Юрий Емельянов - США - Империя Зла
Принятая двумя лидерами Атлантическая хартия содержала торжественные декларации о том, что цель войны состоит в том, чтобы окончательно уничтожить нацистскую тиранию, обеспечить для всех людей на планете более высокий уровень жизни и социальное обеспечение, дать «всем людям во всех странах» жизнь без страха и нужды.
В то же время было очевидно, что Атлантическая хартия стала программой установления англосаксонской гегемонии на планете. Отвергнув предложение Черчилля о создании после войны новой международной организации, Рузвельт заявил, что он «против создания новой Ассамблеи Лиги наций, по крайней мере, до тех пор, пока не пройдет определенное время, в течение которого международные полицейские силы, состоящие из войск США и Англии, не проделают соответствующую работу». Комментируя заявление Рузвельта, H.H. Яковлев писал: «О Советском Союзе ни слова. Хотя Рузвельт и Гопкинс верили в способность СССР отразить натиск вермахта, они скидывали со счетов нашу страну в послевоенном мире. Они… считали, что изнурительная война подорвет силы Советского Союза, откроет путь к преобладанию в мире Соединенных Штатов».
В интересах США в Атлантической хартии были записаны статьи о «равном доступе» к торговле и мировым ресурсам и «свободе морей». По сути, это было продолжением «политики открытых дверей», которую прежде США проводили в Китае, а теперь распространяли на весь мир.
В октябре 1941 года правительство принца Коноэ пало. К власти пришли ярые милитаристы во главе с Тодзио. В Вашингтоне решили, что новое правительство, воспользовавшись тяжелым положением Красной Армии на фронте, направит агрессию не на юг, а на север. 15 октября Рузвельт так охарактеризовал ближайшие действия Японии в письме Черчиллю: «Я думаю, что они направляются на север… Ввиду этого вам и мне обеспечена двухмесячная передышка на Дальнем Востоке». 16 октября командующий американским флотом Г. Старк сказал командующему тихоокеанским флотом США X. Киммелю: «Наиболее вероятна война между Японией и Россией».
Правительство США распорядилось направлять грузы в СССР через Архангельск, а не через Владивосток.
В то же время Рузвельт не исключал возможности и враждебных действий Японии по отношению к США. 25 ноября военный министр Стимсон записал в своем дневнике после совещания у Рузвельта, в котором принял участие он, Старк, Маршалл, Хэлл и другие. По словам Стимсона, президент «занялся только вопросом об отношениях с Японией. Он указал, что на нас, по-видимому, будет совершенно нападение после 30 ноября, «ибо японцы, как известно, атакуют без предупреждения… Проблема сводится к тому, как нам сманеврировать, чтобы Япония сделала первый выстрел, и в то же время не допустить большой опасности для себя».
Тем временем японо-американские переговоры продолжались. Неожиданно в Вашингтоне 26 ноября японским дипломатам был вручен ультиматум: японские войска должны эвакуироваться из Китая и других захваченных ими стран. Только после этого США отменят эмбарго. H.H. Яковлев писал: «Мотивы вручения ультиматума никогда не были объяснены в Соединенных Штатах. Однако нет сомнения в том, что этот шаг Рузвельта был не случайным, а рассчитанным. В Белый дом поступали все новые сообщения о завершении военных приготовлений Японии. Рузвельт все еше тешил себя надеждой, что в Токио не приняли окончательного решения о том, где выступить — на юге или на севере… Рузвельт, по-видимому, считал, что, поставленные перед необходимостью выбирать между вооруженными Соединенными Штатами, занявшими твердую позицию, и Советским Союзом, связанным войной с Германией, японские милитаристы вынесут решение о походе на север. В этом Рузвельт ошибся». H.H. Яковлев убедительно доказывал, что расшифрованные американцами телеграммы японских дипломатов не позволяли им полностью оценить военные приготовления Японии.
Оказавшись в катастрофическом положении после введения американского эмбарго, японское руководство еще в сентябре 1941 года приняло план нападения на Пёрл-Харбор, о котором американской разведке не было известно. Однако, будучи в плену предвзятых представлений о том, что Япония собирается нанести удар по СССР, американская разведка, даже заметив внезапное «исчезновение» многих японских военных судов, истолковала это событие как занятие ими боевых позиций перед нападением на СССР. Между тем с 17 по 22 ноября 1941 года военно-морская эскадра Японии собралась у берегов острова Итуруп, чтобы оттуда двинуться не к Советскому Приморью, а к Гавайским островам.
В конце ноября стало ясно, что американцам не избежать войны с Японией. 27 ноября X. Киммель получил телеграмму от Г. Старка, в которой говорилось: «Это послание следует рассматривать как предупреждение о войне. Переговоры с Японией, направленные к стабилизации условий на Тихом океане, прекращены, и агрессивные действия Японии ожидаются в ближайшие дни». Старк предписывал Киммелю быть готовым поддержать действия Англии и Голландской Ост-Индии и установить контроль над принадлежавшими Японии Каролинскими и Маршалловыми островами. В тот же день поступили указания начальника штаба армии Д. Маршалла: «Переговоры с Японией фактически прекращены… Хотя будущее поведение Японии предсказать нельзя, в любой момент возможны враждебные действия. Если возникновения войны нельзя избежать… Соединенные Штаты хотят, чтобы Япония сделала первый шаг».
б декабря Рузвельт получил расшифрованный текст ноты, которую японские дипломаты Номура и Курусу должны были вручить на следующий день. Прочитав ноту, Рузвельт сказал: «Это война». Гопкинс предложил нанести превентивный удар, но Рузвельт отверг это, заявив: «Нет, мы не можем этого сделать. Мы демократический и миролюбивый народ. У нас хорошая репутация».
Тем временем эскадра японских судов двинулась от берегов Итурупа к Гавайским островам. 7 декабря в 7 часов 53 минуты по местному времени еще до того, как первые бомбы упали на военно-морскую базу в Пёрл-Харбо-ре, летчик японского самолета послал условный сигнал: «Тора! Тора! Тора! (Тигр! Тигр! Тигр!)». Это означало, что атака удалась.
Писатель Джеймс Джоунс в своем романе «Отсюда в вечность» ярко описал начало японского налета: первый взрыв, который застает военных за завтраком, а те объясняют его земляными работами на строительной площадке; растерянность военных после новых взрывов, которые заставили их выбежать из столовой с недопитыми бутылками молока в руках; увиденные ими гигантские клубы дыма, поднимающиеся с поля аэродрома; бегущий по улице рыжий парень, который кричал про бомбардировку японцев; самолет, который летел над верхушками деревьев; две красные вспышки в носу самолета; зигзагообразный след от пуль на асфальте; тот же рыжий парень, лежащий на мостовой ничком; другой летящий низко самолет с красными кругами на крыльях, в кабине которого можно было разглядеть голову пилота в шлеме и квадратных защитных очках, прикрывавших раскосые глаза.
Почти тотчас Рузвельт получил сообщение о бомбардировке Пёрл-Харбора. В ходе налетов были потоплены и сильно повреждены 18 крупных военных судов, включая 8 линкоров, большое число мелких судов, уничтожено 188 и повреждено 128 самолетов. Только вместе с линкором «Аризона» погибло 1102 человека.
На следующий день 8 декабря Рузвельт выступил в конгрессе. Назвав 7 декабря «днем позора», он призвал конгресс объявить войну Японии, и это было сделано. 9 декабря Рузвельт в своем выступлении по радио заявил: «Я могу сказать с величайшей уверенностью, что ни один американец сегодня или спустя тысячу лет не будет испытывать ничего, кроме гордости, по поводу нашего терпения и наших усилий на протяжении многих лет, направленных на достижение мира на Тихом океане, который был бы достоин и справедлив для всех стран, больших и малых».
Рузвельт еще раз ошибся. В ходе не прекратившейся до сих пор дискуссии о том, кто виноват в начале войны и почему Япония смогла нанести внезапный удар по Пёрл-Харбору, были высказаны суровые обвинения в адрес правительства США. H.H. Яковлев указывал: «Загадочные обстоятельства начала войны на Тихом океане дали повод американским историкам Ч. Тэнзилу, Ф. Санборну, А. Барнсу и другим утверждать, что Рузвельт, знавший о настроениях американского народа, сознательно спровоцировал «инцидент». Он якобы подставил под удар американский тихоокеанский флот… чтобы поднять на войну миролюбивые Соединенные Штаты. Обвинения эти были выдвинуты во многих книгах, а основой послужили материалы нескольких комиссий, расследовавших в 1942–1946 годах обстоятельства японского нападения на Пёрл-Харбор». Историк Ч. Тэнзил заявлял: «Трибунал по делу главных военных японских преступников вполне возможно судил не тех, кого следовало. Быть может, было бы лучше провести процесс в Вашингтоне». Среди обвинителей Рузвельта оказался и бывший член Международного трибунала над японскими военными преступниками Р. Пал. Он утверждал, что своими действиями США спровоцировали войну с Японией.
