Руслан Частий - Степан Бандера: мифы, легенды, действительность
Это противостояние закончилось тем, что большинство сотен погибло в неравных боях. И только некоторым удалось прорваться на запад, чтобы выполнить приказ командования УПА и сообщить всему миру о вооруженной борьбе украинских патриотов против сталинского тоталитарного режима за независимую Украину.
Совершенно иначе проходила борьба в Западной Украине.
Поскольку до войны Западная Украина находилась под властью Советов непродолжительное время, возвращение сюда Красной Армии шло совсем иначе, чем на советизированном востоке. Заняв Западную Украину в 1944 году, Советы — в отличие от условно осторожной политики, 1939 года[44] — быстро, решительно и бескомпромиссно навязали свою власть «националистическим» западным украинцам.
Все мужчины в возрасте от 18 до 50 лет были мобилизованы в Красную Армию и отправлены на фронт, плохо вооруженные и почти без военной подготовки. Немедленно начались репрессии против греко-католической церкви. Митрополит Шептицкий был арестован во Львове и посажен под домашний арест. Спустя несколько месяцев он умер. Его преемник Иосиф Слепой был отправлен в концлагерь. Началась подготовка к насильственному включению греко-католической церкви в состав контролируемой Москвой Русской православной церкви.
Западную Украину наводнили свыше тридцати тысяч партийных работников и три с половиной тысячи специально подготовленных пропагандистов с Восточной Украины, которые начали новую кампанию советизации региона. Поскольку интеллигенция была наиболее национально сознательной частью местного населения, власти предпринимали особые усилия, чтобы оградить от нее рабочих и крестьян, обещая уделить «особое внимание» тем интеллигентам, кто получил образование не при Советах, а в «буржуазных» школах. В результате значительная часть западно-украинской интеллигенции предпочла бежать с отступающими немцами с тех территорий, которые ещё не были оккупированы Красной Армией.
Советская власть применяла также различные методы для подавления украинского национально-освободительного движения. 18 мая 1945 года в честь капитуляции Германии ЦК КП(б) Украины и СНК УССР провозгласили амнистию. Последний срок сдачи был установлен 20 июля. Воспользовались ею преимущественно те, кто прятался от мобилизации в Красную Армию. Так, например, 10 июня к дому Поморянского райкома КП(б) Украины Львовской области пришли с красным флагом и сдались 36 дезертиров. В определенной мере провозглашение амнистии было выгодно руководству повстанческого движения, которое просто не могло принять в свои ряды столько невооруженных и неподготовленных к борьбе людей. УПА отослала домой также тех воинов, в лояльности которых она была уверена. Кроме того, амнистию использовали с целью легализации подпольщиков. И плохо было тем, кто прекратил борьбу без разрешения своего непосредственного руководства и тем паче выдавал советским репрессивным органам местопребывание подпольщиков, тайные бункеры и укрытия, склады оружия и продовольствия. Таких ждала смерть.
По замыслу власти кампания по амнистии должна была подкрепляться идеологическими мероприятиями, к которым, однако, советский и партийный актив нередко оказывался плохо подготовленным. Например, секретарь одного из райкомов Дрогобычской области на политзанятии по философии сказал, что материалисты — это мошенники, а идеалисты — это честные и идейные люди. Местное население агитаторам с востока не верило. Поэтому все чаще и чаще власть вынуждала выступать против подполья местную интеллигенцию. Сын В. Стефаника Семен опубликовал во львовской областной газете «Вільна Україна» цикл статей с критикой «украинского буржуазного национализма». Очень активное участие в антиоуновской лекционной пропаганде принимал профессор Львовского университета им. И. Франко М. Зарицкий. Профессор боялся за себя и за свою семью, потому что его дочь Екатерина играла не последнюю роль в подполье (она исполняла обязанности проводника Украинского Красного Креста — медико-санитарной службы УПА).
Но, несмотря на советскую оккупацию Галиции и Волыни, УПА продолжала расти. В 1944–1945 годах в нее вступило больше добровольцев, чем она могла вооружить. Главным источником пополнения людских ресурсов армии было подполье ОУН, продолжавшее действовать параллельно с УПА. В партизанскую армию вступали те, кто спасался от депортаций или противился коллективизации. Значительную часть пополнения составляли дезертиры Красной Армии и уклонявшиеся от мобилизации местные жители, предпочитавшие партизанскую борьбу перспективе стать советским пушечным мясом на фронте. Итак, пока победоносная Красная Армия штурмовала Берлин, крупные, доходящие до батальона подразделения антисоветских партизан устанавливали контроль над обширными районами Западной Украины, создавая там свою, отработанную структуру управления. В это время политика УПА и ее политической надстройки — УГОР — ориентировалась на ход событий на Западе (главные надежды возлагались на то, что начнется новая война — между западными союзниками и СССР) и сводилась к тому, чтобы помешать установлению советской системы в Западной Украине. Впечатляющими масштабами своей деятельности УПА обязана двум обстоятельствам: во-первых, широкой народной поддержке и эффективной организации, во-вторых — ограниченности контингента советских войск в западных областях Украины.
Впрочем, после капитуляции Германии Советы получили возможность наращивать систематическое широкое наступление на УПА. Летом 1945 года большевистское руководство бросило против повстанцев части армии, которые возвращались с Запада после победы над Германией. Однако утомленные войной войска не проявляли большого энтузиазма в борьбе с бандеровцами. И вдобавок часть красноармейцев попала под идейное влияние УПА. Фронтовики во время облав часто демонстративно стреляли в воздух, предупреждая таким образом повстанцев о своем приближении, а заметив бандеровский отряд, обходили его стороной, иногда даже вступали в дружеские разговоры с повстанцами.
И все же возвращение фронтовиков с войны стало для населения Западной Украины определенным деморализующим фактором. Присутствие огромного армейского контингента, оснащенного новейшим оружием и техникой, вынуждало задуматься над перспективой бандеровского движения, его шансами на общий успех. Пользуясь этим, советские карательные органы усилили свою активность. Так, с 20 июля по 15 августа 1945 года отряды НКВД в Черновицкой области провели 41 поисковую операцию. Подполье понесло серьезные потери. С 1 по 7 августа в западных областях Украины было убито 480 и взято в плен 1014 повстанцев. Нападения энкаведистов на села зачастую напоминали типичные мародерские походы. В народе в то время пели: «Как приедут на село, то стреляют кур, а в район сообщают, что бандеры были».
В 1945–1946 годах советские войска, главным образом силы НКВД (затем — МВД), организовали блокаду и прочесывание обширных территорий Волыни и предгорьев Карпат, где сосредоточивались партизаны. Операции проводились массово, в них участвовали весьма крупные силы. К тому же советская власть издала несколько приказов, гласящих, что «банды» необходимо преследовать без отдыха, не давая «бандитам» возможностей для передышки и пополнения запасов. Так, например, в окрестностях Дрогобыча всего за десять февральских дней 1946 года было проведено 543 операции и 956 засад, большинство из которых были очень удачны.
Стремясь запугать западно-украинское население и лишить УПА народной поддержки, НКВД использовал целый набор жесточайших мер. Жителей районов, где находились базы УПА, выселяли: в Сибирь депортировали семьи любого, кто был связан с партизанами, в результате чего пустели целые села. Существовали специальные разнарядки, в которых точно указывалось количество подлежащих выселению семей, конкретно по каждому селу. Иногда, как, например, в районе того же Дрогобыча, выселяли целые села, численностью от нескольких сотен до нескольких тысяч. По существу, за каждого убитого работника колхоза или сельсовета выселялось от четырех до восьми семей. Подсчитано, что с 1946 по 1949 год на Север было выслано около пятисот тысяч западных украинцев. Почти в каждом селе были завербованы информаторы НКВД, говоря проще «стукачи». Необходимо также отметить, что украинские партийные функционеры и чекисты настаивали на значительно больших масштабах репрессий. Один из руководителей МГБ, кстати, лично уничтоживший Коновальца, генерал Судоплатов нажил в лице Хрущева злейшего врага, когда сумел в 1949 году убедить Москву отменить депортацию молодежи Западной Украины в Донбасс.
Для дискредитации УПА применялись и более изощренные методы: подразделения НКВД, переодевшись в форму УПА, грабили, насиловали и убивали украинских крестьян. Поскольку действия службы безопасности ОУН (СБ) по ликвидации просоветских элементов также нередко отличались жестокостью, этот страшный маскарад был весьма правдоподобен и часто достигал своей цели. К тому же зверства, чинимые спецгруппами МГБ, нередко становились объектом критики со стороны самих коммунистов. Были зафиксированы случаи грубого нарушения так называемой «советской законности» со стороны офицеров и рядовых таких спецгрупп. Но подобных фактов, когда свои своих же привлекали к ответственности, было, конечно, ничтожное меньшинство по сравнению с количеством таких же случаев, оставшихся безнаказанными. Более того, за успешное выполнение таких операций были предусмотрены щедрые поощрения всему личному составу конкретной спецгруппы, вплоть до повышения в звании.
