СБОРНИК СБОРНИК - Журнал "Если" №07 за 2004 год
— Адекватные действия экипажа. Если навыки и способности экипажа окажутся выше моих, то испытание считается пройденным.
— Как ты определишь, что боевые навыки экипажа превосходят твои?
Лицо Розы изменилось снова. Теперь это была статуя, отлитая из жидкого металла — сверкающая, переливающаяся ртутная капля, женщина-киборг, прекрасная и бесконечно чуждая.
— Ситуация должна быть оценена мною как безнадежная и не имеющая шансов на победу. Если при этом экипаж сумеет победить — проверка пройдена.
Алекс кивнул Веронике и спросил:
— Роза, если я отдам приказ двигаться в сторону звезды, ты подчинишься?
— Да.
— Даже если курс будет вести к неминуемому столкновению?
— Да. Я подчиняюсь приказам.
— А если в этой ситуации, когда столкновение неизбежно и ты не видишь никакого выхода, я сумею спасти корабль и экипаж?
Вот теперь, пожалуй, едва уловимая пауза была настоящей.
— Извините, Алекс. Но это искусственно вызванная критическая ситуация, и она не будет засчитана как проверка. Мне очень жаль.
— Но ты подчинишься… — задумчиво сказал Алекс.
— Повторяю, капитан: я подчиняюсь приказам.
— Роза, ты требуешь от нас провести реальную схватку с противником. Но ты понимаешь, что это — агрессивное действие. Фактически, ты вынуждаешь нас убивать. И убивать, не защищаясь, что оправданно, а только лишь ради испытания.
Серебристая статуя дрогнула, раздробилась, стекла с экрана — остался лишь каркас, четкий рисунок тушью, где все то же лицо складывалось из штрихов.
— Я боевой корабль, капитан. Я создана, чтобы воевать. Война подразумевает гибель разумных существ. Гибель разумных достойна сожаления, но сожаление не мешает мне выполнять свою работу.
Алекс поудобнее расположился в кресле. Переглянулся с Вероникой. Женщина кивнула и произнесла:
— Роза, ты знакома с различием полов?
— Да, разумеется.
— Кем ты себя воспринимаешь? Мужчиной или женщиной?
— Я сама выбираю свой внешний облик и голос.
— Это ответ? — Да.
— Хорошо, Роза. Я хотела бы поговорить с тобой как женщина с женщиной.
Роза тихо засмеялась:
— Вероника, милочка… Я могу считать себя женщиной, но я всего лишь компьютер. Очень сложный. Возможно, разумный. Но я машина. Я не могу любить — у меня нет гормонов, а холодным разумом эмоции не прочувствуешь. Я не могу заниматься сексом — у меня нет эрогенных зон. Я не могу родить — у меня нет ни матки, как у тебя, ни завода по постройке другого корабля. Что во мне от женщины? Чуточку кокетства, чуточку непоследовательности, чуточку стремления нравиться. Ну и, конечно, желание, чтобы рядом был достойный партнер. Сильный партнер.
Вероника кивнула:
— Понимаю. Ты очень красивая, Роза. И как корабль, и как человек… я имею в виду твои портреты. Ты сама их рисуешь?
— Каждая женщина умеет заниматься макияжем.
— А ты никогда не думала, что могла бы обрести человеческое тело?
Алекс переглянулся с Демьяном. Боец страдальчески поднял глаза к потолку, едва заметно пожал плечами.
— Думала, — спокойно ответила Роза. — Но это не выход, Вероника. Я — корабль. Я вижу мир иначе, чем вы. Даже пилот, подключенный к моему восприятию, получает лишь сотую долю моей информации о мире. Ты бы согласилась, чтобы тебя связали по рукам и ногам, заткнули уши, завязали глаза и подвесили в антигравитационном поле? А ведь я испытаю нечто подобное, если меня поместить в человеческое тело. Человеку — человеческое, Вероника. Но верно и обратное, человеческое — человеку. И никому другому.
— Человеку — человеческое… — задумчиво сказала Вероника. — Спасибо, я поняла твою точку зрения.
— Теперь моя очередь задать вопрос, — произнесла Роза. — Твой голос изменился, когда ты говорила про обретение человеческого тела. С чем это связано?
— Ты наверняка знаешь, — сказала Вероника. — Информация есть в открытом доступе. А судя по тому, как ты приветствовала Трейси, ты выяснила, кто мы такие.
— Кое-что я знаю, — согласилась Роза. — Но ведь сейчас мы говорим запросто, будто две подружки? Поделись со мной своей печалью.
Вероника усмехнулась, и Алекс понял ее мысли. Пациент лечил врача! Но психолог сама напросилась на эту ситуацию.
— Это случилось пять лет назад, Роза. Тогда я уже работала в команде Алекса. После операции по восстановлению корвета Тайи мы отдыхали на Эдеме. Ко мне прилетел сын… обычно он жил на Земле.
— Ты — традиционалистка, — сказала Роза.
— Да. Я сама выносила и родила ребенка, сама вскормила его грудью, выкупила у государства и отдала на воспитание бабушке и дедушке.
— Своим родителям.
— Да. Кириллу было шесть лет. Мы ехали с ним из космопорта, когда в машине отказало управление. Потом выяснилось, что это была диверсия… впрочем, это как раз неважно.
— Люди из секты Перворожденных, им не понравилось, что мы восстановили корвет Тайи, — негромко пояснил Демьян. — Я их всех убил.
Алекс укоризненно посмотрел на бойца, и тот замолчал.
— В машине сработали аварийные системы, — продолжала Вероника. — Но, как оказалось, они не были конфигурированы на спасение ребенка. Кирилл пострадал… очень сильно. Мы не успевали к центру критической медицины. Но у нас был трансмиттер сознания.
— Но трансмиттер не способен хранить информацию, — негромко сказала Роза. — Вам нужен был гель-кристалл.
— Гель-кристалла не было. Я переписала сознание сына в свой мозг.
— Очень опасная затея.
— Возможно. Зато Кирилл жив и может мыслить. Но он… — как ты говорила? — «связан по рукам и ногам, с закрытыми глазами и ушами, в антигравитационном поле»… Он ничего не чувствует, не воспринимает окружающий мир. Он живет в темной пустоте, и единственное, что у него есть, это мой голос. Я рассказываю ему о том, что происходит вокруг. Учу. Воспитываю. Все это — внутри меня, в моем сознании.
— Почему ты до сих пор не дала сыну тело? — спросила Роза. — Ты этого не хочешь?
— Хочу больше всего на свете! — Вероника замолчала. Оглянулась на Алекса. Алекс ободряюще кивнул. — Я хочу, чтобы мальчику восстановили его собственное тело. Это возможно, мы сохранили ткани. Но полноценное тело стоит очень, очень дорого.
— Два миллиона, по расценкам Гедонии. А они не самые низкие в Галактике. Точно такое же на черном рынке стоит миллион двести тысяч. На Высокой Долинке полноценное тело обойдется в семьсот-восемьсот тысяч, — Роза сделала паузу, потом продолжила: — Переписать сознание обратно — около полумиллиона везде, поскольку связано с безвозвратным разрушением трансмиттера. Итого: от двух с половиной миллионов и до миллиона двухсот тысяч. Заработки вашей команды за прошлый год составили…
— Роза, замолчи, — спокойно сказал Алекс.
— Я всего лишь удивляюсь, почему ребенок до сих пор не обрел тело, — вежливо сказала Роза.
— Ты называешь минимальные расценки, — сказал Алекс. — Но летальность при подобной операции составляет пять-шесть процентов. Мы считаем, что это недопустимо много. Нам требуется, как минимум, два клонированных тела, трансмиттер с тройным дублированием и бригада операторов высшей квалификации.
— Как это делается на Геральдике, — заключила Роза. — Да.
— Наверное, если вы успешно выполните мою настройку, денег вам хватит?
— Надеюсь, — сказала Вероника. — Но заметь: я ничего от тебя не прошу.
— Даже если бы я умирала от жалости к ребенку, это ничего бы не изменило, — с сожалением сказала Роза. — Требования к экипажу вшиты в системный код, мои симпатии и антипатии на них не влияют. Кстати, насколько я понимаю, требования к экипажу составляют единое целое с общими законами подчинения.
Трейси огорченно цокнул языком. Конечно, чего-то подобного он и ожидал. Убрать из сознания Розы завышенные требования к экипажу можно, лишь уничтожив ее лояльность вообще.
А что способен натворить разумный боевой корабль, не связанный законами подчинения людям, трудно даже представить. Особенно, если это корабль, подобный «Серебряной розе».
— Я удовлетворила твое любопытство? — спросила Вероника.
— Да, спасибо большое, — лицо Розы на экране обрело мягкие контуры и нарочито-яркие цвета, пропорции исказились, нос съехал влево, уши стекли на плечи, один глаз поменял цвет и приобрел форму прыгающего тигра. Над головой Розы соткался нимб из летящих по кругу золотистых пчел.
Как ни странно, но это по-прежнему было то же самое лицо, и оно даже не стало безобразным.
— Ну и прекрасно, — сказала Вероника. Потянулась. — Лично я не нанималась вкалывать без обеда. Перекусим?
— Давай, — согласился Алекс, вставая.
— Капитан, большая просьба, — вежливо произнесла Роза. — Вы не могли бы задержаться на несколько минут?
Алекс кивнул. Сказал своим:
