Юрий Мухин - К барьеру! Беседы с Юрием Мухиным
Ведь этих фронтов было в разные периоды от 10 до 15. А командовать фронтом — это значит командовать армиями, входящими во фронт. А их, только действовавших, на фронтах находилось по 50–60. Сталин принял на себя неимоверную мыслительную нагрузку. В связи с чем?
Сталин любил Родину и был ей предан всецело. Он мог бы облегчить себе работу и опереться на главнокомандующих направлениями и на командующих фронтами, если бы все эти должности тоже занимали сталины во всех отношениях — и по уму, и по преданности Родине. Но сталиных было мало. А доверить судьбу Родины негодному человеку — это халатность. Сталин не мог себе позволить быть преступно халатным Верховным Главнокомандующим. Он вынужден был вникать в дела каждого фронта сам. Ведь что происходило, когда он пробовал доверяться? Доверился уверениям командующего Юго-Западным фронтом Кирпоноса и начальника Генштаба Шапошникова, что они отобьют удар Гудериана и не дадут окружить фронт — и что получил? Доверил Жукову провести второй этап Московской битвы, а тот ни за что отдал немцам 33-ю армию генерала Ефремова, не дал корпусу Белова замкнуть фактическое окружение 4-й немецкой армии.
— Есть еще один вопрос. Тимошенко, Буденный и Ворошилов были для Сталина, безусловно, надежными людьми. Почему же Сталин не назначал их командовать фронтами?
— Именно потому и не назначал, что они были слишком хороши и знали это, а Сталин им не верил. Видите ли, все молодые маршалы видели в Сталине безусловный военный авторитет, а старые маршалы этого не видели — они считали себя в военных вопросах не хуже Сталина. Суть недоверия к ним Сталина вот в чем. Если Сталин давал приказ командующему фронтом «молодому» маршалу, то даже если тот ранее предлагал свой вариант, но все же получал к исполнению сталинский, «молодой» маршал исполнял сталинский приказ добросовестно, уверенный в военном превосходстве Сталина над собой. «Старые» маршалы, имея свой вариант действий, сталинский приказ могли саботировать инстинктивно — ведь если сталинский приказ окончится на вверенном им фронте победой, то получится, что «старые» маршалы дураки, предлагавшие негодный или сомнительный план действий. Для них это было обидно, и это причина, по которой Сталин не верил в то, что они исполнению его приказа отдадут все силы. Поэтому Сталин и не ставил их командовать фронтами, а поручал дела, в которых «старые» маршалы могли быть самостоятельны, не входя в конфликт с ним, как с Верховным.
Куда было Сталину деваться? Вот он и взял на себя командование фронтами, т. е. командование через голову главнокомандующих направлениями. В связи с этим направления стали не нужны и их упразднили. Теоретически и «по науке» это было неправильно, но куда было деваться на практике?
— Тогда вопрос: как Сталин заставлял воевать трусов и тех хитрых генералов, которые приказы выполняют только тогда, когда они им нравятся? — Единственный, казалось бы, выход — самому быть на месте боев, самому все увидеть и наказать трусов и хитрых. И Сталин несколько раз пробует выезжать на ответственные фронты, но это себя не оправдывает — теряется время на дорогу и ухудшается связь с остальными фронтами. И тогда был введен институт представителей Ставки. Эти представители (Жуков, Василевский, Говоров и т. д.) выезжали на фронты и были там глазами и кулаком Сталина. Они сообщали ему более-менее истинную информацию, которую Сталин сверял с информацией от командующих фронтов и той, которую он сам собирал, созваниваясь с командующими армиями, а порой и корпусов. На основании этой информации, которой уже как-то можно было верить, Сталин и принимал принципиальные решения по фронтовым операциям.
— Получается, что Сталин никому из подчиненных не давал и шагу самостоятельно сделать?
— Нет, совсем наоборот, он стремился выработать у них инициативу, но он не устранялся от того, что они делали, — он контролировал и операции, ведущиеся по инициативе подчиненных.
Маршал Баграмян пишет: «…Зная огромные полномочия и поистине железную властность Сталина, я был изумлен его манерой руководить. Он мог кратко скомандовать: «Отдать корпус» — и точка. Но Сталин с большим тактом и терпением добивался, чтобы исполнитель сам пришел к выводу о необходимости этого шага. Мне впоследствии частенько самому приходилось уже в роли командующего фронтом разговаривать с Верховным Главнокомандующим, и я убедился, что он умел прислушиваться к мнению подчиненных. Если исполнитель твердо стоял на своем и выдвигал для обоснования своей позиции веские аргументы, Сталин почти всегда уступал».
— Значит, роль Сталина в войне выдающаяся, а не такая, как сегодня говорят либералы, что, дескать, войну выиграл народ вопреки Сталину? — Более того, Победа в Великой Отечественной войне была предопределена тем, что Россия на тот момент была коммунистической, а возглавлял страну и Армию самый талантливый коммунист — И. В. Сталин. Да, с этим выводом не согласятся так называемые либералы, но то, что такой вывод есть и что он обосновывается фактами, отрицать невозможно.
«Антисемит» и «жидовский прихвостень»
Еврейская толпа
— Ю.И., у вас устойчивая репутация антисемита…
— Это потому, что эту репутацию мне делают в прессе, подконтрольной еврейским расистам, либо в прессе, очень боящейся еврейских расистов. Если вы посмотрите прессу расистов других национальностей, то там я жидовский прихвостень.
— Как так, почему? — Еврейская среда благодаря, как я думаю, иудейству настолько давно и сильно расслоилась, что «элита» еврейства считает скотами уже не только остальные народы — «гоев», но и самих евреев. В результате, когда пишешь об этой «элите», это воспринимается как накат собственно на евреев. Помню, я написал заявление, довольно объемное, о подрывной деятельности некоего Брода, так очень толковый следователь прокуратуры ЦАО Москвы невзначай признался, что дважды перечитал мое заявление, пока понял, что оно написано в защиту российских евреев. А с первого раза ему показалось, что это был чисто антисемитский выпад. Ну а на противоположном фланге это понимают, поэтому там я — «жидовский прихвостень».
— Так вы не антисемит?
— Отвечу, как в Одессе — вопросом на вопрос: а я могу им не быть?
Умные евреи создали несколько афоризмов на эту тему, в частности такой: для того чтобы стать антисемитом, достаточно выиграть у еврея в шахматы. Но если серьезно, то наиболее точно эта мысль выражена так: антисемит не тот, кто не любит евреев, а тот, кого евреи не любят. На самом деле, конечно, не евреи, а только расистски настроенная их часть. Но в жизни так бывает, что эта часть оказывается значительна. Причем зависит это не от каких-то природных свойств евреев, а от среды, в которой они воспитываются. Как правильно говорил Т. Д. Лысенко, у нас рождаются организмы, а людьми их делает воспитание.
— Но, согласитесь, ведь всегда есть какая-то часть людей, которая не любит евреев. — Не то слово. Если не вникать в подробности того, как именно не любят, то получается, что евреев не любят во всех странах, где они есть. Недавно просмотрел статью «Миру надоели евреи» некоего Хаима Соколина из Израиля на любимую тему еврейских расистов: весь мир — расисты и ненавидит евреев просто так, из удовольствия, получаемого от этой нелюбви. Удивила информация, возможно, точная: «Опрос, проведенный в 1942 году в США, показал, что на одного американца, считающего немцев главной угрозой для страны, приходятся четверо, считающих таковой евреев». Заметьте, США уже воевали с Германией, а американцы угрозу США видели не в немцах, а в евреях. И это при том, что все массовые средства формирования общественного мнения США уже были в руках евреев.
— Но в этой информации речь идет не о любви или нелюбви — не об антисемитизме, а об угрозе.
— В том-то и дело. Не думаю, что есть люди, или таких людей очень много, которые бы любили или не любили евреев как людей какого-то иного генотипа или психофизических особенностей. Тем более что на самом деле евреи очень сильно отличаются друг от друга по внешнему виду и вряд ли являются одним народом. Люди ненавидят то, что в стране пребывания евреи сплачиваются в политическую организацию, презирают остальных граждан этой страны и начинают с помощью этой организации (в СССР это называлось «еврейским блатом», сегодня — «лобби») добиваться преимуществ над согражданами. Получается так: евреи, как и все граждане, получают от этого государства равную всем защиту, но благодаря тому, что их организация добивается и преимуществ, которых не имеют остальные граждане, они становятся в данной стране в привилегированное положение. Такие сплоченные в организацию евреи нарушают принятые в стране их пребывания нормы справедливости, поэтому остальные обитатели этой страны и видят в евреях угрозу.
