Дмитрий Быков - Статьи из журнала «Компания»
— Не знаю, что у молодого человека, — сказала она, — но мне надо пройти.
— Через семь минут пройдете.
— Но мне надо сейчас.
— Не имею права.
Девушка пробовала верещать, показывала на часы, подпрыгивала, но все было тщетно. Наконец ее осенило.
— Видите?! — она показала чек. — Вот, я только что купила эту карту!
У меня такого чека не было, но я тоже достал из кармана недавно полученный чек от оплаты мобильника и издали показал дежурной.
Это произвело магическое действие. Она увидела Бумагу.
— Ну, проходите, — сказала она нехотя, даже бледнея. — Видите, на какую ответственность я ради вас иду.
Мне вспомнилась такая же запуганная, озябшая проводница, не пускавшая меня в совершенно пустой вагон только потому, что у меня был билет на следующий поезд, а мне кровь из носу надо было уехать на этом! Могла пройти Комиссия, страшная, ужасная. Она обнаружила бы меня и несоответствие в билете. И плевать ей было на свободные места и мои профессиональные нужды. Она увидела бы — человек едет не в своем поезде. И страшное «не положено» повисло бы в воздухе.
— Меня же выгонят, — повторяла проводница. — И куда я пойду в Твери? Туалеты мыть? А тут все-таки десять тысяч в месяц…
В конце концов меня впустил начальник поезда, мужчина. Мужчину не так легко запугать Комиссией. Вот я и думаю: кто же так их всех испугал на всю оставшуюся жизнь, что пропустить человека в метро кажется им колоссальной ответственностью? Кто до такой степени отнял у нас страну, что принятие даже крошечного, безопаснейшего решения может ввергнуть нас в тверской туалет до конца дней наших? Кто стоит над нами, требуя оправдательных бумаг на все случаи жизни и запрещая малейшие проявления человеческого? Не знаю. Но если есть русский Бог — должен быть и русский Дьявол, и здесь мне чудятся его рога и копыта…
7 апреля 2008 года
№ 13(506), 7 апреля 2008 года
Все есть
Медиасообществом широко обсуждается заявление Владимира Познера, будто у нас нет свободы слова, — с последующим мягким откатом от него. Другие представители медиасообщества продолжают утверждать, что у нас нет закона, демократии, социальной защиты — словом, хоть я и не люблю цитировать Воланда, лучше не скажешь. За что ни схватишься, ничего нет.
Между тем есть все. Просто отдельные люди (составляющие меньшинство) почему-то думают, что все должно падать им непосредственно в рот. А свобода, демократия, самоуправление и прочие прекрасные вещи приобретаются не даром, а в обмен на что-то. Даром можно получить только тиранию или в лучшем случае беззаконие, как оно у нас было сначала в середине, а потом в конце ХХ века. Все же помнят, чем это кончается. Сейчас у нас как раз пограничная и весьма перспективная ситуация, когда можно кое-что получить и заплатить за это не жизнью. Даже не карьерой. В крайнем случае, сменой места работы, что, говорят, даже продлевает жизнь, потому что прибавляет впечатлений и развивает адаптивность.
Как это у нас нет свободы слова, когда сказать — и даже громко — можно все, что угодно? Просто надо быть готовым, что в обмен на это свое сладкое право ты будешь включен в те или иные стоп-листы; но это совершенно нормальная ситуация! Свобода слова ведь ничего общего не имеет со вседозволенностью, это мы тысячу раз проходили. Свобода — это осознанная необходимость, понимаете? И если ты осознаешь необходимость что-нибудь вякнуть, и она для тебя так же императивна, как голод, жажда или похоть, — ты вякнешь это в любом случае, не задумываясь о последствиях. Пора отойти от советских мерок и привыкнуть наконец, что государство не обязано спонсировать и морально поддерживать своих критиков, у него есть масса других проблем — старики и дети голодные, и земли необработанные.
Опять же правосудие: кто смеет утверждать, что его нет в России, когда суд присяжных оправдывает людей, схваченных самой всесильной спецслужбой? Нашлось двенадцать не особо разгневанных мужчин и женщин, у которых здравый смысл оказался сильней ксенофобских предрассудков. В результате три мусульманина, которым старательно шили покушение на петербургского губернатора, полностью оправданы и отпущены на свободу в зале суда. Присяжные у нас принимают разные решения — иногда оправдывают убийц таджикской девочки, иногда разрушают планы ФСБ… Ну так это и есть демократия, реальный глас реального народа, который не может быть всегда прав, но искренне пытается думать.
Самоуправления у нас нет? Побойтесь Бога! Пресловутая коррупция, с которой бороться бессмысленно, потому что это единственная реальная форма спасения народа от государства, как раз и есть гарантия такого самоуправления. Взяточничество в России, по разным подсчетам, за последние годы разрослось вдвое или втрое (имею в виду как масштабы взяток, так и поле их применения). И это нормальная мзда, которую народ платит государству за невмешательство в его дела. Взятку ведь дают не за какие-то особые преференции, а просто за то, чтобы государство не мешало работать малому бизнесу, не лезло в области, в которых ничего не понимает, и не отрывало молодых людей от работы ради плохо организованной армейской службы. То есть все это и есть форма самоуправления — конечно, за нее приходится платить имиджем, но бесплатного самоуправления тоже не бывает. Мы еще дешево откупаемся — Европа его себе купила чередой кровавых революций, и коррупция там тоже дай Бог.
Так что все у нас есть. Для тех, кто готов за это платить. Как на всяком нормальном рынке. Те, кто готов поступиться респектабельностью, карьерой или участием в сомнительных сборищах, пользуются и свободой, и правом, и самоуважением. А остальные скулят, но это никому не интересно.
14 апреля 2008 года
№ 14(507), 14 апреля 2008 года
«Вступить» Медведева
Владимир Путин принял предложение возглавить «Единую Россию». Я даже думаю, он сам себе сделал это предложение. Еще не было случая, чтобы ЕР ему что-нибудь предложила, а он отказался. Предложили Медведева — пожалуйста, готов. Предложили возглавить их думский список — возглавил и даже заменил его собою целиком. В общем, он уже понял, что они плохого не посоветуют. И здесь возникает любопытнейшая коллизия: Дмитрий-то Медведев не вступил. Остался беспартийным. Просек комбинацию. Это делает его в моих глазах отчаянным парнем.
Ясно же, что сопредседателем его не избрали бы. Двух партийных вождей не бывает. Совместное правление в ЕР окончательно превращало бы Путина и Медведева в сиамский вариант Кастора и Поллукса. «Диоскуры! Прямо Диоскуры!» — воскликнул бы старик Базаров, но Базаров-сын, помнится, был не в восторге от такого уподобления.
Владимир Путин вовсе не рвется срастаться с избранным президентом: не думаю, что с 7 мая они все будут делать вдвоем. Есть, спать и проводить семейные уик-энды, надеюсь, им придется поврозь. А то интересная была бы конструкция для регентства новейшего образца: в баню — вдвоем (но первым парится старший). В гости за рубеж — вдвоем (но первым приветствуют бывшего). На торжественный прием — вдвоем (но старший бьет младшего серебряной ложкой по лбу, если он скажет что-нибудь не то). Становится понятен и выбор преемника: с Сергеем Борисовичем Ивановым — ровесником и однокашником — этот номер бы скорей всего не прохилял.
Задача для политологов — выстроить систему, при которой Владимир Путин был бы всегда вторым и в то же время главным! Для него, говорят, даже специальное управление по СМИ создается при Совмине, чтобы и прессу контролировал он, а не младший друг. Теперь вот им там наверху кажется, что оптимальный способ оставить Путина старшим при формальной его подчиненности новому президенту — выстроить максимальное количество альтернативных иерархий и «вступить» туда Медведева, чтобы в партийной вертикали он всегда был лицом подчиненным. А президентская — так, формальность. Медведев это почувствовал — и, по крайней мере на первый раз, выскользнул из готовой конструкции: теперь он хотя бы формально не подчинен главе «Единой России». Но это пока.
Вполне ясно, что у некоторой — наиболее агрессивной и малоодаренной части путинского окружения действительно созрел план под условным названием «Путы Путина». Сводится он к тому, чтобы опутать Дмитрия Медведева максимальным количеством обязательств и навязать ему максимум положений, в которых он был бы так себе. Если бы Медведев вступил в партию, которую возглавляет Путин, — это означало бы весьма серьезную капитуляцию. Вертикаль власти должна быть одна, иначе это не вертикаль, а вилы. Дмитрий Анатольевич, конечно, и в мыслях никогда не держал идти против начальства и критиковать предшественника, но сегодня он впервые дал понять, что лучше не пеленать его слишком туго.
