Итоги Итоги - Итоги № 46 (2011)
С той подготовкой, которую дала физматшкола имени академика Колмогорова, я мог поступить в любой технический вуз Москвы. Выбрал Институт криптографии, связи и информатики. Это он сейчас так называется, а в то время это был технический факультет Высшей школы КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского. Почему? Во-первых, как мне показалось, там была лучшая математическая подготовка. Во-вторых, ребенком я был, мягко говоря, разболтанным, и мне хотелось дисциплины и порядка. Ну и за погоны в Советском Союзе неплохо доплачивали. Но главное — обещали интересную работу, интересную науку и порядок. Все сбылось на сто процентов.
Я поступил на специальность «Инженер-математик». Уже со средних курсов пошла очень серьезная математика, вычислительные машины. Криптографические задачи, чтобы вы понимали, являются одними из основных «заказчиков» новых компьютеров, суперкомпьютеров и прочего. Знаете, в чем измеряется так называемая стойкость алгоритмов шифрования? В количестве лет, в течение которых должен непрерывно работать очень мощный компьютер, чтобы с помощью специальных математических методов вскрыть код. Ведь любой шифр можно раскрыть с помощью компьютерного анализа. Вопрос только во времени, которое на это может потребоваться: через 10 лет это никому не будет нужно. Вот так все и идет: одни математики придумывают новые, все более мощные алгоритмы шифрования, а другие строят еще более мощные компьютеры, чтобы побыстрее раскалывать эти алгоритмы.
— Этим вы и занялись после вуза?
— После того как окончил Институт криптографии, я несколько лет служил в подразделениях Министерства обороны. Задачи были там настолько секретными, что я не помню, о чем они были. (Смеется.) Но моя личная криптография к тому моменту уже закончилась. Еще до окончания учебы в институте стало понятно, что криптограф-математик из меня не очень-то получается. Криптография — это очень-очень серьезная наука. Не исключаю того, что самая сложная математическая дисциплина. И очень немногие из тех, кто учился по этой специальности, то есть тех, кто вначале прошел всевозможные отсеивания, а потом сдал сложнейшие экзамены и получил диплом, становятся настоящими криптографами. Большинство уходит в шлак. Вот и я ушел в шлак.
— То есть стали программистом?
— Пока с 1982 по 1987 год я учился в институте, видел много разных компьютеров, работал на них. Однако серьезно заниматься программированием я начал во время службы в Министерстве обороны, и это стало серьезным увлечением. Именно тогда у меня впервые появился компьютер в личном пользовании — персональный! Зарубежного производства, очень крутой по тем временам, с цветным монитором. Тогда, в 1987-м, он был один на весь отдел.
Конечно, он был не мой личный, а многопользовательский, с ним работал весь отдел по расписанию. А меня он так заинтересовал, что я очень быстро его освоил, стал отвечать за него, составлял графики машинного времени. В общем, он стал почти моим персональным. Через некоторое время компьютеры появились в других подразделениях воинской части, где я служил, и я уже стал этаким общественным экспертом, к которому ходили за советом, главным айтишником на общественных началах. Так уж получилось, что я люблю компьютеры. И моя работа приносит мне удовольствие.
— Многие и сегодня любят компьютеры, но далеко не все пишут антивирусные программы...
— У меня своя теория по этому поводу. Есть разные люди: одни по натуре конструкторы, им нравится создавать самим что-то новое, например придумать новый компьютер или написать новую программу, а другие, к числу которых я тогда точно относился, — наоборот, «деструкторы». Не в смысле — разрушать, а в смысле — разбирать на составляющие, понимать, как оно устроено, почему оно так работает. Есть такое понятие «хакер». Нормальный вид деятельности, между прочим. Просто сегодня это слово незаслуженно получило очень негативную окраску: преступник, злодей. А в те времена, когда в Интернете не было больших денег, да и самого Интернета тоже, слово «хакер» означало человека, который очень любит ковыряться в программных потрохах компьютера. Без всяких корыстных интересов и вреда кому-либо. Ну примерно как дети — будильник разобрали, а собрать обратно не могут. Только эти ребята и обратно собирали. Словом, я был именно таким. И потому, когда однажды наткнулся на вирус, сразу сделал стойку: вот это да! Стало ужасно интересно, как он устроен.
Дело было в 1989 году. Тогда уже появились вирусы, только ползали они с компьютера на компьютер на дискетах. Правда, реально подцепить один из них было все-таки экзотикой. И не только в структуре Минобороны, а вообще, но один попал ко мне — на том моем «персональном» компьютере не выполнялись секретные задачи, и можно было пользоваться дискетами. Антивирусы тогда тоже уже были, с десяток. Кто-то из них вылечил и мой вирус.
— И кто тогда этих «докторов» готовил?
— Самым известным производителем антивирусов была компания McAfee, она и сегодня один из крупнейших брендов на антивирусном рынке, один из наших любимых конкурентов. Была компания Trend Micro, правда, малоизвестная в те времена в Европе по причине своего азиатского происхождения. Уже был «европеец» Sophos, с самого начала занимавшийся криптографической защитой, здравствующий, кстати, и поныне. D. Solomon, позднее купленный McAfee. Более того, в России на тот момент уже было штук пять антивирусных проектов. Правда, ни один из них не дожил до сегодняшнего дня. Вообще тогда на рынке было много разных антивирусных компаний, из которых выжило немного.
Тогда все они были начинающими компаниями, мало кому известными. И за каждой стоял конкретный энтузиаст, даже фанат. Что ни компания, то личность! Джон Макафи, например, основатель McAfee, — потрясающий увлеченный специалист. Только он покинул одноименную компанию еще где-то в 90-х, продал все акции и полностью переключился на другие проекты. Но имя в отрасли осталось и по-прежнему звучит громко. В тех компаниях, что дожили до сегодняшнего дня, практически нигде не осталось людей, которые все начинали. «Лаборатория Касперского» исключение.
— Вы-то лично как к вирусологии примкнули?
— По большому счету и моя первая антивирусная программа была «гаражной». Мне самому понравилось, что в результате получилось, и я в курилке как-то рассказал коллегам-технарям про вирусы, как они работают, что мне один такой попался, что сам по себе он ничего плохого не делает, но в перспективе есть угрозы, поскольку он пытается взять компьютер под свой контроль. Хорошо, наверное, рассказал, потому что не прошло и двух недель, как мне понесли дискеты с другими вирусами — для коллекции. Я вошел во вкус, стал специально за ними охотиться. И пошло-поехало: наладил контакты с другими компьютерными вирусологами, стали обмениваться добычей. А сейчас этот процесс просто поставлен на промышленный уровень: вирусы в Интернете собираем автоматически, этим занимаются программы-роботы.
— Из Минобороны ушли?
— Из Минобороны я уволился в 1990 году. К тому времени я уже часто выступал с лекциями на тему компьютерных вирусов. Пошли публикации в журналах. Но быть офицером и одновременно более или менее публичной фигурой нельзя. Опять пришлось выбирать. А мне всегда доставляло удовольствие выступать на публике: рассказывать о том, как определить, что вирус заразил ваш компьютер без антивирусной программы. Почему? Не знаю. Это желание не пропало и сегодня. У меня несколько аккаунтов в разных социальных сетях, свои блоги. Ну нравится мне быть публичным человеком, и говорить нравится, и писать. Раньше я в компании проводил что-то вроде курсов обучения, а теперь под брендом «Лаборатории Касперского» действуют международные курсы по компьютерной безопасности. Сейчас готовим очередную студенческую конференцию для американских студентов.
Но решиться на уход из Вооруженных сил было непросто — это же был 90-й, очень непростой год. Меня коллеги отговаривали. Пересиди, говорили, Женя, в армии — там тихо и спокойно, пока все не успокоится. А я сказал: «Нет, не мое это». Вопреки уговорам семьи я ушел.
— Девяностые, время-то какое! Кооперативная волна не захлестнула общительного человека?
— Нет. Но была такая айтишная компания «КАМИ» — она появилась как раз на волне кооперативов и достигла больших высот. Владельцем ее подразделения был один из моих учителей в институте Алексей Борисович Ремизов. Ему я искренне благодарен за то, что он в меня поверил, дал компьютер и рабочее место со словами: «Хочешь заниматься вирусами — занимайся, работай!» И вот тогда я уже профессионально начал заниматься антивирусными технологиями. Потому что в рядах Вооруженных сил это все-таки было хобби — в свободное от работы время. Но дома компьютера не было, потому и предавался своему хобби на рабочем компьютере. Так что моим первым инвестором можно считать Министерство обороны СССР, инвестиции были в виде компьютера.
