Андрей Маркин - Как России победить Америку?
Поэтому, начиная с июня 1944 г., а на некоторых участках фронта и раньше, для очистки траншей от противника стали выделять особые группы из вторых эшелонов полков и дивизии. Этот метод целиком себя оправдал. Его и нужно применять при обучении пехоты.
Никаким переползаниям, перебежкам, а тем более остановкам и самоокапыванию на остановках пехоту при подготовке ее в современной атаке обучать не нужно. (выделение моё. — Авт.)
Надо учить и тренировать пехоту совместно с танками, орудиями сопровождения и саперами стремительно и безостановочно двигаться от исходной траншеи на всю глубину вражеской обороны, а если представляется возможность — то и дальше, до выполнения задачи дня боя.
По опыту войны темп наступления в среднем составлял 12–15 км в сутки, но в некоторых случаях достигал 45 км. Совершенно очевидно, что для действий в таком темпе пехоту надо учить не ползать, а бегать или ходить быстрым шагом (выделение моё. — Авт.). Вообще переползанию учить, конечно, нужно, но не это главное. Основное — быстрая, стремительная, сквозная атака. Нужно учить и гранатометанию лежа, но главное внимание должно быть уделено гранатометанию на ходу. Так же следует учить и самоокапыванию для закрепления занятых рубежей, но учить основательно, чтобы отделение, могло за 3–4 часа подготовить для себя окоп полного профиля, а не отдельные ячейки.
Рукопашный бой в траншеях должны вести только группы очистки траншей, выделяемые из подразделений вторых эшелонов и резервов. Все должно быть подчинено развитию стремительности.
Для некоторых офицеров еще до сего времени неясен вопрос об исходном рубеже для атаки. Пехоту нередко обучают сближаться с противником после начала артиллерийской подготовки; когда до него останется не более 200–250 м, пехота залегает, окапывается и ждет конца артиллерийской подготовки, а затем поднимается в атаку.
Несостоятельность такого обучения очевидна. Пехоту, остановленную на рубеже атаки, поднять снова очень трудно (а иногда и невозможно) даже при слабом огневом сопротивлении противника. В результате нарушается управление подразделениями, атака задерживается или даже срывается.
Правда, по условиям местности (низина, мокрый луг, болотистый участок и т. д.) исходная траншея иногда не могла быть выдвинута к противнику на 200–250 м (к чему нужно стремиться), а пехота располагалась от него на расстоянии до 500–600 м и более. В этих случаях пехота поднималась за 12–15 минут до конца артиллерийской подготовки и, не останавливаясь, шагом и бегом двигалась в атаку, как было описано выше. Такие «сквозные атаки» осуществлялись, в частности, в ходе операций 1943, 1944 и 1945 гг. при наступлениях на главных направлениях, где пехоту поддерживали в сопровождали большие массы артиллерии, авиация и танков.
Из сказанного ясно, что и в условиях мирного времени пехоту нужно тренировать для проведения сквозных атак на всю глубину обороны противника.
Переползанию, перебежкам, самоокапыванию, приемам очистки траншей нужно учить при подготовке бойцов к действиям в штурмовых группах, в разводке, при преследовании и т. д. В этих видах боевых действий нужны осторожность, хитрость, умение продвигаться от рубежа к рубежу с остановками, ловкость во владении холодным оружием. Поэтому для решения таких задач и нужно обучать технике многих приемов.
Обучая офицеров и подчиненные им подразделения сквозной атаке, следует знать и учитывать особенности этого вида боя.
Мы считаем, что не следует требовать от командиров рот (а иногда даже от командиров батальонов), чтобы они под градом пуль и осколков своими средствами подавляли противника. Командиры взвода, роты и батальона своими средствами (сосредоточенным огнем нескольких пулеметов, минометов, орудий сопровождения) могут уничтожить или подавить противника, но не в большом наступлении, где приведены в действие все средства борющихся сторон, а в частных боевых эпизодах— в разведке, при захвате небольшой высоты, отдельного дома, при преследовании противника и т. д.
В таких случаях командиры взводов и рот должны иметь в своем подчинении группу пулеметов, а командиры батальонов — минометную и артиллерийскую группы. В связи с этим надо решительно отказаться от переподчинения всех средств стрелковым ротам и далее взводам.
Командир батальона также должен иметь в своем распоряжении часть орудий, минометов и пулеметов, чтобы оказывать влияние на ход боя. При командире батальона обязаны находиться командиры минометной и артиллерийской групп. С целью обеспечения более быстрого огневого воздействия на врага следует располагать минометы и артиллерию ближе к себе; в этом случае в нужный момент командир батальона может лично поставить им задачи.
Значение пехотного огня
Значение пехотного огня многими командирами преувеличивается. Желаемое иногда выставляется как действительное. Например, в статье тов. Эдельмана (“Военный вестник” N 13 за 1942 г.), на которую ссылается тов. Костров в своей статье “Военный вестник” N 20 за 1945 г.), приведен какой-то особый, исключительный случай, когда после двухчасовой артиллерийской и авиационной подготовки атака оказалась неудачной лишь потому, что пехотные подразделения не обеспечили ее своим огнем.
Опыт показывает, что если в период артиллерийской подготовки огневые средства противника не были уничтожены или подавлены (не были достаточно разведаны цели, не был правильно спланирован огонь), то пехота своими средствами “не сделает погоды”. Пехоте в современном бою трудно решать большие задачи без поддержки других родив войск, без взаимодействия с ними, тем более действуя против организованной обороны противника. Огонь взвода, роты, батальона имеет большое значение в следующих случаях: в разведке, при преследовании противника, при бое в глубине вражеской обороны против отдельных прорвавшихся групп, против отдельных точек и пр.
Расход патронов для винтовок и пулеметов на войне был очень незначителен, за исключением случаев отражения разведки или частных атак противника. Наоборот, патроны для автоматов расходовались в большом количестве, и их часто не успевали подносить. Весьма быстро расходовались также ручные гранаты. Это говорит о том, что в современной войне преобладает массовый огонь, а не одиночный прицельный выстрел. Отсюда вывод: не увлекаться “стрелкачеством”. Готовить отличных стрелков нужно, но от всей массы бойцов нельзя требовать снайперской стрельбы. Это сохранит время, патроны, государственные средства и позволит уделять больше внимания тактической подготовке. Другое дело — сохранение оружия, умение его разобрать, чистить, проверить бой. Этому нужно научить каждого бойца и офицера.
Конечно, очень желательно иметь при атаке и в наступлении станковые пулеметы и противотанковые ружья в цепи или непосредственно за цепью первого эшелона. Но боевая практика показывает неосуществимость этого желания. С началом наступления тяжелое оружие пехоты обычно отстает, особенно когда часть расчета выбывает из строя. Нам кажется целесообразным освободить первый эшелон атакующих от тяжелого оружия, временно передав его во вторые эшелоны и в резервы батальонов, полков, и выдвигать тяжелое оружие вперед только в тех случаях, если замедлится движение атакующих, когда потребуется отбить контратаку или закрепить занятый рубеж.
Боевые порядки пехоты
Боевой опыт многих боев показал, что движение цепями всех стрелковых подразделений, специалистов (пулеметчиков, расчетов противотанковых ружей, саперов, связистов и пр.) и командиров с группами управления сохраняет управление на всю глубину боя и обеспечивает от потерь под огнем противника. Движению в этих боевых порядках и надо учить на занятиях; указания об этих боевых порядках целесообразно внести и в уставы».
Как мог убедиться читатель, доводы в пользу сохранения и использования атаки цепями были довольно существенными и разумными. Но получилось так, что советские уставы не угадали типа следующих конфликтов. Про последствия написано уже выше.
Ошибка опасна
Указанная выше методологическая ошибка весьма не безобидна. При чтении боевого устава 2005 года создается впечатление, что он, вслед за советскими уставами, написан исходя из ситуации примерного паритета с возможным противником.
Но его запросто может не быть. Опыт войн слабого противника против сильного есть — с рядом оговорок к ним можно отнести войну в Корее, Финскую, некоторые театры военных действий Второй мировой войны, обе войны с Ираком, обе войны в Чечне и ряд других. В каждой из них слабая сторона вырабатывала определенные тактические приемы, помогавшие воевать против более сильного противника, которые следует изучать и вводить в наши руководящие документы. К сожалению, они могут нам пригодится. Возможно, в нашем Боевом уставе должна быть отдельная глава, описывающая действия в войне с технически превосходящем противником, в том числе при полном господстве противника в воздухе.
