами («Валькирия», «Верулам», «Вестминстер», Вендетта», «Уэйкфул», «Уэссекс», «Виндзор», «Волфхаунд», «Вулстон») и 7 тральщиками отправился на Балтику.
Им пришлось забыть про послевоенные увольнения, хотя многие не видели жен и детей несколько лет. Однако необходимость была такой острой, что пришлось пойти на жертвы. Соединение получило приказ поддержать эстонское, латвийское и литовское правительства в борьбе против агрессии большевиков. Это было результатом полной анархии, воцарившейся в Прибалтике после военного краха России в 1917 году. Ситуация не улучшилась, а скорее ухудшилась после краха Германии год спустя. Ленин отбросил в сторону связывающие его положения Брест- Литовского договора, заявив, что Прибалтику нужно освободить, а Балтийское море должно стать «советским озером».
Именно реальная угроза большевизма, а не расползание революционных доктрин всегда считалось причиной британского вмешательства на Балтике. Его Величества Правительство старательно напоминало Адмиралтейству, что морские силы посланы в Балтийское море не для войны с Советской Россией. Первоначальные приказы командиру 4 эскадры легких крейсеров контр-адмиралу Александер-Синклеру требовали «продемонстрировать британский флаг и поддержать британскую политику, как того потребуют обстоятельства». Кроме того, он должен был проследить, чтобы поставки оружия благополучно достигли Эстонии и Латвии. Однако «намерения большевистских кораблей, действующих у берегов Балтийских провинций, должны считаться враждебными»».
Самой большой опасностью, однако, был не Красный флот, а колоссальное количество русских и германских мин, высыпанных в воды Балтики. Кроме того, существовали серьезные навигационные трудности. Балтика достаточно мелкое море, поэтому сочетание отмелей и недостоверно указанных минных полей оставляло британской эскадре мало пространства для маневра. Вскоре после прибытия англичане получили пугающую демонстрацию того, что их ждет. Направляясь к Эзелю, один из легких крейсеров, «Кассандра», подорвался на мине, и начал тонуть. В полной темноте эсминцы «Вендетта» и «Вестминстер» подошли к борту обреченного крейсера, чтобы снять экипаж. «Вендетта» стоял у левого борта крейсера. Вода была ледяной, сильная волна постоянно грозила ударить корабли друг о друга. Несмотря на темноту и качку, только 1 человек поскользнулся и свалился между бортами. Наконец эсминец отвалил, переполненный спасенными, чтобы позволить своим товарищам продолжить работу. Когда отвалил «Вестминстер», с борта «Вендетты» заметили еще одного человека на борту крейсера, поэтому эсминец снова пошел назад. Чтобы избежать повреждений, командир «Вендетты» приказал оставшемуся спустить шлюпку и сдрейфовать к эсминцу в одиночку. Дело закончилось благополучно, однако этого моряка сразу отдали под суд за неисполнение приказа покинуть корабль!
Гибель «Кассандры» не повлияла на цели Балтийской экспедиции, однако экипаж «Кассандры» пришлось вернуть в Розайт. После того как «Калипсо» налетел на затопленный корабль возле Либавы и получил повреждения, его тоже пришлось отправить домой. «Вестминстер» и «Верулам» столкнулись и ушли на ремонт, увезя экипаж «Кассандры».
Первое столкновение с Красным флотом было довольно курьезным. 26 декабря 1918 года офицеры и матросы находились на берегу в Ревеле, готовясь к банкету в их честь, который давали эстонские власти. Внезапно на горизонте был замечен странный корабль, а вокруг гавани начали рваться снаряды. Это был советский эсминец «Спартак» — один из новейших и сильнейших кораблей царского флота. У него на борту находился Ф. Ф. Раскольников, член советского Реввоенсовета, специально назначенный командовать операцией.
К несчастью для себя, «Спартак» лишился сопровождения, так как на эсминце «Автроил» произошла поломка в машине, на «Азарде» кончилось топливо, а крейсер «Олег» вообще никуда не пошел. Считая, что линкор «Андрей Первозванный» поддержит его, и таким образом избавит от всех опасностей, Раскольников сигналом передал, что намерен обстрелять Ревельскую гавань в одиночку. Однако его уверенность испарилась, когда он увидел, что эсминец «Уэйкфул», подняв пары всего за 15 минут, покидает гавань. Следом за ним двинулись крейсера «Калипсо» и «Кэредок». «Уэйкфул» ринулся в погоню, противник бросился наутек. Но внезапно он повернул на 16 румбов и выкинул белый флаг. Оказалось, что незадолго до этого он передал по радио: «Все пропало. Меня преследуют англичане». После этого он на полном ходу вылетел на мель и потерял руль и винты».
Советская версия гласит несколько иное: «Преследующие британские эсминцы развили скорость 35 узлов, тогда как «Спартак» не смог дать полный ход из-за неправильных действий машинистов. Около 13.30 выстрел из носового орудия, развернутого назад до предела, разбил штурманскую рубку. При этом были уничтожены и разбросаны все карты, поврежден мостик и контужен рулевой. В результате корабль потерял управление».
