Игорь Ефимов - Аркадий Северный, Советский Союз
Вспоминает Софья Калятина: "…Я сижу на работе — раздаётся звонок. Аркадий приехал. "Софа, я не могу забыть, как я у вас жил, видеть тебя очень хочу". Я говорю: "Нет, Аркаша. Два года, потраченные на тебя, слишком дорого мне обошлись. Больше я себе этого не позволю". Потом мне он говорит: "Может быть, ты мне конфет достанешь?" Я работала — могла достать для дочки. Я говорю: "Нет, Аркаша. Я просто не пойду на свидание с тобой". Он: "Ну что ж, очень жалко, прости меня". И я говорю: "И ты прости, но я не могу повторить всё, что было. Мне не под силу это". Проходит три дня. Раздаётся звонок тёщи. "Софья Григорьевна, Аркаша умер".
Аркаша умер. Вот, казалось бы, и всё. Пора ставить последнюю точку. Но мы всё-таки рискнём ещё на какое-то время задержать внимание наших читателей.
Потому как судьба, видимо, решила "выдержать жанр" до конца, и смерть Аркадия Северного стала такой же неотъемлемой частью Легенды, как и вся его жизнь. Мы, разумеется, имеем в виду не только многочисленные народные предания, но и рассказы людей, достаточно близко знавших Аркадия. Все они по-разному рассказывали о его последнем часе… Но ведь дело в том, что ни Софья Григорьевна Калятина, ни Сергей Иванович Маклаков, не говоря уже об остальных, не присутствовали лично при кончине Северного. Они просто по-своему пересказали то, что говорили им другие люди. Причём даже и не обязательно находившиеся возле Аркадия в этот день. Но ведь был и непосредственный свидетель тех печальных событий — Валерий Шорин, воспоминания которого мы и хотим здесь привести. Они, конечно, отличаются от ставшей уже "канонической" версии, но это — единственные найденные на сегодняшний день свидетельские показания…
"Вечером 10 апреля мы сидели, как обычно… Аркадий стал петь песню "Пара гнедых". И вдруг неожиданно остановился и говорит: "Гроб стоит". Мы ему — "Да ну, Аркаша, кончай". Он замолчал и больше уже не пел…
А наутро мы встали рано, мне надо было на точку к девяти часам. Аркаша пошёл в ванную бриться, потом вышел и говорит: "Не могу. Кривой, что-то хреново мне". Я ему: "Так, может, вмазать?" Налил я ему рюмку, он выпил. Вроде, ему полегчало, пошёл побрился, выходит, сел за стол, налили мы ещё по рюмке, закурил он… И вдруг вижу: глаз у него куда-то в сторону поплыл, рот перекосило, сигарета выпала и слюна потекла. Рука затряслась и повисла. Я: "Аркаша, что?" — а он и ответить не может. Я отнёс его на диван — он и весил-то 30 кг с ботинками…"
Но мы всё-таки вынуждены прервать монолог Валерия Шорина, так как считаем неуместным приводить здесь все натуралистические подробности кончины Аркадия. Ни к чему это. Клиническая картина тяжёлого инсульта, постигшего певца, и так достаточно ясно видна даже и неспециалисту… А дальше происходило всё так, как, к сожалению, у нас очень часто бывает. Вызвали "скорую" — ехала целый час. Паралич, необходимо госпитализировать — так нужен сопровождающий. "Скорую" пришлось вызывать несколько раз, пока, наконец, со всевозможными проволочками, Аркадия всё-таки не отвозят в ближайшую больницу им. Мечникова. Шорин узнает об этом уже только вечером. Он так и не смог утром дождаться решения врачей и ушёл на работу, оставив Аркадия на попечение присутствовавших в квартире женщин.
Что там происходило за время его отсутствия — можно только гадать. Да мы и не задавались целью документально точно восстановить все мельчайшие подробности этого дня. Ведь, что бы там ни было, но факт остаётся фактом: поздно вечером 11 апреля Шорин звонит в больницу, чтобы узнать о состоянии Аркадия. Ему отвечают: "Лежит в реанимации. Состояние тяжёлое". А ранним утром 12 апреля в ответ на очередной звонок прозвучали слова: "Аркадий Дмитриевич Звездин скончался сегодня в 1 час 15 минут".
Смерть Аркадия оказалась полной неожиданностью для большинства его ленинградских знакомых. Но мы не будем писать шаблонные фразы про боль и недоумение, охватившие всех; ведь смерть — это не только скорбь, но и неизбежные хлопоты по организации похорон. И в первый момент никому даже не приходит в голову, что этими вопросами заниматься просто некому. Все родственники певца — или находятся неизвестно где, или давно уже стали "бывшими". А месткома, который бы взялся участвовать в похоронах Аркадия Северного, просто не существует в природе. Тем не менее, усилиями В. Раменского, Д. Калятина и В. Андреева довольно быстро удаётся собрать необходимую для похорон сумму денег. А Вячеслав Андреев, кроме того, берёт на себя полностью все организационные дела и подключает также своих знакомых из сферы ритуальных услуг. В основном только благодаря ему и удаётся вполне достойно проводить в последний путь героя нашего повествования.
Прощание. Сначала — морг больницы им. Мечникова, куда пришли самые близкие родственники и друзья Аркадия. А затем — Крематорий. Здесь народу было уже гораздо больше. По воспоминаниям очевидцев — от нескольких сотен до нескольких тысяч пришло. Только на фотографиях запечатлено никак не меньше ста человек, а ведь не все попали в кадр. Кто-то пока ещё ожидал в вестибюле, кто-то просто стоял на улице. Весть о смерти Аркадия в мгновение ока разнеслась по просторам Союза и собрала вместе людей из многих городов необъятной страны. Большинство даже и не знало друг друга. И, может быть, потому впоследствии появились рассказы о присутствии на похоронах разных "значительных лиц", провожавших Аркадия в последний путь. Например, первого секретаря Ленинградского Обкома партии товарища Романова и чемпиона мира по шахматам Анатолия Карпова. Думается, что если бы и было такое, то, наверное, всем бы запомнилось. А если по правде — добавился просто последний штрих к Легенде, из всё той же серии интереса влиятельных персон к личности Северного. Хотя, какой там интерес! Разве что могли прислать кого-нибудь в звании майора (не выше), чтобы проследить — что там и как. Да и то навряд ли. Чего бояться-то? Речей над гробом? Да их, практически, и не было. Сначала, как и положено, прочитала заранее заготовленную речь служащая Крематория, какие-то дежурные слова: отец, брат, родился, учился. Только вот вместо проникновенных фраз о славном трудовом пути усопшего совершенно неожиданно прозвучало: "Самородок, Народный артист." Увы, только здесь и удостоился Аркадий таких слов из уст "официального" лица, и то лишь благодаря Славе Андрееву, помогавшему составлять эту поминальную речь, и тем самым всё-таки нарушившему традиционный казённый порядок…
По-своему попрощалась с Аркадием и Софья Калятина. И хотя сказала она не совсем то, что обычно говорят на похоронах, и не совсем то, что хотелось бы услышать большинству присутствовавших, но сказала всё-таки достаточно искренне и от чистого сердца. Вот что она сама вспоминает об этом: "Народу масса была, но выступали мало кто, человека два-три. Я тогда сказала: "Утром сегодня с тобой прощалась твоя жена Валя, теперь прощаемся мы. Прости, что не смогли удержать тебя. Тебе природа дала всё: голос, обаяние, ум. Но ты не смог использовать это, как было нужно, и пошёл не по тому пути. Сегодня собралось здесь очень много народу, но я не могу сказать, что это твои друзья. Среди них есть немного твоих друзей, а в основном — друзьями твоими они никогда не были. С их помощью ты погибал…" Ребята, конечно, на меня за это рассердились. И, вот, когда его положили в гроб, кто-то договорился, чтобы поставили вместо прощальной музыки "Сладку ягоду". Это, конечно, было очень сильно…"
Этим "кем-то" вновь оказался Вячеслав Андреев. Договорившись с персоналом Крематория, он принёс на похороны магнитофон с записью голоса Аркадия. И в тот момент, когда были уже произнесены все слова и закончились все прощания, вдруг откуда-то сверху раздалось:
Сладка ягода в лес поманит,
Щедрой спелостью удивит.
Сладка ягода одурманит,
Горька ягода отрезвит.
Ой, крута судьба, словно горка, Довела она, извела… Сладкой ягоды — только горстка, Горькой ягоды — два ведра…
"Погребая умерших, износите их с псалмами". Ну какие могли быть псалмы в ритуальном зале ленинградского крематория в году от Рождества Христова одна тысяча девятьсот восьмидесятом и от Великой Октябрьской социалистической революции шестьдесят третьем? И не Священник и не прощальной молитвой, а сам Аркадий провожает себя в последний путь "Сладкой ягодой".
"Кая житейская сладость пребывает печали непричастна; пая ли слава стоит на земли непреложна; вся сени немощнейша, вся соний прелестнейша: единем мгновением, и вся сия смерть приемлет, но во свете, Христе, Лица Твоего, и в наслаждении Твоея красоты, его же избрал еси, упокой, яко Человеколюбец". Прости нас, Господи, за грехи наши!
Широкая общественность смерти Аркадия Северного просто не заметила. В отличие от смерти Владимира Высоцкого, несколько месяцев спустя всколыхнувшей всю страну. Единственная статья его памяти вышла только в эмигрантском "Новом Русском Слове" за подписью Рувима Рублева. Именем Северного не названо ни одной улицы и ни одного корабля. Что поделаешь — такова судьба Легенды. Вы можете представить себе ракетный крейсер "Александр Калиостро" или же океанский лайнер "Иеронимус Мюнхгаузен"? Вот разве что назовёт так какой- нибудь чудак свою яхту. И понесётся по волнам через Цимлянское море проплывом "Аркадий Северный", Советский Союз, шестая дорожка.
