Тило Саррацин - Германия: самоликвидация
В Берлине разновозрастное обучение было введено без предварительного выяснения, к какому же дополнительному дифференцированию, которое невозможно в традиционном преподавании, приведёт эта реформа. Минимальным условием разновозрастного обучения была бы возможность точного определения знаний детей в любое время и соответствующего формирования групп. Удивительным образом оказалось, что сторонники разновозрастного обучения в большинстве своём являются противниками точного измерения успеваемости.
Берлинской реформы добились политические силы и руководство школ вопреки мнению большинства учителей. Мнение специалистов никогда и никому не было интересно. Кроме того, эта сомнительная реформа лишена личных и экономических предпосылок, которые по её же собственной логике были необходимы, а школы при этой перестройке оказались предоставлены сами себе по причине того, что их руководство оказалось оторванным от реальности и малокомпетентным в вопросах управления. Особенно большой урон понесли в разновозрастном обучении слабые школьники и дети, отстающие в развитии, поскольку им для доверия и мотивации особенно необходимы покой стабильного коллектива и прочные, надёжные отношения с педагогом, дающие эмоциональную поддержку, однако обеспечить это в сложной структуре отношений разновозрастного обучения было намного труднее.
Обычно причину дискриминации необразованных слоёв видят в традиционной немецкой полудневной школе, поскольку после обеда дети лишены стимулов, а зачастую и надзора, и некому присмотреть, достаточно ли они упражняются или выполняют домашние задания. Поэтому повсеместно стали ограничивать домашние задания и послеобеденные упражнения, чтобы обеспечить выравнивание шансов для всех учащихся. Такой подход оказался тупиковым. Потому что образованные семьи и без требований педагогов заботятся об уровне знаний и успеваемости своих детей, а в случае необходимости могут прибегнуть и к такой мере, как смена школы. Отказ от достаточного количества упражнений и регулярных домашних заданий лишь снижает успеваемость детей из необразованных семей, потому что их родители наивно полагаются на школу или безразличны к ней. Результат – всё больший разрыв в знаниях. Этому могли бы противодействовать послеобеденные занятия с выполнением домашнего задания под присмотром учителя, во время которых дети получали бы то внимание, те наставления и упражнения, которые дают своим детям родители из образованных семей. Только так можно было бы компенсировать влияния различного социального происхождения.
Но как раз этого и не наблюдается в упомянутой начальной школе в Шарлоттенбурге. Учителя, работающие в группах продлённого дня, не видят свою главную задачу в том, чтобы устранить отставание слабых детей из необразованных семей. В группе продлённого дня на выполнение домашнего задания по немецкому языку и математике в первых и вторых классах отводится по десять минут. Содержательной и педагогической помощи нет вообще. Остальное послеобеденное время посвящено другим занятиям. Кроме того, общая Конференция по работе групп продлённого дня приняла решение, чтобы по четвергам вообще не было никаких домашних заданий. По пятницам многие учителя и без того ничего не задают. Но в первую очередь именно те родители, детей которых надо было бы особенно стимулировать, исходят из того, что с посещением группы продлённого дня тема домашних заданий закрыта. Большинство детей делают теперь меньше домашних заданий, чем делали до группы продлённого дня, а учителя меньше задают на дом.
Результат удручающий: ещё до реформы дети в таких школах, как и в большинстве берлинских школ, в конце четвёртого класса отставали по немецкому языку и математике от учебного плана и федерального стандарта на один год, а у высокой доли детей отставание было даже ещё больше. Со времени введения разновозрастного обучения это отставание увеличивалось, если родители не спохватывались и не начинали заниматься с детьми дома.
Начатая в Берлине реформа с разновозрастным обучением – в том виде, как она заложена, – обостряет эту структурную проблему. Поскольку путь от ключевых слов – «разновозрастное обучение», «полнодневный присмотр» – до реформы с педагогической прибавочной стоимостью очень долгий. Берлинская реформа – классический пример того, как можно достичь меньшего результата при помощи больших ресурсов. Эта реформа следует старинной левой идеологии уравниловки, согласно которой требования понижаются до тех пор, пока не станут по плечу самым слабым. Но это только увеличивает дистанцию знаний между детьми из необразованных и образованных семей, ибо последние – и именно в Берлине – больше не полагаются на школу в вопросе образования своих детей.
Что можно сделать?
В успешных системах образования, например в Финляндии, уже на ранней стадии предпринимают меры против явных дефицитов. Если замечают у ребёнка когнитивные ограничения[51] вплоть до препятствий к обучению, то с самого начала проводят специальное стимулирование. Точно так же целенаправленно борются против падения знаний в основных компетенциях. Это – наряду с гомогенностью структуры населения – является одной из причин, почему в Финляндии и Корее так мало детей находится на нижней ступени успеваемости.
В Германии на сей счёт, к сожалению, слишком часто срабатывает плохая традиция бороться запоздало и недостаточно энергично с основополагающими дефицитами успеваемости в чтении, письме и счёте. Трудности в этих предметах влекут за собой соответствующую успеваемость и по остальным предметам. Школьники теряют мотивацию, не берутся вовремя за свои тяжеловесные пробелы в знаниях и превращаются в жалкие фигуры, которые и после десяти и более школьных лет не обладают основной подготовкой, необходимой хотя бы для ремесленной профессии, не требующей высшего образования. После окончания школы такую молодёжь уже вряд ли можно вывести на правильный путь. Получив или не получив свидетельство об окончании неполной средней школы, они – без сколько-нибудь заметного прогресса и в конечном счёте без перспектив на место ученика – проходят множество ступеней дополнительного обучения. В этой системе, которая в год обходится государству в 2,5 млрд евро, «оседают» сотни тысяч молодых людей. Это улучшает статистику, поскольку они в это время не числятся безработными, но на самом деле за этим скрываются, как правило, рано потерпевшие крушение образовательные карьеры. Самые разные организации привносят в это много средств{299} и предложений по улучшению, однако они кажутся выброшенными в больную систему, где хотят преподать 17-летнему юноше те знания и навыки, которые необходимо было преподать ему в семилетнем возрасте.
Один особенно типичный случай такой потерпевшей крушение образовательной карьеры описывается в журнале Spiegel.: «Ему всего 24 года, но он уже потерял перспективу своей жизни. Минуло девять лет, как Деннис Б. из Гамбурга закончил неполную среднюю школу – и это всё, в чём он уверен. О том, что за этим последовало, он больше не может вспомнить в подробностях. «Я не нашёл место ученика и тогда решил поучиться в профессионально-техническом училище», – говорит он. Поскольку на экзаменах он провалился, то сразу же угодил в многочисленные мероприятия по поддержке и продвижению. То его обучали практике, то он учился писать заявки, а в промежутках был безработным. Для молодёжи трудятся многочисленные педагоги и социальные работники. Ученическое или рабочее место при этом не возникает». Если в Гамбурге, в Автономных молодёжных мастерских ему не удастся получить свидетельство о присвоении квалификации электронщика, то он как раз к завершению своего 25-го года жизни станет получателем Hartz IV. По времени всё складывается удачно, поскольку после 25 лет права на особые меры поддержки истекают{300}.
Нельзя доводить дело до подобных карьер. Тот, кто до окончания школы не приобрёл основную квалификацию для места ученика, может в принципе воспользоваться самым лучшим решением – воспитанием через рынок труда, на котором будет вынужден сам зарабатывать себе на пропитание. Многие дефициты социализации и проблемы мотивации решаются сами собой под давлением обстоятельств. К тому же в наши дни, главным образом из-за падения численности выпускников школ, в целом больше не существует нехватки мест ученика. Тот, кто хочет и способен обучаться профессии, получит место ученика даже в Берлине с его высокой безработицей{301}. Но это значит также, что для этих молодых людей комфортабельная подстраховочная сетка основного обеспечения растянута не будет и им придётся столкнуться с необходимостью самим зарабатывать себе на жизнь.
Трудоспособные подростки, бросившие школу, тоже должны не косвенно, как члены нуждающейся семьи своих родителей, приобрести право на основное обеспечение, пока не прошли обучение.
