Анджей Сапковский - Нет золота в серых горах
Брукса (Bruxsa)
Португальский вампир исключительно женского пола, поскольку это транформация женщины, занимавшейся при жизни колдовством и поэтому превратившейся в демоническое существо. Днем это внешне нормальная женщина, ведущая обычную, казалось бы, жизнь, может быть, даже замужняя и имеющая детей. Ночью же брукса превращается в призрачную птицу, нападает на людей и высасывает из них кровь.
Убить бруксу невозможно, нет таких способов, хоть вбивай ей куда угодно осиновые колья — не поможет. Столь же малоэффективно серебро. Единственная защита от вампирши — это осторожность и молитва.
В Новый Свет бруксу завезли на кораблях — ее уже приметили во многих странах Латинской Америки. Там, где в ходу испанский язык, ее называют bruja (бруха). Особенно часто она встречается в Бразилии, где известна также под названием jaracaca (жаракака).
Вампир
Это славянский упырь, упир (источник окончания — пир, — пыр — тот же, что и у нетопиря). Вампир — это мертвяк, который даже после смерти живет своей мертвяцкой жизнью, часто летает под видом нетопыря (летучей мыши) и шкодит живущим как только может, порой даже высасывает из них кровь.
По народным представлениям, упырь — умерший человек, тело которого после смерти оживляет дьявол. Характерные свойства, присущие упырю: свежесть и живой цвет кожи на лице трупа, сохранность и гибкость тела и текучесть крови. В могиле у упыря всегда открыты глаза, а ногти и волосы постоянно отрастают. Выходит он из могилы исключительно по ночам, чаще всего в полнолуние, нападает на людей и, укусив зубами в шею, высасывает кровь, тем самым умерщвляя. («Всеобщая Энциклопедия С. Оргельбранда с Иллюстрациями и Картами», том XV от буквы U до Yvon. Издательство Акционерного Общества Отливки Литер и Типографии С. Оргельбранда и Сыновей, Варшава, 1903).
Поэт же сказал:
Стиснуты зубы, опущены веки,
Сердце не бьется, оледенело;
Здесь он еще и не здесь уж навеки!
Кто он? Он — мертвое тело.
Ведомо всем, кто у кладбища жили,
Что пробуждается в день поминальный
И восстает из кладбищенской гнили
Этот вот призрак печальный[197].
Вампир жил среди людей так долго, что в конце концов его приметили писатели, и с их легкой руки славянское слово «upir», превращенное в «вампир», вошло во все языки мира. Самому знаметитому вампиру, графу Дракуле, придуманному Брэмом Стоукером, имя дал сам дьявол, поскольку прототипа Дракулы, господаря Влада Сажателя на кол[198] из-за его жестокости называли Дьяволом («dracul», рум.).
Демоничность фигуры упыря (вампира) и его дьявольское происхождение в средние века усматривали в нарушении табу, приведенного в книге «Левит» (17:14): «Ибо жизнь всякого тела есть кровь его, она душа его; поэтому Я сказал сынам Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому что душа всякого тела есть кровь его; всякий, кто будет есть ее, истребится».
Однако совершенно ясно, что не здесь вампир зарыт! В «Левите» речь идет об очень практичных и прозаических табу — наказе тщательно выпускать кровь животных после убиения, в противном случае в палестинском климате мясо портилось невероятно быстро и это грозило отравлением. Страх перед кровопийцами, вне всякого сомнения, старше, чем Библия. О вампире по имени Эхимму, или Эхимину знали уже в Ассирии, и я подозреваю, что упыря побаивались даже в пещерах Неандерталя и Кроманьона.
Вампиром были очарованы неисчислимые сонмы писателей и художников. Среди тех, что внесли какой-то вклад в тему, следует назвать Готтфрида Августа Бюгера (автора знаменитой «Леноры», написанной в 1773 году, пожалуй, первого упыря-вампира в художественной литературе), доктора Полидори[199] (участника известных «тусовок» у Женевского озера, 1816), цитированного выше Мицкевича («Дзяды», поэма, 1832), Джозефа Томаса Шеридана Ле Фаню и его знаменитую «Камиллу» (1871), Брэма Стоукера с его «Дракулой» (1897), Фридриха Мурнау, Романа Полански, Вернера Херцога, Фрэнсиса Форда Копполу. Не надо также забывать о Беле Лугоши, Кристофере Ли, Клаусе Кински и Гэри Олдмане. Но и об Энн Райс, которая в тот момент, когда казалось, что о вампирах уже невозможно сказать ничего интересного и нового, придумала Лестата.
«Под занавес» небольшое замечание: слово «wąpierz» (вомпеж) в польском языке означает отнюдь не вампира, а... наволочку, набитую пером. Кто не верит, пусть проверит у Брюкнера[200].
Виверн (Wyvern)
Род дракона, в отличие от классического экземпляра имеющий только одну (заднюю) пару конечностей, а вместо передней нетопыриные крылья. Для него характерна длинная змеиная шея и очень длинный, подвижный хвост, оканчивающийся жалом в виде сердцеобразного наконечника стрелы либо копья. Этим жалом виверн пользуется весьма ловко — ухитряется резать или колоть жертву, а при соответствующих условиях даже пронзить ее навылет. Кроме того, жало ядовито.
Виверн часто встречается в алхимической иконографии, в которой (как большинство драконов) олицетворяет первичную, сырую, непереработанную материю, либо металл. В религиозной иконографии его можно увидеть на картинах, изображающих борьбу святых Михаила или Георгия. Можно его также найти на геральдических гербах, например, на польском гербе Лацких, гербе семейства Дрейк или Враждов из Кунвальда.
В «Часе презрения», чтобы придать слову wyvern польское звучание, я дал чудовищу название «виверна». Это, конечно, вымысел и неологизм, но не лишенный смысла. В соответствии с некоторыми теориями, wyvern выводится из латинского «vipera» (змея), название же змеи идет от ее предполагаемого живорождения (vivipara, хотя есть и другая этимология, см. Бестиарий). Отсюда взялась и моя виверна — опирающаяся на корень «vivi...» и, как и змея, — женского рода. В польских переводах фэнтези и бестиариях ролевых игр неизменно фигурирует английский «wyvern» (произносится — уайверн), хоть в других случаях рольплейенговых текстов переводчики не раз щеголяли стремлением название полонизировать. Может, кто-нибудь наконец решится взять на вооружение мою виверну? У меня на нее авторских прав не меньше, чем у Толкина на орка, но — обещаю — я не стану им (правом) чрезмерно размахивать.
Водники пресных вод
Сверхъестественные существа, духи и местные гении рек, речек, ручьев, источников, озер, озерков, прудов и болот. Количество их неисчислимо.
В славянских водах попадаются водники, богиньки (богунки) и утопленники (топельцы, топцы, топихи — название последних явно выдает их любимое занятие: топить неосторожных). В польских и чешских водах бытуют также русалки и свитезянки. Германскими аналогами водников являются вассерманы, никсы — обоих полов, ибо есть как der Nix, так и die Nixe, неки (der Nöck), никеле (der Nickel), a также (если верить Гансу Христиану Андерсену) — брекекексы.
Русский аналог водника — водяной. Этот дух вод обладает полиморфическими способностями, может воплощаться в огромного лосося либо (чаще) сома. Появлялся он и в виде старца с зелеными волосами и бородой, испачканной тиной и росянкой, с островерхим колпаком из аира на голове. Водяной может доброжелательно относиться к людям, рыбаки рассказывали, что он милостиво загонял в сети немного своей «скотинки», то есть карпов, лещей и прочих. Но если его разозлить, он может быть опасен — уничтожает неводы и верши, переворачивает лодки, разрушает дамбы, запруды и мельничные колеса. Может утопить пловца, особенно плавающего ночью, либо весной, прежде чем первая буря «огромит» воду. Утонувших девушек, в первую очередь самоубийц, водяной временно делает своими любовницами.
Прислуживают и помогают водяному водяницы, русалки, вилы, берегини и лобасты. Последние относятся к людям враждебно и очень опасны, особенно ночью. Берегини же — дружелюбны, были даже случаи, когда они спасали тонущих детей. Берегини, о чем говорит их название, живут в прибрежной растительности озер, либо в ямах, вымытых течением в береговых откосах рек.
В водах Шотландии, как в озерах (lochs), так и в реках, можно встретить кэльпи, а также подобных кэльпи, но значительно более опасных их уизге (each wisge). Их уизге разрывают неосторожных людей в клочья, которые потом можно обнаружить художественно развешенными на прибрежных камнях. Эти существа, которых называют также Демонами Бездны (pool demons), берут под охрану брошенные в воду драгоценности. В бесконечно воюющей Шотландии уже стало привычным в ожидании вооруженного нападения и угрозы грабежа бросать наиболее ценные предметы в озера либо речные глубины (так называемые pools). Такие сокровища брали на сохранение их уизге, а востребовать их мог только законный владелец. Любой другой, осмеливающийся нырнуть, исчезал. На поверхность только пузыри выбулькивались.
