И. Смирнов - А чем Россия не Нигерия?
А при нынешней вялотекущей шизофрении даже хреновая независимость России (не говоря уж о продовольственной и витаминной) в принципе невозможна!
ГЛАВА 4. ЗАМЁРЗНУТ ЛИ РОССИЯНЕ?
Мороз идёт. По ёлки щёлкат, по берёзки щёлкат, по зародцю щёлкат, по девушки щёлкат.
— Девушка, тепло ли, холодно?
— Божьё тепло, Божьё холодно.
«Падчерица и Мороз», русская народная сказкаНигде воображение г-на Паршева не разыгралось так, как в описании грозящей нам гибели от исчерпания энергоресурсов. По сравнению с красочными картинами вымирания населения России от холода все предыдущие ужастики в книге «Почему Россия не Америка» — это просто забавы для детей дошкольного возраста.
По утверждению г-на Паршева, «исчерпание энергоносителей на нашей территории приведёт именно к экологической катастрофе — не только к гибели нынешнего населения и его потомков, но и к невозможности проживания здесь любого народа, уже не только русских и татар... Мы что — собираемся существовать как народ всего сто лет? А почему хотя бы не тысячу? Очевидно, нельзя ожидать, что за сто ближайших лет "учёные что-нибудь придумают"» (с. 282-283).
Разберём эти слова с исторической точки зрения. Говоря об энергоносителях, г-н Паршев имеет в виду ископаемые углеводороды — нефть, газ и каменный уголь. Человечество стало использовать их сравнительно недавно. Каменный уголь начал находить применение в XVIII веке, нефть — в середине XIX, а газ — только в XX. Естественно, что сжигание ископаемого топлива началось лишь после того, как учёные придумали, каким способом это делать.
Всякий вправе ругать учёных за то, что они изобрели не то, что надо. Великий русский химик Д.И. Менделеев говорил, что топить нефтью — куда большее безумие, чем топить ассигнациями. И, как мы увидим, он был совершенно прав. Но если бы учёные не придумали те двигатели, котлы, горелки и турбины, благодаря которым человечество сейчас использует заключённую в углеводородах энергию, г-н Паршев сегодня не плакал бы об исчерпании запасов нефти, газа и угля. А топил бы печь дровами. Так поступали разные народы, населявшие территорию России (и других более или менее холодных стран), на протяжении тысячелетий. А ещё раньше, до изобретения печей, первобытный человек жёг костры в пещерах или полуземлянках.
То есть до начала сжигания ископаемых энергоносителей люди на территории современной России всё-таки жили. Причём, по меньшей мере, на протяжении 30 тысяч лет. Поэтому нет никаких оснований сомневаться в том, что наша страна останется населённой и после того, как запасы ископаемых углеводородов будут исчерпаны. Любопытно, что г-н Паршев предлагает нам существовать тысячу лет вместо ста, но в конечной погибели россиян от холода нисколько не сомневается. Всё, что он предлагает, с его собственной точки зрения, лишь оттяжка неизбежного конца. Но для такого крайнего пессимизма нет ни малейших оснований.
МАЗУТ КАК СИМВОЛ РУССКОЙ САМОБЫТНОСТИРаз уж мы заговорили об ископаемом топливе, то уместно оценить эрудицию г-на Паршева в этом вопросе. Если верить книге «Почему Россия не Америка», то «в основном наша тепловая и электроэнергия вырабатывается из топливного мазута, как во всём мире, откуда же разница в цене?» (с. 71). Но верить не надо!
Когда я попросил прокомментировать это высказывание доктора наук Р.И. Соколовского, то почтенный собеседник просто не поверил своим ушам. Ведь времена мазута давно прошли во всём мире. Зачем пускать нефть на отопление домов, перерабатывая её в топочный мазут, когда она служит ценнейшим сырьём для химической промышленности? Правда, в нашей стране мазут и в самом деле ещё кое-где используется. Для Камчатки это и вовсе основной источник тепла и электроэнергии. Это более чем странно, поскольку на этом полуострове вполне можно использовать и геотермальную энергию, и энергию приливов. Одних только уже выявленных геотермальных ресурсов хватит для полного обеспечения Камчатки электричеством и теплом более чем на 100 лет![92] Причём геотермальные тепловые и электрические станции дают более дешёвую энергию, чем мазутные или буроугольные. Да и горных речек на Камчатке великое множество, и почему бы на них не сооружать небольшие ГЭС? Пожалуй, для развития энергетики, основанной на возобновляемых источниках, дальневосточный полуостров — один из самых подходящих регионов в России. Но... города на Камчатке всё замерзают и замерзают — якобы оттого, что у властей области и городов нет денег на закупку мазута. Везти его на отдалённый полуостров действительно дорого, да и нефтяные компании стараются нажиться. Казалось бы, из периодических замерзаний надо извлекать какие-то уроки? Однако воз и ныне там. А отопление мазутом (оно сохранилось и кое-где ещё в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, но особенно на Крайнем Севере) стало в наши дни своего рода символом русской «самобытности», а точнее, расточительности и бесхозяйственности. Впрочем, только ли бесхозяйственности? Может, в ещё большей степени — воровства? Только это уже не воровство яблок из сада, а хищения в особо крупных размерах. И не оттого ли камчадалы периодически замерзают, а полуостров всё ещё отапливается мазутом, что чиновники-казнокрады и нефтяные дельцы взаимно способствуют обогащению друг друга? Но мы забежали вперёд.
Г-Н ПАРШЕВ В РОЛИ ПРОРИЦАТЕЛЯМы уже не раз отмечали, что автор книги «Почему Россия не Америка» обладает редким даром пророчества. Он всё время прорицает, причём провидит исключительно всевозможные ужасы. Вот ещё один яркий пример: «Дальше кривая падения (добычи нефти. — И.С.) может загнуться ещё круче — месторождения и трубопроводы массово выходят из строя... Недалёк день, когда графики добычи и вывоза пересекутся — до него не более 5 лет. Чем тогда будут отапливаться сибирские города?» (с. 283).
Вообще-то, и в Сибири подавляющее большинство городов отапливается всё-таки не получаемым из нефти мазутом, а бурым углём. Этим Сибирь резко отличается от европейской части России, где основным топливом служит газ. Разница между этими двумя видами топлива существенна, и она не в пользу угля. «Буроугольная» энергетика Сибири в экологическом отношении гораздо грязнее, чем основанная на газе энергетика европейской части страны. И если задать вопрос, почему современные сибиряки не унаследовали отменного здоровья своих предков, то придётся ответить: сибирское здоровье загублено буроугольным отоплением. На долю угольных электростанций и отапливаемых углём ТЭЦ и котельных в сибирских городах приходится до 70% всех ядовитых выбросов! В ряде промышленных городов Сибири допустимые нормы по содержанию пыли в атмосфере превышены в 4-18 раз, по оксидам серы — в 4 раза, по оксидам азота — в 6-7 раз, а по концентрации тяжёлых металлов в почве — в десятки (!) раз[93].
Однако печальная и постыдная для нас правда состоит в том, что «мазутные» города в Сибири и на Дальнем Востоке действительно есть. Так что тревога по поводу замерзания в какой-то мере понятна, пусть даже отоплением от мазута пользуется не больше 3% населения России.
Но, главное, перед нами тот редкий случай, когда пророчество в полной мере поддаётся проверке. Ведь названа конкретная дата его исполнения — через 5 лет! Книга г-на Паршева вышла в 2000 году, значит, год, когда сбудется или не сбудется пророчество, 2005-й. Он уже прошёл, так что самое время оценить правдивость паршевского прогноза.
Таблица 4.1. Добыча и экспорт российской нефти (млн.т.)[94]
Год Добыча нефти Экспорт сырой нефти Экспорт нефтепродуктов Внутреннее потребление 1999 305 135 57 113 2000 324 145 63 116 2001 340 162 64 122 2002 380 189 75 116Эта таблица разом опровергает и кликушеское пророчество г-на Паршева, и правительственную басню о грядущем «удвоении ВВП». Потребление нефтепродуктов внутри страны не падает, но и не растёт, а сохраняется на постоянном уровне с небольшими колебаниями. Это — наглядное доказательство застойного состояния «внутренней» российской экономики. Только нынешний застой наступил при более низком жизненном уровне большинства населения страны (Москва не в счёт), чем предыдущий застой времён Брежнева — Андропова — Черненко. Но если экономика, ориентированная на внутреннее потребление, у нас не развивается, то этого нельзя сказать о политической системе. Она с каждым годом неуклонно приближается к тому политическому строю, который существовал в период предыдущего застоя.
