Геннадий Водолеев - Спецнужды и спецслужбы
И получается, что озаботиться по-настоящему проблемами оптимизации деятельности одного из самых значительных институтов государства совершенно некому. Те, кто мог бы со знанием дела такую работу выполнить — генералитет спецслужб — заинтересованы совершенно в обратном: увеличивать материальное содержание корпорации, желательно при этом ещё и снизить нагрузки и риски, а также ответственность за ненадлежащее исполнение своих функций.
И получается стабильно воспроизводимая анекдотическая ситуация: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!». То есть, если «элиты» социума вконец оборзели, общество обречено. Если не успеет эти «элиты» уничтожить или рассеять по заграницам.
Спецслужбы в лице своего генералитета в таких процессах почти всегда на стороне властвующих, пока на тех не пойдут «широкие народные массы» — тогда начнётся «перетекание» части кадров органов госбезопасности на службу победившей контрэлите. Вместе, естественно, с агентурой, с накопленной информацией о «бывших», их связях, состояниях и т. п. И таким образом «перебежчики» успевают поучаствовать в самом разгаре компании потрошения прежних господ жизни под традиционным девизом всех революционных эпох: «Грабь награбленное!».
В целом же «друзьям» спецслужб не следует всерьёз рассчитывать на впечатляющие заработки с их помощью: даже если что и удастся — скорей всего те заберут себе, оставив «коллеге» богатый жизненный опыт. И вообще, профессия сотрудника спецслужб предполагает его доминирование в любых социальных ситуациях, раскладах и расстановке сил. А потому, рассчитывать выбраться куда-то на их горбу — дело безнадёжное, даже всегда рискованное: привыкший сам ездить и погонять, не позволит приспособить себя дилетантам для их перевозки. Профессионализма и опыта у всякого сотрудника спецслужбы для этого хватит с избытком. К тому же понуждает прочно усвоенная жёсткая внутренняя психологическая установка на манипулирование окружающими.
При полном отсутствии у человека всякого желания сотрудничать, взаимодействовать, даже эпизодически, со спецслужбами — ситуационно, либо по убеждениям — не следует это делать подчёркнуто, излишне категорично. Хотя бы для того, чтобы не вызвать озлобления у конкретных сотрудников и их руководителей, которое вполне может подвигнуть их к активным действиям возмездия.
Даже обиженные и оскорбленные животные стремятся отомстить. Установлено, что собака помнит обиду около получаса, кошка — больше суток. Слон обиду может таить бесконечно долго — пока не представится возможность сатисфакции (по-слоновьи, естественно). Спецслужбы помнят обиды ещё дольше слонов, так как многие другие события такого рода у них документируются, со временем — архивируются.
И если уж эти ведомства никак особо не озабочены обеспечением безопасности ряда малозначащих социальных групп вполне лояльных режиму, то уж о своих недругах они не только никогда не будут проявлять заботы, но даже никогда ничего не сделают, чтобы просто предупредить о ставшей известной им грозящей «нелюбимому» персонажу опасности. Или вовсе используют исподволь, как марионетку в какой-либо рискованной комбинации, похожей на выбор персонажа в качестве приманки в известной французской политической детективной комедии «Высокий блондин в жёлтом ботинке».
При возникновении ситуации, когда у сотрудников спецслужб появится необходимость задать вопросы, не следует не только откровенно посылать их подальше, грубить, как об этом сказано только что, но и пытаться обмануть, наврать. И вовсе не потому, что у них есть все возможности проверить и перепроверить измышленное. Но, прежде всего, потому, что у спецслужбы появляется веский довод вцепиться в вас мёртвой хваткой надолго, с неизвестным, но, скорее всего, малоприятным исходом.
А потому, вести себя в беседах, диалогах нужно ровно, по возможности несуетливо, спокойно, не отрицая очевидного, подтверждённого другими — но не более того. Стремясь окоротить беседу, ограничив её тем, что на поверхности, в остальном действовать преимущественно по проверенной старыми зеками схеме: не знаю, не видел, не брал. Решительно, категорически (если есть такая возможность) отказываясь от испытаний на всех этих дебильных игрушках вроде «детекторов лжи».
И уж, тем более не следует стараться переубедить в чём-то сотрудников спецслужб сколь угодно «разумными доводами», «исторической правдой» и т. п.
Суть в том, что сколь угодно справедливая, убийственно правдивая критика, к примеру, действий вождя политического режима (даже наносящих очевидный вред национальным интересам) для сотрудников спецслужб, специализирующихся на выявлении и искоренении «скверны инакомыслия» — только свидетельство опасности носителя «исторической правды». Которое способно подвигнуть их к самым радикальным мерам воздействия. И только.
Некоторые из оперативников, что наиболее мировоззренчески подготовлены, такие эскапады объектов их внимания расценят лишь, как опасную для их карьеры провокацию. И тоже ужесточат свою позицию по отношению к наивному умнику, будь он хоть сто, тысячу раз кругом прав. Раз уж никак, ни в чём не совпадают служебные мотивации одних и социальные мотивации других, искать хоть какого-то понимания и сочувствия во взаимоотношениях со спецслужбой дело в высшей мере наивное. Если не сказать хуже.
Неплохо, если позволяет собственная «соображалка» и наличие некоторых способностей к лицедейству, копировать, применительно к ситуации, умения некоторых насекомых в целях самозащиты принимать вид сучка, сухого листочка, либо формой и цветом сливаться с морским дном.
С учётом того, что и для спецслужб существуют «несъедобные» особи, а то и целые социальные категории, психотипы (люди массовых рабочих профессий, склонные к злоупотреблению алкоголем, неспособные к адекватному восприятию действительности и поведению, юродивые на современный лад, неисправимые болтуны, патологические трусы и т. п.), то разумному образованному человеку не составит особого труда явить из себя своим образом действий и мыслей социальный портрет человека лёгкого, поверхностного, не отягощённого мыслями о переустройстве социума и мира на более справедливый манер.
К тому же, достаточно ленивого, чтобы не брать на себя труды создавать «группы сопротивления» любой разновидности, включая даже подобие футбольных фанатов. Неспособного заставить себя трудиться даже во имя своего карьерного продвижения.
Люди же без изрядного запаса честолюбия, неутолённого тщеславия, ярких склонностей к эпикурейству, стяжательству меньше всего интересуют и спецслужбы, и масонов, и организованную преступность — всех тех, кто собирает, структурирует и бросает в бой за свои цели в обмен на приличный паёк, кормёжку, «пехоту» из орд разнородных честолюбцев, корыстолюбцев, страждущих мирской известности, славы, имя которым от веку «тьма тем» — только успевай скликать.
Но умелая маскировка с использованием особенностей социальных ландшафтов — не единственный способ пассивного противоборства со спецслужбами. Речь, естественно, не идёт о перебежчиках, которые «борются» со спецслужбами своего государства, становясь в ряды спецслужб враждебной страны. Этому есть другое определение, совершенно точное — предательство.
Речь не идёт об особо открытом противоборстве со спецслужбами, в которое порой вступают наиболее отчаянные и мужественные журналисты с большим риском для жизни. Речь не идёт о противоборствах, которые нередко ведут парламентарии, высшие должностные лица иных государств — их достаточно надёжно защищают статус, партийные, клановые, масонские связи.
Да и их противоборства чаще всего проистекают не из стремления восстановить истину, изобличить ущербы, а только защитить клановые, групповые интересы, которым угрожают спецслужбы. И уж тем более, речь не идёт о масонах «высокого градуса», кто сам может активно влиять на кадровую политику в высшем эшелоне руководства спецслужб.
Недавно, к примеру, президент Польши Лех Качинский совершил нечто, чему в истории спецслужб аналогов, похоже, нет: на собственном сайте в Интернете, будучи твёрдо уверенным в своей безнаказанности, выставил громадный список соотечественников на государственной службе и вне её, являющихся доверенными лицами и агентами польской военной разведки.
Формальным поводом для такого беспрецедентного ошеломляющего шага, давшего повод для бывшего президента Польши Леха Валенсы обозвать его дураком, послужили якобы прочные связи руководства военной разведки с российскими спецслужбами. Что привело якобы к тому, что за последующие годы в стране не был разоблачён ни один русский шпион.
Истинная подоплека такого обескураживающего поступка главы государства вряд ли когда будет полностью раскрыта, но то, что эта «инициатива» была санкционирована руководителями разведсообщества США и является эпизодом противоборств спецслужб, не вызывает сомнений. Правда, во фрагменте телевыступления Качинского, показанного «Евровидением», тот высказал и вполне здравое суждение в том смысле, что спецслужбы являются необходимым инструментом государственной политики, но мир без них был бы лучше.
