Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации
Конечно же Афанасьев и Правдин — это псевдонимы. Судоплатов скончался в 1996 году, так и не раскрыв их подлинные фамилии. Уже после его смерти стало известно, что настоящая фамилия Афанасьева — Атанасов. Он действительно болгарин, но в 1922 году после организации покушения на министра просвещения Болгарии выехал в СССР. С 1932-го по 1937-й год — на нелегальной работе во Франции. После ликвидации Рейсса вернулся в Москву. После ареста Берии Афанасьева отправили на пенсию. Он скончался в 1982 году, будучи скромным сотрудником журнала «Советская литература».
Подлинная фамилия его зятя Правдина — Роллан Аббиат. Он родился в Англии, в семье гражданина Монако. В детстве жил в Петербурге, в 1920 году вернулся с родителями в Монако. В начале тридцатых годов, работая в Белграде, был завербован ИНО ОГПУ. Выполнял задания советской разведки в Швейцарии, Франции, Мексике. С 1938 года жил в Москве.
Но это непосредственные исполнители приговора. В операциях подобного рода, безусловно, принимают участие куда больше людей. Сколько их было? Кто они?
Вдова погибшего резидента-перебежчика Элизабет Порецки, эмигрировавшая в 1940 году из Франции в США, издала в 1969 году в Париже книгу «Жизнь и смерть советского агента». Рассказывая об операции НКВД по ликвидации мужа, она пишет, что для этой цели в Лозанну, где намечалась встреча Рейсса с Гертрудой Шильдбах, прибыли Кондратьев, Смиренский и Эфрон.
Первый из этого списка — белоэмигрант. Работал в Париже разносчиком хлеба, водителем такси, помощником печатника. В двадцатых годах участник движения евразийцев. В начале 30-х годов вступил в «Союз возвращения на Родину» и во Французскую компартию. Агент ИНО ОГПУ. Три недели спустя после убийства Рейсса участвовал в похищении генерала Миллера. Выехал в СССР. В 1939 году был репрессирован.
Второй из списка — тоже эмигрант и тоже активист «Союза возвращения на Родину». С 1934 года сотрудник ИНО ОГПУ. Следил за Рейссом. После его устранения был арестован в Швейцарии, провел год в тюрьме и был выслан во Францию. В 1939 году выехал в СССР. Дальнейшая судьба неизвестна.
И наконец, третий. Об Эфроне Сергее Яковлевиче в именном указателе в книге Элизабет Порецки говорится следующее: «Из семьи народовольцев и эсеров. Участник Первой мировой и Гражданской войн, офицер-белоэмигрант, муж Марины Цветаевой. Жил в Праге, Париже. Руководил студенческим, затем евразийским движением. В начале тридцатых годов активист „Союза возвращения на Родину“ и агент ИНО ОГПУ. Групповод резидентуры и активный наводчик-вербовщик. После убийства Рейсса вывезен в СССР. Репрессирован».
Возможно, эти трое не подозревали, что участвуют в убийстве. Они занимались лишь слежкой за Рейссом, как до того за сыном Троцкого Львом Седовым. Слежка за ним не привела к его смерти. Эфрон и Смиренский по заданию НКВД собирали сведения о каждом шаге Льва Седова. Когда он с женой уехал из Парижа на отдых в Антибу, Эфрон и Смиренский поручили своей агентессе Ренате Штайнер следовать за ними, снять комнату рядом и быть в курсе всех их перемещений.
Любой агент, возвращающийся в Москву после выполнения задания, должен был взять с собой всех своих сотрудников, даже если они были задействованы в операции лишь косвенно. Ликвидацией Рейсса руководил Шпигельглаз. Он выполнил непреложное правило тайных операций — все участники, включая второстепенных, были выведены из-под удара. Делалось это, безусловно, не одновременно.
Швейцарская полиция передала полученные сведения об убийцах Рейсса на границу и попросила французскую полицию арестовать виновных. Швейцарской стороне было известно, что они уже добрались до Парижа. Французская полиция допросила Эфрона и Смиренского и отпустила их. Воспользовавшись паузой в следствии, они уехали в Испанию, откуда благополучно прибыли в Москву.
Впрочем, существует и другая, не испанская, версия исчезновения Эфрона. По заранее разработанному плану на машине его быстро доставили в порт, по-видимому в Гавр, где находилась мощная группа советской резидентуры, откуда он скрылся на советском судне.
Между тем в Париже остались его жена с сыном. Цветаева, таким образом, вызывает резонные подозрения: насколько она была в курсе? Исследователи разделились на два лагеря — «верующих», отвергающих возмутительное допущение молчаливого или явного сговора поэтессы с убийцей, и «реалистов», которые подчеркивают, что она «хотя бы чуть-чуть» должна была догадываться, но, «возможно, не сознавалась себе в этом, чтобы не разрушить прекрасный образ мужа в духе Ростана: бескорыстие, рыцарство, чувство долга».
И она, ранее не желавшая слышать о новом «отъезде», не переменившая своего мнения о «после-России», вернулась вслед за ним. Поразительная чехарда: Цветаева покинула Россию, землю, вскормившую ее поэзию, чтобы последовать за мужем, вынужденным эмигрировать; а потом поехала обратно в «после-Россию», чтобы не потерять его вновь. Конечно, можно попытаться упростить: Россию 1922 года она покинула потому, что это была уже не Россия и ей был отвратителен военный коммунизм, погубивший ее младшую дочь Ирину, умершую от голода; Францию, Западную Европу 1939 года она оставила потому, что после вторжения Гитлера в Чехословакию над Европой сгустилась тень фашизма…
Эфрон звал ее в Россию, писал из Москвы, что она должна ехать. Она долго колебалась: «Родина в нас, в каждом из нас». И еще: «Главное для поэта быть там, где ему дают дышать, жить». Но дочь Ариадна с мужем была уже в России. Оставаться с четырнадцатилетним сыном в Париже — без заработка, без славы? Печатали ее слабо, гонораров не было. А тут еще переход мужа к коммунистам в секретную службу за границей, провал, вынужденное бегство в Москву. Женой засветившегося разведчика НКВД заинтересовалась французская полиция. В Париже ее допрашивали по восемь часов кряду.
Эфрон вернулся в середине октября 1937 года. Марина Цветаева с сыном выехали из французского порта Гавр 16 июня 1939 года и прибыли в СССР 18 июня. Через полтора года семья воссоединилась.
Все, кто ее знал, подчеркивали: ехать в СССР она не хотела, но и оставаться за границей не было никакой возможности. Сергей Яковлевич Эфрон с дочерью Ариадной жили эти полтора года в Болшеве. По свидетельству соседей, Эфрон получал зарплату в НКВД. Цветаева на этой комфортной даче прожила всего три месяца — до ареста мужа.
Это случилось в ночь с 9 на 10 октября. Обитатели дачи еще не спали — как раз 9-го был день рождения Цветаевой, ей исполнилось 47 лет. Ариадны уже не было дома, ее арестовали за месяц до отца. Как писала она впоследствии из туруханской ссылки в 1955 году, хлопоча о реабилитации отца, после ареста следствие потребовало от нее признания, что она является агентом французской разведки, что ее отцу об этом известно, что ей известно также со слов отца о его принадлежности к французской разведке. Причем избивать ее начали с первого же допроса до тех пор, пока не добились требуемых признаний.
Кто же был в действительности этот человек-загадка, с которым соединила свою судьбу знаменитая русская поэтесса? Кроме запомнившейся звучной фамилии, мы ведь, по сути, ничего о нем не знаем.
Автор этой книги видел карточку, так называемую анкету арестованного, которую собственноручно заполнил Сергей Яковлевич при поступлении в приемное отделение внутренней тюрьмы Лубянки. Он жил как Андреев, у него и паспорт был на эту фамилию. В анкете он указал двойную фамилию — Андреев-Эфрон Сергей Яковлевич.
Профессия и специальность — литератор. Последнее место службы — был на учете НКВД. Беспартийный. Русский. Паспорт выдан в Москве. Образование — высшее, окончил Московский и Пражский университеты. Служащий. Имущественное положение и чем занимался до 1929 года — находился за границей, журналист. То же до 1917 года — был дом в Москве, литератор. Служба в царской армии, чин — прапорщик Марковского полка. Участие в контрреволюционных бандах — нет. Судимости — нет. Примыкал ли к антисоветским партиям и организациям — был в 1928 году евразийцем. Отец — умер в 1907 году. Мать — умерла в 1908 году. Жена — Цветаева Марина Ивановна, литератор и поэт.
Далее шли сведения о детях и ближайших родственниках. Наверное, небезынтересно знать, кто у него были родители. Отец — купец, служащий Московского страхового отдела, мать — дворянка, урожденная Дурново. С такой биографией (из зажиточной семьи, марковский офицер, евразиец) — и вдруг сотрудник НКВД?
Все ли у него было для счастья? Отец умер, когда Сергей был еще подростком, мать покончила с собой. Эфрон воспитывался у сестер, рано начал писать и печататься. В 1912 году, когда ему исполнилось восемнадцать, у него уже вышла небольшая книжка «Детство». Слабый здоровьем, всю жизнь страдавший от частых приступов туберкулеза, но внешне красивый, он еще гимназистом безумно влюбился в Марину Цветаеву, с которой познакомился в Крыму. Они поженились в 1912 году. Эфрону было восемнадцать, ей двадцать. В том же 1912 году у них уже родилась дочь Ариадна…
