Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №12 (2002)
Развивая тему, журналист сообщает: “Что касается остального преступного мира, то тут больше других преуспели чеченцы. Жители бывшей ЧИ АССР — короли автомобильного бизнеса. Контролировали Южный порт — Мекку российских автолюбителей. А с легализацией торговли машинами основали крупные коммерческие фирмы — стали дилерами самих известных марок”.
О связях чеченской диаспоры с солидными фирмами писал и еженедельник “АиФ-Москва”: “...Установила уже определенные отношения с целым рядом банков и коммерческих предприятий, среди которых, по оперативным данным РУБОП столицы: АвтоВАЗбанк, Айсибанк, банк “Аэрофлот”, Всероссийский биржевой банк, Московский областной Сбербанк, Мосстройэкономбанк, Росбизнесбанк, торговый центр “Охотный ряд” на Манежной площади (забавно: Манежную площадь сначала перекопали, а потом превратили в гигантский бутик, чтобы отвадить коммунистов, проводивших здесь многотысячные митинги, а в результате отдали этот, без преувеличения, стратегический плацдарм под стенами Кремля чеченцам! — А. К. ), гостиница “Рэдиссон-Славянская”, станция техобслуживания № 7 на территории Северо-Восточного округа, казино “Габриэла” и т. д.” (“АиФ-Москва”, № 39, 1999).
Впрочем, легализация бизнеса не отменяет криминальной составляющей. В середине 90-х годов, сообщает “МК”, “в Москве действовало семь основных группировок чеченцев: “Центральная”, “Останкинская”, “Лозаннская”, “Белградская”, “Салютинская”, “Украинская”’ (по названию гостиниц) и “Южнопортовая”. “Центральная”, под руководством Лечи Исламова, контролировала около 300 фирм, рынки, проституцию в центре города. “Останкинская” занималась перепродажей оргтехники. “Южнопортовая” под руководством... Сулейманова (Хозы) специализировалась на автомобилях” (“МК”. 29.09.1999).
Сколько же приезжих вовлечено в столь широко поставленный криминальный бизнес? Точную цифру вам не назовет никто. Но кое-что можно вычислить самостоятельно, используя “проговорки” официальных лиц. Глава Федеральной миграционной службы, определив общую цифру нелегальных переселенцев в четыре миллиона, заметил: “Я вывожу за скобки попрошаек, воров — весь этот криминальный хлам. Хотя таких немало — процентов 10—20” (“Независимая газета”. 16.08.2002). 20 процентов от четырех миллионов — 800 тысяч бандитов, почти миллион. Не кажется ли вам, что такой инородный довесок — непозволительная роскошь для и без того криминализованной России?
В этом контексте чудовищной нелепостью (если не сказать резче) звучат заявления некоторых чиновников высшего ранга, пытающихся одним росчерком начальственного пера “закрыть тему”. Особенно отличился новоназначенный министр по делам национальностей Владимир Зорин. Тон задал журналист, бравший у него интервью. Упоминались (в который раз!) “армянский погром в Подмосковье”, “выходки скинхедов”, “взрывоопасные антисемитские плакаты” — словом, был продемонстрирован весь джентльменский набор. Министр охотно откликнулся на четко сформулированный запрос. А под конец выдал то, на что интервьюер и не рассчитывал, заявив, будто милицейский термин “этническая преступность” устарел. “Речь идет об одном из пережитков нашего прошлого, когда еще была пятая графа в паспорте и когда вводился очень неудачный термин “этническая преступность”. От этого подхода мы уже начали отказываться, но, как все старое, это цепляется за наше сознание” (“Независимая газета”.17.07.2002).
До сих пор В. Зорин был известен тем, что помогал Черномырдину умиротворять Басаева во время налета на Буденновск. Теперь он прославился упразднением “этнической преступности”. Прямо-таки подвиг Геракла! Для того чтобы справиться с этим явлением, требуются поистине богатырские силы. Одно только вызывает сомнение: почему милиция не поторопилась с рапортами об уничтожении чеченских и прочих кавказских (а также вьетнамских, китайских, афганских — выбирай на любой вкус) преступных сообществ?
Мнение дилетанта противоречит утверждениям профессионалов. Елена Андреева, руководитель одного из крупных охранных агентств, свидетельствует: “Наиболее сильное сообщество из кавказских сейчас — грузинское. Процентов 80 воров в законе — именно в нем…” (“АиФ-Москва”, № 28, 1999). А вот заявление начальника паспортного управления ГУВД Москвы Михаила Серова: “Каждое шестое нанесение “тяжких телесных” совершается приезжими, так же, как каждое четвертое убийство, каждый третий разбой, каждая вторая (!) кража и сбыт наркотиков” (“АиФ-Москва”, № 42, 1999).
Вам кажется, что сведения устарели? Пожалуйста, вот новейшие: чеченская преступная группировка в Москве насчитывает 3 тысячи человек, из них 200 — вооруженная охрана (“24”.RENTV.29.10.2002).
В декларации В. Зорина мы имеем дело с к л а с с и ч е с к и м с и м у л я к- р о м. Национальность, по мнению министра, сводится к “пятой графе в паспорте”, к “очень неудачному” милицейскому термину. Уберите графу, откажитесь от термина и — о’кей! А то, что этнические группировки будут по-прежнему убивать, похищать, калечить людей, Владимира Юрьевича не волнует. Все это происходит в другой жизни, где приходится колотиться нам с вами. В министерских апартаментах подобное невозможно.
Да и не тем занят новый назначенец. Умиротворитель Басаева борется с “национализмом” и “экстремизмом”. Переживает: “Я бы отметил, что мы пока недостаточно привлекаем к решению этих вопросов судебную систему. За весь прошлый год было возбуждено лишь 27 дел о разжигании межнациональной розни”.
Господина министра можно понять — бороться с русскими националистами легче, чем с чеченской (или любой другой) оргпреступностъю. Именно потому, что в одном случае можно беспрепятственно таскать по судам растерянных и несчастных мирных граждан, а в другом нужно вступать в схватку с вооруженными бандитами.
Кстати, где Владимир Юрьевич был 23—26 октября? Вот о ком — ни слуху ни духу! Хотя кто же, если не он и его министерство, ответственны за межнациональные отношения?
Терроризм — еще одна, самая темная грань кавказской проблемы. Общество как-то слишком легко забыло о Буйнакске, Волгодонске, Кизляре, Буденновске, Каспийске, Махачкале, Владикавказе. А давно ли эти названия с тревогой повторяли в теленовостях? Москва, разжиревшая на богатствах страны, ценящая только себя, но зато уж — как драгоценность, и то забыла и о Пушкинской площади, и об улице Гурьянова, и о Каширском шоссе, где всего-то два-три года назад гремели взрывы. И вот в этом списке появилось еще одно проклятое место — Дубровка. Заставили вспомнить!
О терроризме. О ненависти к русским, вдохновляющей убийц. Комментаторы поспешили списать ее на политические обстоятельства, прежде всего на войну. Возможно, этот фактор оказывает существенное влияние. Но вспомним тот же Углич — дикую сцену, когда чеченцы на машине сопровождали, а точнее сказать, преследовали похоронную процессию, выкрикивая оскорбления в адрес родственников погибшего русского паренька. Какая здесь политика? Это ненависть в беспримесном виде. Не знающая никаких рациональных мотивировок.
Этнопсихологам еще предстоит разобраться в этом феномене. Пока следует принять его как факт. Единственное, что не следует, что крайне опасно делать, — обманывать себя. Повторять прописи о всеобщей любви.
А теперь спросим (после всего перечисленного выше, я думаю, п о р а спросить): к о г о защищает государство российское в многочисленных межнациональных конфликтах, которые росчерком министерской авторучки не отменить? Или по-другому спрошу: к т о защитит от террористов москвичей? Кто защитит древний Углич от демонстративной карательной экспедиции чеченцев? Кто защитит подмосковный наукоград Красноармейск, жители которого мечтают о возвращении прежних времен, когда город был закрыт и люди могли выйти на улицу и посидеть в кафе, не рискуя напороться на нож горячего южного парня? Кто поможет жителям пятимиллионного Краснодарского края, куда перебрался миллион мигрантов? Кто поможет казачкам, за копейки батрачащим на новых латифундистов с Кавказа — о чем недавно с горечью говорил атаман Козицын? Кто вернет к нормальной жизни 400 тысяч русских, выдавленных из Чечни при Дудаеве и Масхадове? Вот бы о н и х вспомнил глава ФМС, рассуждая о том, что России нужен миллион новых рабочих рук ежегодно, — можно ведь пригласить в Москву не джигитов из горных аулов, а русских страдальцев из “маленькой, но гордой” кавказской республики. Кто — спрашиваю я — защитит всех этих людей? Р у с с к у ю Россию, нуждающуюся в защите.
Родная милиция? Опыт Углича и Красноармейска достаточно красноречив. Да и сам заместитель министра внутренних дел А. Черненко признает, что “правоохранительная система зачастую повязана” с фирмачами, организующими переселение незаконных иммигрантов (“Независимая газета”. 16.08.2002).
