Сергей Кургинян - Кризис и другие
Я не могу в аналитическом сериале давать развернутые доказательства того, что страна с помощью перестройки и радикальных реформ оказалась втянута в полноценный регресс. Но я готов дать такие доказательства. Мой Центр собирает их давно и систематически. Предположим, что их не удастся опровергнуть – что тогда? Тогда придется признать, что специфическая демократия, насаждаемая в России (а никакая другая теперь уже невозможна по многим причинам) – в сочетании с культурой, переставшей создавать нормы, и законом, никогда у нас нормы не создававшим, – породила, к сожалению, этот самый полноценный регресс.
А в регрессе нет места компьютерным инновациям. Могут сказать (и Новодворская бы это сказала честно), что свобода (в том числе, возможность напечататься в "Новой газете" или выступить на "Эхе Москвы") в сто раз ценнее любых компьютеров. И пусть все нужное ввозят оттуда, пусть все свое в грязи валяется и гибнет, лишь бы такая возможность была.
Это, по крайней мере, честно. Но начинать игры вокруг модернизации, апеллируя к свободе…
Между тем, вся суть в том, что наши демократы в этих играх упорствуют. Упорствуют и упорствуют. И так, что даже иногда не понимаешь – это от абсолютной, соседствующей с ненавидящим все цинизмом, идеологической ангажированности? Или от малообразованности? Приличные люди в России и должны быть малообразованными и, будучи таковыми, всех учить? Я уже показал – и на пальцах, и на цифрах, – что Гайдар, видимо, просто не знает о том, что есть точное определение понятия "катастрофа", данное Арнольдом, Томом и другими. Одновременно я выступил в защиту Гайдара (как не защитить приличного человека!), оговорив, что это математическая проблема, в которую не математик может и "не врубиться". Оговорил я и то, что Гайдар – это все-таки прошлое.
А Юргенс – настоящее. Муратов и Орешкин – тоже. Много их. Ох, как много!
Ну, хорошо, Муратов журналист. А Медведеву, пришедшему на специфическое рандеву, спорить не с руки.
Ну, хорошо, Орешкин не в курсе советских технологических проблем, не отличает индустриальную и постиндустриальную проблематику. Он географ.
Но неужели все эксперты, которых привлекает Юргенс, – журналисты и географы? Понятно, что нет. Что есть социологи, которые наверняка читали Вебера, и не только его. Так что же они-то? Знают одно, а говорят другое? А разве знать одно и говорить другое на всех языках мира не называется "лгать" (главе государства, обществу своему)?
Впрочем, что это я… Приличный человек в России на то и приличный, чтобы лгать. В этом суть его приличия. Ибо он знает, что окружен неприличными, коих большинство.
А раз так, то он, как приличный, находящийся в неприличном окружении (так и просится тут слово – "капиталистическом"), должен использовать для своей победы все сразу. И собственную ложь. И обвинения других в том, что они лгут. И саморекламу: мол, я-то уж так правдив, что дальше некуда. Ведь приличных-то так мало… А неприличных так много. Меньшинство может победить большинство только всеми правдами и неправдами. Главное же – неправдами. Цель (победа меньшинства над большинством) оправдывает средства (осознанную ложь, с наиблагороднейшим видом выдаваемую за наичистейшую правду).
При этом надо постоянно говорить, что цель на самом деле не оправдывает средства, а о том, что оправдывает, говорил только негодяй Сталин. Проклиная Сталина за это, нужно самим оправдывать любые средства (в первую очередь – эту самую ложь) благородной целью. Каковой является приведение глупого непросвещенного большинства в должное состояние. Должное, конечно же, ведомо только приличному и просвещенному меньшинству. Непросвещенное же и неприличное большинство принимать должного не желает. Ну, и что? Кого интересуют его желания?
Солженицын провозгласил: "жить не по лжи". Приличные люди с придыханием повторяли эту моральную мантру. При этом Солженицын – лгал, что называется, в особо крупных размерах. Например, фантастически завышая и без того ужасное количество жертв сталинских репрессий. Кого интересовало то, что цифры, называемые Солженицыным, были не совместимы с какой-либо социальной жизнью страны и уж, тем более, с победой в величайшей из мировых войн? Кого интересовало то, что солженицынские цифры были потом опровергнуты и нашими, и западными – весьма антисталински ориентированными – экспертами?
Главное – не в достоверности цифр. А в пропагандистском (или контрпропагандистском) эффекте, производимом при обрушении этих цифр на головы наивного населения. Знаете, как это называется? Информационно-психологическая война, вот как. Война против своего населения. Приличные люди на то и приличные, чтобы воевать таким образом со своим неприличным населением. Но поскольку те же методы рекомендованы для войны с населением враждебной страны всеми уставными документами спецслужб, то картина получается специфическая. Не правда ли?
Положение приличного человека в России обязывает ко многому. Noblesse oblige, знаете ли.
Приличный человек, живя в России, обожает Запад. Но делать он при этом должен все то, что западный человек, живущий на Западе, считает абсолютно неприличным. Для западного (классического, разумеется) человека быть уличенным в том, что он сегодня говорит одно, а вчера другое – значит потерять репутацию. Тем более, если сегодня говорится то, что выгодно говорить сегодня, а вчера говорилось то, что выгодно было говорить вчера.
Но для приличного человека, живущего в России, это не только не неприлично, но и обязательно. Вчера приличные люди кричали по телевизору про свою верность Ленину, сегодня они этого Ленина проклинают. И они не стесняются говорить, что вчера они кричали в телевизор, что Ленин "гений всех времен и народов", потому что надо было делать карьеру, ездить за границу и получать деньги за свои книги. На самом же деле, они, де мол, всегда знали, что Ленин негодяй. Говорить про негодяя, что он гений всех времен и народов для того, чтобы делать карьеру, получать деньги, ездить за границу…
Прилично ли это для классического западного человека? Нет! Ну, так он ведь живет в окружении приличных и ведет себя соответственно. А когда у нас приличный человек живет в окружении неприличных, то он ведет себя прямо противоположным образом. И потому приличный человек в России просто обязан сначала учить ленинизму, а потом проклинать Ленина. И в том, и в другом случае делать это из высочайших моральных соображений.
Каких именно – тоже понятно. Приличный человек в России – это огромная редкость и ценность. Такие раритеты надо беречь. И – любыми правдами и неправдами – соединять с благими возможностями, которые неприличное большинство не хочет даровать подобным раритетам. Может ли приличный человек в России не ездить за границу? Не может! И если для того, чтобы ездить за границу, надо делать нечто неприличное, то он должен делать это неприличное, подтверждая, а не опровергая этим свою приличность. Тем более, что неприличное он должен делать по отношению к неприличному большинству.
Я не знаю крупного западного писателя, художника, кинорежиссера, заявившего о том, что его герои им были сочинены из конъюнктурных соображений, что они плод идеологической надобы и так далее. Я и такого незападного крупного писателя, художника, кинорежиссера тоже не знаю. Хоть африканского, хоть латиноамериканского, хоть индийского, хоть китайского, хоть с острова Пасхи, буде там такие имеются.
Но я знаю достаточное число советских писателей, художников, кинорежиссеров (писателей, конечно же, прежде всего), совершивших такое предательство своих героев и своего творчества. А почему они совершили это? Потому что они приличные люди. Приличный человек в неприличном окружении – это предатель. Предатель не только политический, но и культурный, а также метафизический.
Произошедшее в ходе "перестройки-1" (и планируемое в качестве задания на "перестройку-2") является метафизической катастрофой именно потому, что произошло такое вот многомерное предательство. В которое были вовлечены отнюдь не только предающие себя и свое творчество "приличные" наши. Увы, идя на это сами, они вели за собою других. И этим порождали регресс – уже не только технологический, но и системный.
Быть приличным меньшинством – значит лгать и предавать. Но это значит также – пренебрегать всем, что связано с компетентностью. Зачем обременять себя компетентностью, находясь среди неприличных? Зачем травмировать себя этой компетентностью, если неприличным все равно надо лгать? Зачем нужен брачный союз с истиной, если твоя задача – оголтелая пропаганда?
Мы установили, что приличный человек в России – это не классический западный приличный человек, а антитеза оному.
Но что же такое антитеза классическому западному приличному человеку – на Западе? Поскольку классический западный приличный человек – это человек Модерна, то антитезу этому человеку на Западе надо искать за пределами Модерна. Однако ведь нас, во-первых, интересует актуальная антитеза, а не типажи из далекого прошлого. А во-вторых… Во-вторых, классический Модерн не разрывал с предшествующей классикой. Какой-нибудь античный Муций Сцевола был несомненным авторитетом для Робеспьера или Сен-Жюста. Главный художник Великой французской революции Давид преклонялся перед античными эталонами чести и жертвенности. Христианский идеал остался в культуре Модерна. И так далее.
