Игорь Пыхалов - Великий оболганный Вождь. Ложь и правда о Сталине
В то же время в определении было указано, что:
«…Реденс, работая начальником УНКВД Московской области и Наркомом внутренних дел Казахской ССР, производил массовые необоснованные аресты советских граждан, применял к арестованным незаконные методы следствия и допускал фальсификацию следственных материалов. Эти его действия подлежат квалификации по статье Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за должностное преступление. Однако в настоящее время решать вопрос о квалификации действий Реденса нецелесообразно»[489].
Вот так! О законности и речи не идёт. Всё определяется «целесообразностью», вернее сказать, политической конъюнктурой.
После начала перестроечных разоблачений дело бывшего главного казахского чекиста всплыло вновь. Выяснилось, что Реденс реабилитирован незаконно, однако ничего поделать с этим нельзя. Как было сказано в справке, составленной заместителем Генерального прокурора СССР И. П. Абрамовым и секретарём яковлевской комиссии Н. И. Савинкиным:
«В настоящее время отменить решение Военной коллегии Верховного Суда СССР не представляется возможным, так как с момента принятия судебного решения прошло более 27 лет, а в соответствии с законом (ст. 373 УПК РСФСР) пересмотр в порядке надзора определения суда о прекращении дела, влекущего ухудшение положения осуждённого, допускается лишь в течение года со дня вступления его в законную силу. Ставить вопрос перед Верховным Советом СССР об изъятии этого требования закона в отношении Реденса считаем неоправданным»[490].
Окончательно посмертная судьба Реденса была решена А. Н. Яковлевым на заседании комиссии Политбюро 17 октября 1989 года:
«Надо, видимо, согласиться с предложением И. П. Абрамова и Н. И. Савинкина. Мы советовались с А. И. Лукьяновым, председателем Верховного Суда Е. А. Смоленцевым. Не будем входить в Президиум Верховного Совета СССР и не будем ничего давать в журнал „Известия ЦК КПСС“. Все согласны?»[491].
Понятно, что желающих возразить главному идеологу ЦК КПСС не нашлось.
Посмертные злоключения пана Яворского
Один из первых случаев дереабилитации на постсоветском пространстве произошёл на Украине.
Как мы помним, предвоенная советская пропаганда настойчиво внушала советским гражданам необходимость бдительности:
«Есть в пограничной полосе
Неписаный закон:
Мы знаем всё, мы знаем всех —
Кто я, кто ты, кто он».
Подобные предосторожности были отнюдь не бесполезны. Так, 31 июля 1938 года жители села Степановка Ляховецкого района приграничной Каменец-Подольской области задержали явно подозрительного гражданина. Несмотря на попытку откупиться, крестьяне проявили сознательность и сдали его пограничникам. Задержанный оказался агентом польской разведки, 48-летним гражданином Польши Эммануилом Захаровичем Яворским, посланным на нашу территорию с заданием собрать сведения о воинских частях, дислоцированных в приграничной полосе и об отношении местного населения к Советской власти.
20 октября 1938 года военный трибунал Киевского Особого военного округа осудил Яворского к высшей мере наказания. Определением военной коллегии Верховного Суда СССР от 17 декабря 1938 года приговор был оставлен без изменений, а 16 января 1939 года Президиум Верховного Совета СССР отклонил ходатайство Яворского о помиловании.
19 сентября 1995 года Яворский был реабилитирован военной прокуратурой Западного региона Украины. Однако 26 августа 1996 года постановлением Генеральной прокуратуры Украины это заключение было отменено, как необоснованное[492].
Случай с Яворским далеко не исключителен. В последние годы Генеральная прокуратура Украины пересмотрела целый ряд архивных уголовных дел осуждённых в предвоенные годы агентов польских спецслужб. Несмотря на то, что вот уже два десятилетия политику Киева определяют духовные наследники Бандеры, заинтересованные в том, чтобы максимально облить грязью советский период истории нашей страны, заключение Генпрокуратуры оказалось однозначным: все эти люди осуждены обоснованно и реабилитации не подлежат.
Евреи против полицаев
Провозгласив «независимость», литовские власти с энтузиазмом принялись реабилитировать своих сограждан, пострадавших от «советских оккупантов». При этом их совершенно не смущал тот факт, что многие из «борцов за свободу» оказались нацистскими холуями. Верховный суд незалежной Литвы не только оправдал их, но и присвоил им статус реабилитированных лиц со всеми вытекающими привилегиями — повышенной пенсией, компенсациями, льготами на приобретение жилья и земельных участков. Одновременно с этим постановлениями сейма и правительства были лишены всех льгот ветераны Великой Отечественной войны, сражавшиеся с гитлеровцами в составе Красной Армии.
Однако здесь возникла неожиданная проблема. Разумеется, не с Россией. На вялые протесты российского МИДа власти маленькой, но гордой республики откровенно плевали. Возмутились международные еврейские организации. В результате в 1995 году в соответствующий литовский закон была внесена поправка, предусматривающая возможность отмены реабилитации.
«Первой ласточкой» стал Пятрас Крикщюнас, реабилитированный в 1991 году как «участник сопротивления оккупационному режиму». В сентябре 1997 года он был лишён реабилитации Верховным судом Литвы.
В 2001 году отдел спецрасследований генеральной прокуратуры Литвы обнародовал список из 76 лиц, чья причастность к геноциду евреев во время Второй мировой войны была установлена после дополнительной проверки. Все они были осуждены советскими правоохранительными органами, однако затем реабилитированы литовскими властями[493]. Процесс дереабилитации литовских прислужников Гитлера продолжается.
А вот до Эстонии у мирового сионизма руки пока не дошли. Поэтому там каяться в сотрудничестве с нацистами категорически не желают. Согласно информации, размещённой на сайте Генеральной прокуратуры РФ, в мае 2005 года Президиум Ленинградского областного суда отказал в реабилитации бывшему эстонскому эсэсовцу В. (к сожалению, фамилия полностью не указана). Ранее прокуратура Ленинградской области, рассмотревшая обращение о реабилитации гражданина В. в качестве жертвы политических репрессий, также вынесла заключение об отказе в реабилитации.
«Прокуратурой Ленинградской области рассмотрено обращение о реабилитации гражданина В., отбывавшего наказание на территории области за измену Родине и вновь осуждённого за побег. В обращении указываюсь, что он реабилитирован в Эстонской Республике по предыдущей судимости, и предлагалось реабилитировать его в Ленинградской области как осуждённого за побег из мест лишения свободы»[494].
По данным Генпрокуратуры, в 1942 году В. добровольно вступил в германскую армию, в 1943 году — в эстонский легион СС, где дослужился до звания унтершарфюрера. В составе войск СС принимал участие в боях с Красной Армией. В 1945 году он был приговорён к 10 годам лишения свободы. В 1947 году В. совершил побег из мест отбывания наказания, был задержан и вновь осуждён.
Согласно мнению российской Генпрокуратуры, решение о реабилитации В., принятое нынешней эстонской юстицией, противоречит законодательству РФ, согласно которому лица, обоснованно осуждённые по обвинению в измене Родине в форме перехода на сторону врага, реабилитации не подлежат:
«Гражданин В. состоял членом организации СС, воевал против СССР в составе войск СС, имел офицерский чин. Эти действия были отнесены международными нормативными актами к преступным, в частности законами и директивами Контрольного Совета в Германии в 1945–1946 годах. Являясь гражданином СССР, он добровольно участвовал в войне против СССР на стороне фашистской Германии, то есть оказывал помощь иностранному государству в проведении враждебной деятельности в ущерб безопасности СССР. Аналогичные действия квалифицируются как государственная измена и ныне действующим в РФ уголовным законодательством»[495].
Банда батьки Гельмута
Пожалуй, наиболее вопиющим из примеров конъюнктурной реабилитации является история с командиром 15-го казачьего кавалерийского корпуса войск СС генерал-лейтенантом фон Панвицем, повешенным по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР в 1947 году.
За что же безвинно пострадал эсэсовский атаман? Вот выдержки из протоколов допросов фон Панвица следователями МГБ СССР в 1946–1947 годах:
«— В совершении каких преступлений и преступных действий вы признали себя виновным?
