Иоахим Гофман - «Русская освободительная армия» против Сталина
Однако то, что поворот против немцев, предусмотренный военным соглашением от 5 мая 1945 г., протекал по желанию командования дивизии без ненужной резкости, видно из обращения с германской командой связи. Майора Швеннингера и утром этого дня встретили в штаб-квартире с привычной обходительностью. Правда, офицер контрразведки капитан Ольховик потребовал от него сдать оружие, но выразил при этом искреннее сожаление командира дивизии [480]. В то же время начальник штаба подполковник Николаев счел себя обязанным сообщить о произошедшем повороте со всей прямотой и обстоятельностью. Он разъяснил Швеннингеру, что ввиду предстоящего краха рейха дивизии больше нечего ожидать от немцев, но, с другой стороны, она «не должна попасть и в руки Советов» и поэтому он не видит иного выхода, как принять просьбу национально-чешских кругов об оказании поддержки в надежде получить в воссозданной Чехословакии политическое убежище. Военнослужащих германской команды связи Николаев поставил перед выбором: немедленная высылка чехами в Германию либо дальнейшее пребывание при дивизии, где они, правда, должны будут считать себя пленными. Но генерал-майор Буняченко хотел в этом случае насколько возможно облегчить неприятное положение немецких солдат, с которыми он так хорошо сотрудничал до сих пор, и велел заверить, что и впредь будет с «благодарностью и расположением» относиться к любому совету Швеннингера. Швеннингер и его ближайшие сотрудники больше доверяли честности Николаева, чем чешским обещаниям, и потому предпочли остаться при дивизии. Однако отправка остальных военнослужащих германской команды связи была осуществлена чехами без возражений и оперативно, так что эти люди уже на следующий день оказались на немецкой земле.
Утром 5 мая 1945 г., когда русско-чешские военные переговоры пришли к позитивному завершению, в Праге стихийно началось восстание против немецких оккупационных властей. Хотя оно вспыхнуло в момент, когда немцы давно уже решили и намеревались уступить свою власть в Протекторате Богемия и Моравия, восстание все же имело неприятный эффект, т. к. в случае успеха оно отрезало обратный путь на запад основным силам группы армий «Центр», находившимся восточнее Праги. Уже в первый день восстания вооруженные участники, происходившие частично из отбросов общества, сумели добиться контроля над крупными районами города, где они жестоко мстили безоружным пленным и гражданским лицам [481]. Но в окрестностях Праги еще находились хорошо вооруженные немецкие части, которые утром 6 мая перешли в контрнаступление на город и в течение дня поставили восставших в бедственное положение. Такова была ситуация, когда 1-я дивизия РОА 5 мая двинулась несколькими колоннами из района Бероун – Сухомасты в направлении Праги, находившейся в 50 км. Во второй половине этого дня в район к юго-западу от Праги был направлен разведывательный батальон во главе с майором Костенко. За ним на правом фланге следовал 1-й полк во главе с подполковником Архиповым, который через Литне (Литтен) – Корно продвигался на Радотин, к юго-западу от города [482]. На левом фланге, вдоль шоссе Бероун – Прага, наступал 3-й полк во главе с подполковником Александровым-Рыбцовым и 4-й полк во главе с полковником Сахаровым, тогда как в центре, на линии Сухомасты – Корно – Буднани – Моржина – Кухарж – Ржепорие – Йинонице, двигался маршем 2-й полк во главе с подполковником Артемьевым и дивизионные подразделения. Штаб дивизии находился 5 мая в Бутовице, а с 6 мая до конца Пражской операции – в пригороде Йинонице. Русские части, которые наступали на Прагу широким фронтом и которых население приветствовало с энтузиазмом как освободителей, еще вечером 5 мая в отдельных местах достигли городской черты [483]. Так, в Прагу проник – видимо, с запада – взвод велосипедистов 2-го полка во главе с лейтенантом Золиным [484], тогда как разведывательный батальон вдоль реки Бероунка с юго-запада достиг Радотина и прощупывал местность далее, в направлении Збраслава (Кёнигзаль) и берега Влтавы. Еще в ночь с 5 на 6 мая штаб дивизии и представители военного командования «Бартош» обсудили и утвердили цели наступления в Праге. Было также решено снабдить солдат 1-й дивизии РОА трехцветными бело-сине-красными флагами, чтобы они отличались от одетых в такую же униформу немецких солдат.
Бои 1-й дивизии РОА за Прагу начались уже в послеобеденные часы 6 мая наступлением на аэродром Рузине (Розин), расположенный к северо-западу от Праги. Этот самый крупный из пражских аэродромов занимала в то время 6-я бомбардировочная авиаэскадра, так называемая боевая часть «Хогебак», переоснащенная реактивными истребителями типа Ме-262 и еще усиленная частями нескольких истребительных эскадр [485]. Немецкое командование поначалу еще хотело защищать аэродром Рузине и территорию прилегающих казарм от повстанцев, тогда как военное командование «Бартош» проявляло большой интерес именно к захвату Рузине – то ли для того, чтобы аэродром перестал быть возможной оперативной базой немецких люфтваффе, то ли, чтобы создать возможность посадки самолетов западных держав, на оказание помощи которых все еще рассчитывали. Во всяком случае, генерал-майор Буняченко не отверг требование чехов, т. к. в первой половине дня 6 мая 3-й полк во главе с подполковником Александровым-Рыбцовым был перемещен с шоссе Бероун – Прага к северу, в направлении Храштьяни – Собин – Гостивице.
Правда, собственно боевым действиям вокруг аэродрома предшествовали несколько попыток переговоров, не принесших результата, а в одном случае даже протекавших очень трагично. Подошедший 1-й полк через парламентера вступил в контакт со штабом эскадры: по немецким документам – с намерением договориться о прекращении огня, по русским, что более вероятно, – чтобы добиться немедленной сдачи района аэродрома. Когда русские, как считалось, не стали придерживаться мнимого прекращения огня, только что прилетевший в Рузине начальник штаба 8-го авиакорпуса, полковник штаба Зорге, ранее начальник штаба при генерал-лейтенанте Ашенбреннере, вызвался лично поехать к власовским частям [486]. Зорге мог объяснить себе мнимую враждебность вчерашних союзников только как недоразумение, тем более что, как ему было известно, все части РОА намечалось стянуть к Будвайсу. Он велел подать себе автомобиль, заявив: «Власов – мой лучший друг, я урегулирую дело за пару минут». Но уже вскоре после отъезда его адъютант капитан Кольхунд вернулся назад в одиночку и с ультиматумом, что полковника расстреляют, если аэродром не капитулирует в кратчайший срок. Солдаты РОА исполнили свою угрозу и расстреляли Зорге, который имел большие заслуги в деле немецко-русского взаимопонимания и организации ВВС РОА. Этот эпизод сопоставим с не менее трагичным расстрелом капитана Гавринского немецкими солдатами на вокзале в Нюрнберге. Правда, точные обстоятельства так и не были выяснены [487]. Тем временем с немецкой стороны проявил активность и командир 8-го авиакорпуса, генерал авиации Зайдеман, которому подчинялась 6-я бомбардировочная эскадра или боевая часть «Хогебак». 6 мая Зейдеман поручил адъютанту генерал-лейтенанта Ашенбреннера, старшему лейтенанту Бушману, который находился при выдвигающихся из Дойч-Брод частях 1-го авиаполка РОА, устранить предполагаемые недоразумения с власовскими войсками. Однако когда Бушман после безуспешной попытки попасть к Власову пролетал на самолете «Физелер-Шторх» над районом южнее Рузине, он был сбит подразделениями 3-го полка и при этом ранен. Он так и не выполнил данного ему поручения, а командир полка подполковник Александров-Рыбцов велел доставить его в бессознательном состоянии в дивизионный лазарет в Йинонице, где он оставался до прекращения Пражской операции. Отступая, русские не оставили на произвол судьбы парламентера, который всего за два дня до этого вызвался доставить Власова самолетом в Испанию, и увезли его с собой на санитарной машине [488].
О подходе, как полагали, «всей Власовской армии по нескольким шоссе к аэродрому Прага-Розин» немцам своевременно доложила их воздушная разведка. Когда попытки переговоров провалились и передовые части «наилучшим образом вооруженных и оснащенных власовских войск» уже вели бой с силами боевого подразделения, штаб эскадры принял решение внезапно атаковать русские колонны всеми наличными Ме-262 и расстрелять их с бреющего полета. Батальоны 3-го полка, которые тем временем пытались прорваться с несколькими танками на летное поле, удалось остановить этой атакой, после чего они начали обстреливать территорию аэродрома из минометов и тяжелого пехотного оружия, хотя дальнейшие атаки прекратили. Но для немцев Рузине потерял свое значение. Готовые к бою немецкие машины были переправлены в Зац, и немецкий гарнизон ранним утром следующего дня прорвал русское кольцо окружения. 3-му полку РОА пришлось еще много часов вести огневой бой с арьергардом из имевших боевой опыт войск СС, прежде чем ему, согласно чешским пожеланиям, удалось захватить аэродром Прага-Рузине.
