Сергей Кремлёв - Против Кремля. Берии на вас нет!
На первом пленуме ЦК уже КПСС, состоявшемся сразу после окончания XIX съезда ВКП(б), преобразовавшего ВКП(б) в КПСС, Сталин говорил, что работа министра в СССР — это тяжёлая мужицкая работа, и заниматься ею должны люди помоложе, чем товарищ Сталин. Берия же был ровно на двадцать лет моложе Сталина. Значит, ему бы — и карты в руки!
Работа по вытаскиванию России из двадцатилетнего «либерально»-«демократического» капитализаторского «болота» не может не быть воловьей, семижильной мужицкой работой. И товарищ Берия с его огромным талантом социалистического менеджера и его работоспособностью, очень бы нам в этом деле пригодился. Вот почему моя книга названа «Берии на вас нет!».
Берии на вас нет — чтобы показать, как можно и нужно работать в такой великой и богатой стране, как Россия!
Берии на вас нет, чтобы показать, как можно и нужно работать, руководя таким великим народом, как русский, лучше которого в мире нет при правильном им руководстве!
Берии на вас нет! Уж он-то, с его-то энергией и светлой головой, смог бы взять в свои руки разваленную ельцинским и постъельцинским Кремлём страну, смог бы собрать толковую, преданную Родине и народу «команду», смог бы дать все права в России здоровым, созидательным силам общества и вдохнуть обоснованные надежды в народ, ныне доведённый Кремлём до тупой социальной апатии.
Берия смог бы в считаные годы показать стране и миру, что может сделать настоящий человек дела, возглавляя Россию — бывшую вторую и потенциально первую державу мира, которую населяют потенциально самые талантливые и деятельные люди планеты.
Да, нет на вас, господа-товарищи, Берии, дабы на фоне его таланта дурь ваша всякому ясно видна была.
Нет на вас Берии.
И нет у нас Берии.
А что у нас, товарищи, есть?
Что ж, есть наша Россия — здесь и сейчас. И есть — желаем мы того, или не желаем — жёсткая дилемма: «Или социализм, или катаклизм!» Нравится это кому-то или не нравится, но у России — если она желает продолжаться в будущем, нет иной альтернативы, кроме социалистической.
Советская власть создала огромный запас прочности не только для трубопроводов, рельсов и линий электропередачи, но создала также уникальный запас прочности и в сфере человечности общества. Материальное наследие Советской власти изношено уже на 70 и более процентов. Уничтожено многое и из духовного наследия Советской власти. Однако все либеральные «реформы» пока что не убили в народной массе способности к состраданию, к объединению и к взаимному сотрудничеству.
Вместе с тем очень уж многое порушено антинародным Кремлём за последние двадцать лет, очень уж окрепли за эти двадцать лет силы разрушения, общественной подлости и гнили.
Нам нужна новая социалистическая Россия. Но возможна ли она, или мы уже проскочили «точку невозврата» и теперь лишь движемся к социальной катастрофе того или иного масштаба с теми или иными, но обязательно ужасающими последствиями?
Не опоздали ли мы?
Уже сегодня нам надо собрать в кулак все силы, а у нас нет ни сил, ни кулака, ни простёртой вперёд уверенной руки, указывающей верный курс, в который бы поверили частью смятённые, частью изверившиеся и апатичные массы.
Сегодня наиболее важным оказывается даже не вопрос «Что делать?», а вопрос: «КОМУ делать?»
Общественная ситуация в «Россиянин» удручает настолько, что сами собой приходят на ум слова: «Бывали хуже времена, но не было подлей». Эти слова с предельной жёсткостью и точностью описывают нашу реальность, причём ключевым оказывается слово «подлей».
Эх, где вы, товарищ Берия?!
В истории России тяжёлых времён насчитывается с избытком. И по сравнению с ними сегодня не приходится, по крайней мере — пока, говорить, например, о голоде (хотя в ряде регионов отмечаются явления дистрофии), об эпидемиях (хотя их вероятность постоянно возрастает), о широком распространении вопиющей нищеты (хотя мы уже имеем неединичные примеры её) и т. д. Так что времена хуже, чем нынешние, у нас бывали.
Иное положение с масштабами общественной подлости — тут ничего гаже и подлее, чем сейчас, в истории России не было. Уровень общественной подлости определяется прежде всего имущей «элитой», а также — «образованными» слоями общества. Дореволюционная российская правящая «элита» отличалась особенной наглостью, а дореволюционная «расейская» «интеллигенция» не была бедна традициями социального соглашательства и холуйства. Однако «постсоветские» «россиянские» «элита» и «интеллигенция» оставили своих давних предшественников далеко позади и побили все мировые рекорды социальной и исторической подлости.
Всё «красное» объявляется чёрным, зато всё чёрное и гнусное объявляется непорочно белым. Беспринципность становится жизненным принципом. Тот, кто позволяет себе роскошь вести себя как человек, оставаться самим собой, всё более превращается в «образованной» среде даже не в белую, а в красную ворону. Воистину: «Бывали хуже времена, но не было подлей»!
Но когда эти гневные слова были сказаны впервые?
Вот то-то и оно!
Сами эти слова — точная цитата из части первой «Юбиляры и триумфаторы» сатиры Николая Алексеевича Некрасова «Современники» (1875–1876 гг.):
Я книгу взял, восстав от сна,
И прочитал я в ней:
«Бывали хуже времена,
Но не было подлей».
Швырнул далёко книгу я.
Ужели мы с тобой
Такого века сыновья,
О, друг-читатель мой?..
Конечно, нет! Конечно, нет!
Клевещет наш зоил1.
Лакей принёс пучок газет;
Я жадно их раскрыл,
Минуя кражу и пожар
И ряд самоубийц,
Встречаю слово «юбиляр»,
Читаю список лиц.
<.>
Пошёл вчера на телеграф.
Лакеи, кучера,
Депеши кверху приподняв,
Толпились там с утра.
Мелькают крупные слова:
«Герою много лет.»,
«Ликуй, Орёл!..»,
«Гордись, Москва!..»
«Бердичеву привет.»
<.>
Такой была «элитная» Россия второй половины 70-х годов XIX века. Тем не менее достаточно заменить в некрасовских строках кучеров на шофёров, чтобы строки выглядели написанными как будто вчера.
Но что же за книгу имел в виду великий русский поэт? Где отыскались такие обличительные слова? Они принадлежат одному из персонажей рассказа «Счастливые люди», вышедшего из-под пера Надежды Дмитриевны Хвощинской, писавшей под псевдонимом «В. Крестовский». Как будто о сегодняшнем дне России, тогда было сказано:
«Чёрт знает, что из нас делается. Огорчаемся с зависти, утешаемся ненавистью, мельчаем — хоть в микроскоп нас разглядывай! Чувствуем, что падаем, и сами над собой смеёмся. А? Правда? Были времена хуже — подлее не бывало!»
Всё это было сказано о капитализирующейся России второй половины 70-х годов XIX века. И любой якобы образованный «россиянин» академического толка может сразу же заметить, что после такой горькой констатации Россия ведь пережила бурный рост промышленности, экономики и т. д. Так что, выходит, «зоилы» не очень-то были правы?
Увы, они были правы!
А чтобы убедиться в правоте давних обличений по отношению к царской частнособственнической России, достаточно вспомнить доклад дворянина Гурко Пятому съезду уполномоченных объединенных дворянских обществ в 1909 году. В своих книгах я приводил цитаты из этого доклада не раз, однако они относятся к тем, которые можно и нужно повторять и повторять раз за разом (тем более что нижеприводимая цитата вполне актуальна):
«Все без исключения страны опередили нас в несколько десятков раз. Нас даже опередили Балканские государства. Потребление чугуна в Соединённых Штатах -14 пудов на душу, у нас — 1 пуд. Потребление каменного угля в Соединённых Штатах — 238 пудов, а у нас — около 10 пудов. Государственная задолженность. Наши займы, к сожалению, займы в значительной степени внешние (внутри России у нищего народа власть ничего занять не могла. — С.К.). Та золотая дань, которую мы ежегодно уплачиваем иностранцам, лежит на нас тяжёлым бременем. Накопляя внешние долги, мы перелагаем уплату за удовлетворение наших потребностей на будущие поколения и одновременно усиливаем нашу экономическую зависимость от других народов. Истощены жизненные соки страны».
А вот итоговая оценка царской России, данная в 1924 году в частном письме за границу крупнейшим учёным-металлургом России Владимиром Ефимовичем Грум-Гржимайло (1864–1928). Я её тоже уже не раз приводил, однако её тоже не грех повторить (в том числе тоже как злободневную):
«Больна была вся нация, от подёнщика до министра, от нищего до миллионера — и, пожалуй, интеллигенция была в большей мере заражена, чем простой народ. Она была распространительницей этой заразы лени и лодырничества. Я всегда боялся. что иностранное вмешательство помешает русскому народу исцелиться от той болезни, которою заболел русский народ под глупым управлением последних Романовых.»
