Леонид Медведко - К востоку и западу от Суэца: Закат колониализма и маневры неоколониализма на Арабском Востоке.
Характеризуя значение острова Масира для Англии, бюллетень «Форин рипорт» подчеркивал, что «с тех пор, как был оставлен Аден, Масира считается важным промежуточным аэродромом», откуда «английские военно-воздушные силы легко могут наносить удары по самой узкой части (Персидского) залива — Ормузскому проливу»[207].
Вскоре после прихода к власти консерваторов и поездки Люса в район Персидского залива в Маскате произошел дворцовый переворот, в результате которого престарелый султан Саид бен Теймур был заменен на престоле своим сыном Кабусом.
В планах Лондона Оману отводилась особая роль. Ведь именно сюда должен был переместиться центр тяжести английского военного присутствия в зоне Персидского залива. Роль Омана после переворота настолько выросла, что газета «Таймс» в то время как бы вскользь упомянула даже о возможности выдвижения плана создания Великого Омана, который, по замыслу лондонских политиков, мог бы частично заменить федерацию арабских княжеств[208]. Идея «Великого Омана» не нова. В свое время ее выдвигали в своих фундаментальных исследованиях, посвященных проблеме Персидского залива, бывший политический резидент Англии на Бахрейне Ч. Белграйв[209] и бывший английский политический агент в Дубае Д. Хоулей[210].
В результате многочисленных поездок в район Персидского залива и переговоров с шейхами княжеств Люс подготовил рекомендации, которые легли в основу так называемого «нового курса» политики консервативного правительства в районе Персидского залива. Суть этой «новой» политики была изложена в палате общин в выступлении министра иностранных дел сэра Алека Дуглас-Хьюма 1 марта 1971 года. В выступлении Дуглас-Хьюма была развернута программа закреплений и усиления военного присутствия Англии в этом районе, которая предусматривала пять пунктов: заключение «договора дружбы» с планируемой федерацией арабских княжеств; командирование в княжества «английских офицеров и другого персонала», а также Поставки военной техники; «размещение на длительной основе групп по обучению» и других специальных частей английских вооруженных сил; «регулярные учения» с участием подразделений британской армии и авиации; визиты кораблей военно-морского флота Англии в порты Персидского залива[211].
Английская печать преподнесла выступление Дуглас-Хьюма как сенсационную новость. На самом деле в «новом плане» ровным счетом ничего сенсационного не было. Главное последствие осуществления «нового» плана Дуглас-Хьюма для района Персидского залива заключалось в том, что он должен был теперь стать не «зоной специальной политической ответственности», а лишь «зоной особой военной ответственности» Великобритании. По существу, Дуглас-Хьюм изложил не «план ухода», а широкую неоколониалистскую программу действий правительства консерваторов, преследующую цель увековечить английское присутствие в этом районе.
Выступая на пресс-конференции на следующий день после Дуглас-Хьюма, представитель госдепартамента США Р. Макклоски полностью поддержал «новый план», который обеспечивает интересы не только Англии, но и США в этом районе. Макклоски, скороговоркой обмолвившись о том, будто США не имеют никакого намерения заменить военное присутствие Англии, снова подчеркнул, что в этом районе не должен образоваться вакуум, и США будут действовать сообща с Англией для поддержания ее военного присутствия. Макклоски ясно дал понять, что США рассматривают этот план прежде всего под углом укрепления военного присутствия в районе Персидского залива, а не обещаемого тем же Дуглас-Хьюмом ухода Англии из этого района. Соединенные Штаты, по словам Макклоски, тоже «намерены играть там определенную роль» для сохранения своего не только экономического, но и военного присутствия.
Английский план «ухода» из зоны Персидского залива наглядно иллюстрировал методы, к которым прибегает современный неоколониализм: тут и «договоры» с местными правителями-феодалами, и «бескорыстная помощь» в создании местной армии, и продиктованная «заботой о сохранении стабильности» готовность Англии выделить для обучения этой армии свой военный персонал, и сохранение за собой военных аэродромов, которыми могли бы беспрепятственно пользоваться боевые самолеты королевских ВВС во время учений и «режимных» полетов над территорией арабских эмиратов, периодические заходы в Персидский залив военных английских кораблей и т.д.
Подобно тому как перед провозглашением в начале 1968 года вывода военных контингентов из зоны Персидского залива Англия фактически произвела передислокацию своих войск в этот район из Адена, так и на завершающем этапе своего плана Лондон помимо Вашингтона принял собственные меры к «заполнению вакуума».
Лондон и Вашингтон впоследствии сделали все возможное, чтобы сохранить косвенное и прямое военное присутствие в зоне Персидского залива даже после того, как вместо бывших английских протекторатов там в конце 1971 года появились новые независимые арабские государства — Бахрейн, Катар и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ).
Лондонский вариант неоколониалистской доктрины
Решение о выводе английских войск из Персидского залива в момент подъема национально-освободительной борьбы в этом районе на первый взгляд могло показаться нелогичным и даже парадоксальным. Но дело было в том, что «новый» курс лондонской политики вовсе не предусматривал ухода Англии из района Персидского залива. Речь шла лишь о некотором изменении форм военного присутствия Англии и постепенной замене его военным присутствием США, о перемещении его центра тяжести с берегов Персидского залива на берега Оманского залива, в соседние районы Омана, тем более, что именно там к тому времени возникли наиболее опасные очаги национально-освободительной борьбы, угрожающие колониально-феодальному господству в этом районе в целом.
Призывая консерваторов проводить более гибкую политику в районе Персидского залива, английский еженедельник «Трибюн» рекомендовал им «действовать в стиле Никсона», как предусматривала его «гуамская доктрина», то есть полагаться в основном на местные силы при проведении полицейско-карательных операций против повстанцев.
В условиях расширения повстанческой борьбы в Омане и патриотических выступлений в других княжествах нельзя было рассчитывать лишь на имевшиеся контингенты английских войск Дальнейшее же наращивание английских вооруженных сил в эмиратах могло бы стать, по, признанию самих лондонских политиков, лишь «раздражающим фактором» и еще более усилить размах антиимпериалистического и антифеодального движения в этом районе. Именно поэтому новый султан Омана и правящие шейхи княжеств с готовностью стали осуществлять рекомендации британских военных советников — создавать свои «национальные силы» для борьбы с «подрывными элементами».
После провозглашения Объединенных Арабских Эмиратов одним из первых декретов, утвержденных Верховным советом правителей княжеств, был закон о создании вооруженных сил ОАЭ на базе мобильных частей бывших скаутов Договорного Омана», насчитывающих около 2 тысяч наемников под командой 30 английских офицеров, «прикомандированных» или служащих «по контракту»[212].
Сформированные федеральные вооруженные силы вместе с «национальными» частными силами, созданными почти в каждом княжестве, перекрыли с лихвой контингент английских вооруженных сил в районе Персидского залива.
После провозглашения независимости Бахрейна, Катара и создания ОАЭ почти все регулярные английские войска, в том числе личный состав двух авиационных крыльев, были переброшены на берег Оманского залива и остров Масира, а не возвращены на Британские острова. Что же касается английских ВМС в Персидском заливе, включавших 3 эсминца и 6 минных тральщиков, то они практически продолжали нести патрульную службу в этом районе[213].
Таким образом, мероприятия консерваторов по «уходу» из района Персидского залива свелись к передислокации английских войск из арабских княжеств, провозгласивших независимость, в султанат Оман. Одновременно с передачей так называемых колониальных войск в распоряжение местных правителей проходило укрепление «национальных» контингентов войск. На Бахрейне была создана армия, численность которой вместе с национальной гвардией и силами безопасности к 1972 году была доведена до 7 тысяч человек. В Катаре на базе переданного ему одного батальона колониальных войск были созданы вооруженные силы численностью до 2 тысяч человек.
На развитие «национальных» сил Абу-Даби, Бахрейн и Катар ассигновали большие суммы для закупки новой современной военной техники.
