Игорь Танцоров - Деньги или любовь. Жертвы половой войны
А пока обществу придётся действовать на ощупь, манипулируя эмпирической оценкой, стоимостью и наблюдая за результатом. Откуда взять эмпирическую оценку? Для начала откуда берутся все грандиозные планы — с потолка.
Спасение любви деньгамиТеперь, когда мы оснащены самой передовой научно-практической теорией, надо выяснить, как же можно применять её в нашем святом деле. Отложив ненужный калькулятор и мысленно взяв в руки весы дилеммы, начнём спасение.
Есть два подхода. Первый — сделать брак выгодным. В этом подходе общество компенсирует женщине её биологическую стоимость, которую она отдаёт мужу даром. Своего рода покупает её у женщины и передаёт мужчине. На первый взгляд это оптимальный вариант. А для женщин прямо-таки идеальный. Однако сразу возникает моральная неувязочка. Получается, мы хотим деньгами купить любовь? Что же это за такой брак мы формируем? Если женщина станет выходить замуж, потому что это стало выгодно, о какой там любви можно говорить? С другой стороны, как это практически сделать? Вручать от государства выкуп, калым или приданое молодожёнам? Так мы утонем в фиктивных браках! Или как пособие по временной нетрудоспособности? Завалят липовыми справками! А может, платить зарплату за унизительную профессию «жены»? Конечно, здесь нам всегда помогут наши голосистые подруги, готовые с сантиметром и гирями педантично подсчитать, как жена напрягается, стирая вечно грязные носки, но все ж понимают, что это чепуха. Не могут носки быть вечно грязными!
Да, но самое-то главное! Где взять деньги? У кого отнять, если женщина и так ушла с производства? Можно, конечно, изъять у мужа, что выглядит самым логичным — это ж ему жена дарит себя. А тогда, может, просто поручить ему её содержать, что, впрочем, напоминает нечто хорошо знакомое, но ещё лучше забытое? Но опять-таки, кто будет платить ему такую зарплату, чтоб хватало и на жену? Да ещё такую, чтоб ей, жене, очень хотелось бросить родной завод и не выходить из дома?
Короче, вариант отпадает по всем критериям — в силу своей аморальности, неэкономичности и бессмысленности. В силу этих же качеств он то и дело всплывает в обществе абсурда. С тем же, разумеется, успехом.
Второй подход — противоположный. Поднять издержки женского труда и таким образом компенсировать обществу потерю биологической стоимости женщины занятой работой, а не семьёй. Кто должен компенсировать? Нет вопросов. Раз женщина работает — ей и карты в руки. Вот так, лёгким движением руки, можно сделать общественный труд не таким выгодным для женщины.
Это очень логично, если учесть, какова реальная стоимость женщины для общества и какую реальную цену платит государство-нянька за удовольствие поиметь безропотную женщину на рабочем месте. Женщина ух как дорога. И оплата её труда должна быть очень дорогой. А это не выгодно никому, ни государству, ни работодателю, ни самой женщине, если у неё есть совесть, в чём никто и не сомневается. Да и с точки зрения баланса «любовь — деньги» это наилучший выход. Потому что если прибавить иллюзорные россыпи любви к бухгалтерскому балансу нам явно не удастся, то уж отнять-то обыкновенные деньги можно всегда. Но как это реально сделать?
Сразу приходят на ум истошные вопли о дискриминации. Конечно, вопли на то и вопли, чтобы их игнорировать. Но практический вопрос стоит так — а кто должен внедрять это перераспределение оплаты труда в пользу общества? И кому достанутся вырученные деньги? Из второго вопроса сразу ясно, что это не должны быть работодатели. Они ж тогда просто замордуют женщин, пользуясь их добротой и покладистостью, и заберут у несчастных всю зарплату в пользу государства. А цель состоит вовсе не в том, чтобы отдавать каждую женщину в лапы хозяина, на откуп его прихотям. Да и технически это сделать сложно. Вместо этого можно, например, обязать каждого работодателя покупать у государства лицензию на женский труд. В конце концов, женщины сейчас так или иначе принадлежат государству. Да, вот так, на каждую конкретную женщину, в зависимости от её возраста, здоровья, семейного статуса и красоты. Ладно, красоту оставим. Но разве это реализуемо? Это ж сколько пустого крючкотворства и бюрократии? Да и как проконтролировать? Начнутся взятки, приписки, обманы, а главное — чтоб вернуть потраченное, женщинам станут опять меньше платить, а это женщин очень обижает. Значит, единственный выход — серьёзный государственный подход, основательный и солидный. Например, единый налог, взимаемый с реализующихся вне семьи женщин. Вынужденная его отстёгивать, молодая да красивая призадумается о женской доле да о собственной ценности и ласково попросит работодателя компенсировать его повышенной зарплатой. И тут уже будет думать работодатель. И в его голове ценность женщины плавно трансформируется в трудовые издержки.
И раз уж дело дошло до налога, то справедливость вопиёт взимать его не с зарплаты, а с дохода каждой молодой и бездетной независимой особы. До тех самых пор пока не иссякнет её незадействованный природный капитал или не пропадёт желание губить молодость и красоту на службе общества. А может, и на модных курортах да в дымных клубах — то есть ежели углубиться дальше в вопиющую справедливость и подчиниться её громкоголосым требованиям, то придётся признать, что взимать налог следует не с дохода, а прямо с головы каждой молодой красавицы, не желающей иметь детей. Хоть горящей на работе, хоть прозябающей дома в бездетном браке, хоть жирующей на чьих-то вольных хлебах. Потому как рента есть, а передачи её детям — нет.
А если желание упорно не пропадает, налог можно и поднять. Так, железной рукой, мужчины и женщины дружно настроят между собой деликатный баланс.
Обоснование и оправданиеКак оправдать этот налог? Как коротко объяснить, ведь не заставишь читать всю книжку сначала?
Во-первых, потому что это морально и нравственно! Надо действовать во имя любви! Детей! Будущего! Во имя восстановления семьи, а не погони за ВВП. Во имя материнства, а не вкалывания на чужого дядю. Отдавая деньги, женщина спасает себя и свою душу, изгоняет порочные помыслы, возвращается к своему высшему предназначению. Деньги помогают разрулить борьбу статусов, придать нужные приоритеты и стимулы. Чтобы не разрывать слабое женское сердце между работодателем и мужем, а сразу понизить её статус работницы и повысить статус матери. Чтобы помочь сделать единственно правильный выбор, который женщина не может сделать сама в силу отсутствия врождённого социального опыта. А налог общество потом вернёт при рождении детей. Изымать деньги на рабочем месте и возвращать их в семью — таков натуральный регулятор статуса женщины, детей и любви экономическими мерами.
Можно ещё вернуться к азам биологии и общества. Не бывает независимости от общества. Все зависят друг от друга. Особенно мужчины от женщин. И эта зависимость настолько прочна, что можно не бояться, что мужчины забудут о них. А вот биологическая зависимость женщины от мужчины не так прочна. В сексе острой необходимости нет, психологически мужчина сейчас тоже не шибко полезен. Всё, что женщине нужно было от мужчины, — добыча и защита, оказались отняты государством. Вот почему надлежит вернуть зависимость женщины от мужчины. Для симметрии. Пока этого не будет, не будет нормального сбалансированного общества, не будет и семьи со взаимной зависимостью её членов. А будет только ржавый «Титаник» со своим безнадёжным креном.
И можно вернуться к азам любви. Женщина владеет мужчиной магической силой любви. Но любовь несимметрична. Мужчина гарантирует женщине возможность реализовать своё земное предназначение и продолжить жизнь дальше — в детях. И эта гарантия требует взаимности. Что гарантирует мужчине обладание женщиной и детьми, если она от него не зависит?
Можно посмотреть и с другой стороны. Если женщина «независима», то она сама должна лично оплачивать свой репродуктивный долг. То есть налог — это страховка, возвращаемая при выполнении долга. Тогда женщина и будет «независима», если захочет. А не захочет — милости просим замуж. И ещё с одной: когда она замужем — налог на биологическую ренту не платится, поскольку рента эта передаётся детям. Но пока женщина действует независимо, в одиночку наслаждаясь рентой, налоги надо платить. Как платят все. И ещё. Кто владеет женщиной — тому принадлежит её рента. И если это оказалось общество — оно и получает доход.
Следующее соображение проистекает из справедливости. Для нормальной экономической и социальной жизни, честного социального соревнования, члены общества должны быть хоть немного равны. Хотя бы примерно. Но если у женщины есть природный капитал, который она может легко конвертировать в деньги, а у мужчины нет — как же может функционировать экономика? Это ж просто вопиющая несправедливость! Тот факт, что все её старательно не замечают, скорее говорит что-то обо всех, чем о несправедливости. Всю экономическую ценность, что есть у мужчин — голову и руки — общество старательно обкладывает налогом. А вот с женщинами обходится куда деликатнее. Капитал есть, а учёта нет. И тем более, раз уж общество старательно выталкивает такую ценность на рынок труда, надо бы уравнять положение новых экономических субъектов со старыми.
