Александр Севастьянов - Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев!
Впрочем, независимо от фактического положения дел, практически все исследователи отмечают: абсолютное большинство немцев было твердо убеждено, что евреев было слишком уж много среди журналистов, банкиров, владельцев больших магазинов, хозяев рекламных агентств, заправил эстрады, юристов и т. п. То есть мнения о евреях Гитлера и немцев вообще полностью совпадали. Поэтому все направленные против евреев меры, начиная с мюнхенских погромов, чинимых в 1920-х штурмовиками, кончая «Хрустальной ночью» и депортацией евреев, находили у немецкого народа полное оправдание и одобрение.
* * *До поры до времени мировое общественное мнение (исключая часть еврейской прессы) тоже не протестовало. Больше того, даже единоверцы немецких евреев из других стран зачастую комментировали немецкие события в духе терпимости. А палестинские евреи, заинтересованные в притоке еврейских иммигрантов на Ближний Восток и имевшие свои особые отношения с Гитлером, так прямо заявили, что национал-социализм спасет Германию. Во время нацистской кампании после поджога Рейхстага в поддержку гитлеровского правительства и его репрессивных мер выступил «Еврейский национальный союз». Посвященные знают также о колоссальной финансовой поддержке, оказанной американскими евреями Гитлеру в период его восхождения к власти [84].
Однако с конца 1930-х гг. политика изведения евреев из Германии, а затем и Европы приобретает планомерный характер. Политика эта была не слишком последовательна (по некоторым сведениям, оккупационные власти застали в Берлине 1945 г. еврейскую общину в 200 тыс. чел.). Однако она доставляла проблемы Европе и Америке. Национальный конфликт, до того не слишком заботивший остальной мир, быстро вырос до размеров глобально-расового.
Как относились поначалу к антиеврейской деятельности нацистов англосаксонские страны, превратившиеся в недалеком будущем в самых непримиримых врагов Германии? На этот вопрос не ответить однозначно. Антисемитские настроения были очень сильны и в Англии, и в Америке, где с евреями однозначно связывали сразу две немалые опасности: коммунистическую угрозу и экономическую экспансию.
К примеру, «Британский национальный союз», возглавляемый Освальдом Мосли, насчитывал в Англии больший процент своих сторонников, чем НСДАП в Германии перед приходом к власти — своих. Евреев члены «Союза» не жаловали; правительство недаром вынуждено было изолировать 9 тысяч его наиболее активных членов и упрятать в тюрьму самого Мосли, когда началась война с Германией: в этой войне английские нацисты вполне могли принять сторону противника, ибо расовый взгляд на вещи мог взять верх над взглядом национальным. Евреев в Англии не допускали в престижные клубы и отели.
В США — тоже, и вообще там были нередки таблички типа «Евреи не допускаются». Многолетняя кампания в прессе, которую вел автомобильный король Генри Форд, разоблачая скрытое господство евреев в средствах массовой информации, торговле и финансах, также не прошла, разумеется, бесследно. Антисемитизм в довоенных Штатах, как и во всей Европе, был вполне заурядным явлением. В 1938 г. США отказались предоставить убежище для евреев, бежавших от Гитлера, заставили развернуться обратно уже подплывшие суда с эмигрантами! И даже узнав о событиях «Хрустальной ночи», США, несмотря на бурю, поднятую еврейской прессой, продолжали торговые отношения с Германией.
В свете сказанного не слишком удивляет тот факт, что в Московской декларации 1943 г., подписанной Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным, где перечисляются все жертвы немецкого нацизма, включая даже итальянцев и жителей Крита, — евреи вообще не фигурируют . Всемирный сионистский конгресс счел нужным заявить по этому поводу протест, подозревая, вполне справедливо, что этот пропуск не случаен.
* * *Как видно, англосаксонская общественность отнюдь не торопилась осудить и покарать Германию за антиеврейскую политику. Англия вообще с самого начала не хотела воевать с Германией и удерживалась от решающего шага до последней возможности. Оно и понятно: на случай боевых действий она могла предоставить сразу лишь две дивизии, а погодя — еще пять. Сокрушительный разгром под Дюнкерком обнаружил, чего стоили английские дивизии в деле.
Франция, которая могла выставить 130 дивизий, еще больше не хотела воевать. Тоже понятно: основной удар врага пришлось бы вынести ей, и кто знает, чем бы все это кончилось. (Практика показала: кончилось 40-дневной «странной войной», страшным разгромом и оккупацией Франции, то есть опасения были справедливы, и лезть в войну этой стране явно не следовало.) Известно, что Франция все же объявила войну Германии вслед за Англией и под ее сильнейшим давлением.
Но кто давил на саму Англию? В чем причина того, что Чемберлен, столько лет проводивший мудрую политику умиротворения Гитлера, столько раз, рискуя собственной репутацией, уводивший свою страну от опасной черты, вдруг принял решение воевать? Слово — ему самому. Как свидетельствует американский посол Кеннеди, однажды британский премьер проговорился, что «американцы и евреи втянули его в эту войну» . Что стоит за этим заявлением Чемберлена? Сколько оно «весит»? Не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем.
Зато знаем — это утверждает ряд историков, в том числе Дэвид Ирвинг, — что сменивший в 1940 г. Чемберлена Черчилль, коего Гитлер считал своим злейшим врагом и марионеткой английских евреев, действительно находился в сильнейшей личной зависимости от еврейских финансистов и проводил политику в интересах мирового сионизма. Еще при жизни Чемберлена он давил на него (даже: травил), требуя вторжения в Германию. Упорство и настойчивость Черчилля в ведении войны известны, ее результат — во многом его заслуга.
Никто не хотел воевать?! Евреи и американцы «втянули» в войну Чемберлена, чемберленовская Англия «втянула» Францию… А кто «втянул» американцев? Документально установлено, что на Рузвельта активно и постоянно нажимали американские евреи с требованием, чтобы Америка выступила против Германии. Правда, вряд ли Рузвельта, гордившегося присутствием еврейской крови в своих жилах (нацистская пресса чаще именовала его «Розенфельдом»), пришлось долго уговаривать…
* * *Итак, Гитлер не без оснований пронес через всю жизнь убеждение (оно отразилось и в его «Завещании»), что обе мировые войны были развязаны евреями и что XX век есть арена беспощадной битвы между арийской расой и международным еврейством. Зачем это нужно было евреям, с его точки зрения? Война — невероятно выгодное дело для тех, кто не воюет, а торгует. По убеждению таких авторов, как Генри Форд, Гитлер и многие другие, еврейские банкиры и торговцы разных стран (будучи, по сути, представителями экстерриториального, а не национального капитала) всегда заинтересованы в войнах ради увеличения своих прибылей. Тем более что, как Гитлер убедился во время Первой мировой войны, сами они в боевых действиях почти не принимают участия, предпочитая тыловую (штабную и снабженческую) деятельность.
Но встает вопрос: почему истинные инициаторы войны, если таковыми считать евреев, не нанесли превентивный удар по Германии, пока она была относительно слаба, а выжидали, пока она не взошла к апогею своего могущества? Ведь риск в такой войне был немалым, и наверняка предсказать ее исход в конце 1930-х вряд ли кто-нибудь решился бы.
Когда же и почему англо-американское еврейское сообщество решилось на войну с немцами? Ясно, что не тогда, когда Хаим Вейцман, лидер Всемирного сионистского конгресса, объявил войну Германии от лица всех евреев мира, а раньше. Точно мы этого тоже не узнаем, но предположить можно.
Мюнхенское соглашение, спасшее Европу от большой войны и отдавшее Гитлеру Судеты, было подписано 30 сентября 1938 г. (окончательный раздел Чехословакии в марте 1939 г. был лишь логическим следствием этого соглашения). Война чуть было не состоялась, но все же не состоялась: Чемберлен и Даладье удержались на лезвии бритвы и спасли мир.
Однако всего лишь через 11 месяцев, 1 сентября 1930 г., перейдя границу Польши, Германия навлекла на себя и на всю Европу величайшее бедствие. Почему? Только ли в том дело, что Гитлер нарушил «принцип справедливости», посягнув на «чужое»?
С первого же взгляда видно, что за эти 11 месяцев у Англии и Франции причин и оснований воевать с Германией стало не больше, а меньше . Германия за год замечательно окрепла, усилилась, чего никак не скажешь о союзниках, потерявших, между прочим, мощную линию укреплений в Судетах и 35 хорошо обученных чешских дивизий.
Стоило ли воевать за какие-то «географические новости», за поляков, появившихся на политической карте Европы всего 20 лет назад? И только ради данных обещаний? Вряд ли. Высокие принципы не высоко котируются у реальных политиков. Польша не имела такого же стратегического, геополитического значения, как Чехословакия, лежавшая в центре Европы, ее судьба должна была быть в гораздо большей степени безразлична союзникам.
