Москва криминальная - Солдатенко Борис

При задержании преступников здесь не пользуются оружием, да и сами наркокурьеры не оказывают сопротивления работникам милиции. Кое-кто из задержанных в первые минуты ареста еще возмущается, грозит жаловаться в высшие инстанции. Но когда из его личных вещей вытаскивают наркотики, весь пыл проходит. Ведь каждый из наркокурьеров, соглашаясь на эту работу, не раз смотрел части 3 и 4 статьи 208 Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей до 15 лет лишения свободы за хранение и транспортировку наркотиков в особо крупных размерах. К сведению: особо крупный размер — от 0,005 граммов.

Большинство наркокурьеров с подобным грузом прибывают в Москву из Таджикистана. Они приезжают в столицу России только лишь для того, чтобы получить вторую часть денег. Основными перевозчиками становятся люди бедные, для которых тысяча долларов обеспечит их семью на долгое время. Кто встретит их в Москве, курьеры не знают. Одно время у женщин, привозящих наркотики, была отличительная черта: белая косынка на голове. По ней эмиссары преступного мира в Москве могли легко вычислить курьера.

Не один раз сотрудникам милиции в Домодедове предлагали взятки. Мол, чего там, капитан, тебе ведь предлагают не сто, а пять — десять тысяч долларов. Тебе ведь за всю твою жизнь такой суммы на службе не получить. Но в отделе Игоря все офицеры знают, что такое честь и закон. Так что они боролись и будут бороться с наркокурьерами и наркодельцами.

…По рации сообщили, что приземлился очередной рейс из Душанбе.

— Пойдем посмотрим на гостей Москвы, — улыбается Игорь. — Быть может, увидим еще каких-либо любителей легкой жизни.

Глава 3

ШАГ С КРЫШИ

— Хорошо, что застал тебя дома. — Голос моего хорошего друга из Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков я узнал почти сразу. — Если хочешь взглянуть на настоящий наркопритон, то я буду проезжать возле твоего дома приблизительно через десять минут. Увижу тебя — остановлюсь. Нет — не обессудь. — И он повесил трубку.

Два раза так не везет. Поэтому в начале первого ночи, через пять минут после этого звонка, я уже стоял внизу под фонарем, возле хлебной лавки, чтобы майор милиции Александр Казаков смог меня увидеть издалека.

Буквально через несколько минут рядом притормозила серебристая «ауди», и с заднего сиденья мне навстречу вышел мой друг.

— Ввожу тебя в курс дела, — начал он, едва я расположился на сиденье. — Наркопригон действует уже около двух месяцев. Раньше брать его смысла не имело: мы никак не могли определить, откуда в столицу поступает наркота. Сейчас уже вычислили — из Ташкента. И по имеющейся у нас информации — сейчас там находится курьер с партией отравы.

Кроме нас с Сашей, в машине сидели еще трое парней. Как я понял без слов, опера из их же управления.

В районе Казанского вокзала мы стали плутать по каким-то переулкам и вскоре притормозили перед высоким, но старым, видно еще сталинской застройки, домом. Саша вытащил из кармана блокнот и прочитал: «Восьмой этаж. Квартира тридцать четыре. Хозяина зовут Юра. Кличка — Кайф».

Пока мы ехали на машине, я получил скудную информацию: сейчас в квартире должно быть около шести человек; все наркоманы, но должен среди них быть и курьер. Если они не задержат сегодня курьера, грош цена выезду.

— Ну что, готов к подвигам? — улыбнулся Саша. — Смотри, мы тебя брали не как журналиста, а как офицера. А значит, если что, то вступай в бой без моих инструкций.

Он мог бы это и не говорить. Сколько раз с ним куда-то собираюсь на операцию, вечно он лезет со своим инструктажем.

Мы запираем машину и поднимаемся на лифте на восьмой этаж. Тишина. За обитой дерматином дверью тридцать четвертой квартиры вовсю гремит музыка. Такое впечатление, что здесь «гудят» по случаю какого-то праздника.

Саша давит на кнопку дверного звонка. Тихая соловьиная трель теряется в грохоте музыки. Минуты через три он убирает руку с кнопки и вопросительно смотрит на нас.

— А может быть, там действительно люди отдыхают? — Я все еще не осознал, что участвую в настоящем задержании.

— Ломаем дверь, — коротко командует Александр, и мы, чуть разогнавшись, вышибаем дверь.

Густой смог висит даже в коридоре. Саша уже по запаху определил вид наркотика и о чем-то шепнул своему напарнику. Сегодня им и вправду повезло.

Стараясь не терять времени, вваливаемся в комнату. Увиденное надолго врезается в память.

Двадцатиметровая комната наполовину пуста. Здесь только два кресла, диван да письменный стол. Вместо люстры лампочка, ввернутая в патрон, замурованный в стене. Она еле-еле светит, тускло освещая собравшихся.

Такое впечатление, что нас никто не увидел. Парень с девушкой продолжают заниматься любовью прямо на диване, девушка все время лезет к' нему, рычит и царапается.

В кресле рядом сидит, опустив голову, молодой узбек. Рубашка на его левой руке закатана почти до самого плеча и перетянута резиновым жгутом чуть выше локтя. Внизу на полу лежит пустой шприц. Видимо, этот свой кайф уже поймал, ибо тупо смотрит на нас безразличными глазами и глупо улыбается.

На столе остатки какого-то белого порошка, аптечные весы.

Хозяин квартиры Юрий ползает на коленях по ванной комнате. Его отпускает наркотик.

Видимо, с ним будут разговаривать первым.

Через неплотно прикрытую занавеску вижу, как на балконе прохаживается туда-сюда голая девица. Я еще не успеваю что-то сказать Александру, как девушка внезапно залезает на перила.

— Она бросится с балкона! — кричу я операм и сам дергаю за балконную оучку.

Успеваю вовремя. Еще несколько секунд — и она бы уже сделала свой шаг в пространство. Ее пустые глаза, кажется, меня не видят. Я набрасываю на нее лежащий здесь же халат и впихиваю в комнату. Валкой закрываю на засов и становлюсь возле него. На всякий случай.

— Хвалю! — Саша улыбается и показывает мне большой палец руки. — Если так и дальше будешь себя вести, то лет через пять возьму тебя к себе младшим опером. С испытательным сроком.

Мне уже не до смеха. Операция началась.

Итак, вроде все понятно. Узбек — поставщик, эта шушера — наркоманы, Юра — продавец. Но вот куда он сунул наркотик, пока непонятно.

Саша достает из кармана постановление об обыске и просит своих подчиненных позвать понятых.

Дождаться понятых действительно пооблема. Никто из соседей не соглашается, находя сотни причин для отказа. Именно здесь становится отлично видно, что нашей милиции не доверяют ни на грош.

Минут через двадцать один из оперов приводит двух понятых: ветерана лет семидесяти и полную женщину около пятидесяти лет.

Юра уже почти пришел в себя и все еще никак не может понять, кто мы такие и на каком основании простукиваем стены его квартиры. Тем более при соседях.

— Может быть, ты сам нам выдашь привезенный тебе наркотик? — Саша пытается сэкономить время. — И мы тебе напишем добровольную выдачу. Суд это учтет. Договорились?

— Да пошел ты. — Юра, видимо, еще не до конца понял, с кем разговаривает. — Ничего у меня нет.

— Знаешь, Кайф, — Саша улыбнулся, — я на тебя, как на продавца, и ломаной копейки бы не поставил. Ты просто забыл давнее золотое правило, что продавец сам не употребляет. Хотя вы здесь все это забыли. В том числе и курьер.

Небольшая квартира, кажется, обследована от и до. Никаких следов наркотика. Если не считать пыли от него на столе.

— Что-то необычное увидели? — вдруг спрашивает у молодого сыщика Саша. — То, что поначалу вас удивило?

— Вроде нет. — Лейтенант опускает глаза, но потом, чуть подумав, добавляет: — Если не считать, что на кухне у него к стене прислонен задний автомобильный мост от «Волги», а на нем висит бирка с ташкентского рейса.

— А почему это привлекло твое внимание? — вновь спрашивает Саша.

— Я вспомнил, что в нашем оперативном альбоме хозяин квартиры сфотографирован рядом со своим «Запорожцем». А раз так, то зачем мост от «Волги»?