Биньямин Нетаниягу - Место под солнцем
Но политика "замораживания" нанесет ущерб не только поселениям Иудеи и Самарии. Большинство поселенцев проживает в районах, которые уместное всего назвать пригородами: это ближайшая периферия крупных, перенаселенных израильских городов. Без таких пригородов, состоящих из жилых поселков и индустриальных зон, невозможно естественное развитие крупного города.
Возникновение и расширение еврейских поселений в Иудее и Самарии является, таким образом, следствием не только политических, но и урбанистических факторов. Подобно жителям Нью-Джерси, Лонг-Айленда и иных пригородов Нью-Норка, поселенцы ежедневно проводят по 20-30 минут в машине, добираясь к торговым кварталам Иерусалима и Тель-Авива, а затем они тратят столько же времени на обратную дорогу в свои поселения. Без естественных пригородов любой крупный город начинает задыхаться: там воцаряется теснота, качество жизни падает, а цены на недвижимость непомерно растут. Тель-Авив находится в считанных километрах от бывшей границы, Иерусалим окружен с трех сторон территорией Иудеи и Самарии (при этом Восточный Иерусалим считается арабами и их союзниками из числа израильских левых частью "Западного берега"). Для того, чтобы представить себе печальную участь, которал ожидает эти города в том случае, если будет прекращено пригородное развитие вокруг них, следует вообразить, что сталось бы с Нью- Норкам, если бы его жителям запретили "поселенческую деятельность" в Нью-Джерси, Коннектикуте и Лонг-Айленде. Ясно, что при таких обстоятельствах Нью-Йорк очень скоро пришел бы в упадок.
Кампания по делегитимации еврейского присутствия в Иудее, Самарии и Восточном Иерусалиме исходит из предположения, что эти районы чужие для евреев, что евреи вторглись туда, заняв место прежних владельцев. Однако такая постановка вопроса противоречит исторической истине. Мало того, что эти районы вовсе не были густо заселены арабами, – в таких местах, как Иерусалим и Хеврон, евреи жили в течение тысячелетий. До Войны за независимость евреи жили также во многих поселениях Иудеи и Южной Самарии. В начале 30-х годов Калья была еврейским курортом на Мертвом море, а сады Иерихона излюбленным местом отдыха многих иерусалимцев. В 1948 году еврейские поселения, оказавшиеся на оккупированной арабами территории, были разрушены, однако узы, связывающие евреев с этими местами, не были расторгнуты. В период с 1948-го по 1967 год еврейские школьники прекрасно знали географию Иудеи и Самарии, поскольку без упоминания об этих районах не обходится ни один урок Писания или древней истории Израиля. В рамках школьной дисциплины "Родной край" израильские дети изучали географию Эрец-Исраэль в том числе и тех ее районов, которые находились до 1967 года под иорданской и египетской оккупацией. И, конечно, всякий еврей хранил память о Стене плача, оставшейся в захваченном иорданцами Восточном Иерусалиме.
Странное, тягостное ощущение близости и недоступности тех мест, которые были колыбелью еврейской истории, нашло отражение в песне Наоми Шемер "Золотой Иерусалим", снискавшей широкую популярность в Израиле за несколько недель до Шестидневной войны:
И в дреме дерева и камня,
В плену мечты своей,
Тоскует город одиноко,
А в сердце города – стена.
Колодцы древние иссохли,
Пустует площадь и базар,
И нет паломников на тропах,
Ведущих к Храмовой горе.
Лишь ветры жалобные стонут
В пещерах на скале,
Иерихонскою дорогой
В низину путник не идет/*69.
Когда рухнула стена, делившая Иерусалим на две части до Шестидневной войны, многие тысячи израильтян устремились в Старый город, к Стене плача, у которой незадолго до этого стояли парашютисты ЦАХАЛа, утомленные сражением и не имеющие сил сдержать нахлынувшие слезы счастья. Разодранное сердце еврейского народа вновь скрепилось воедино. В последующие дни и недели израильтяне буквально заполонили Бейт-Лехем, Хеврон, Шхем, Иерихон, Бейт-Эль и иные места, где сформировался некогда духовный облик еврейского народа. Радостное воодушевление испытывали тогда все израильтяне, хотя каждый переживал его по-своему. Мой брат Йони, остававшийся на службе в ЦАХАЛЕ, проводил все свои увольнительные, знакомясь с историческими местами освобожденденной родины. Он писал:
"Кажется, что вокруг нас колыбель мировой Цивилизации. Здесь все датируется тысячелетиями. Несколько недель назад я посетил библейский Гивон и видел там знаменитый древний источник. Это именно тот источник, который упоминается во второй книге Шмузля в связи с Авнером бенн-Нером и Исавом бей-Цруя, военачальниками Шауля и Давида, которые "встретились у водоема в Гивоне" и велели "молодым подняться и играть (то есть, сражаться) пред собою". И такова вся страна"/*70.
Мне памятны мои собственные впечатления, большая часть которых относится к тому времени, когда я проходил службу в разведывательном подразделении ЦАХЛЛа. Мы исходили вдоль и поперек холмы Иудеи и Самарии в изматывающих марш-бросках и переходах, целью которых была отработка навыков ориентирования на местности. Я помню, как однажды ночью мы остановились у подножия горы Шило, на которой в эпоху Судей находилась Скиния Завета. В другой раз мы невольно замерли, когда нашему взору открылось ущелье Бейт-Хорон, где Маккавеи, сражавшиеся за еврейскую независимость, разгромили армию греков. Столь же памятные воспоминания остались у меня от привала возле крепости Бейтар, где был последний оплот повстанцев Бар-Кохбы. Девятнадцатилетние парни, мы стояли там, жадно вдыхая воздух ночи и передавая друг другу фляги. Никаких слов мы не произносили, ибо то, что мы испытывали тогда, не нуждалось в словах: вот, мы вернулись сюда от имени всех поколений еврейского народа, хранивших дерзновенную мечту о возвращении даже тогда, когда не было вокруг ничего, кроме гнета и унижения. Маше Даян выразил эти чувства через несколько недель недель после окончания Шестидневной войны, когда на Масличной горе были перезахоронены останки еврейских бойцов, павших н сражении за Иерусалим в 1948 году:
"Братья, павшие в Войну за независимость! Мы не оставили вашу мечту и не забыли урок, которому вы нас научили. Мы вернулись на эту Гору, колыбель еврейской истории, к наследию отцов, в землю Судей и Царства Давидова. Мы вернулись в Хеврон н в Шхем, в Бейт-Лехем и в Анатот, в Иерихон и к бродам Иордана"/*71.
Для обычно бесстрастного Моше Даяна это было исключительно бурное излияние чувств. Сформировавшаяся в Израиле культура поведения весьма сдержана во внешнем проявлении даже самых сильных эмоций, поэтому нескрываемый восторг Даяна тем более примечателен. В последующие годы большинство израильтян избегали открытого выражения тех глубоких чувств, которые овладели ими в связи с воссоединением Эрец-Исраэль. Своего вдохновенного энтузиазма не скрывали лишь сторонники поселенческого движения "Гуш-Эмуним" из среды национально-религиозного лагеря. Поселенцы "Гуш-Эмуним" возглавили усилия по восстановлению еврейского присутствия в Иудее и Самарии. С ними были полностью солидарны многие израильтяне, в том числе и те, кто не был готов переселиться на освобожденные территории. Тем не менее, в мире распространилось превратное представление, согласно которому требование о присоединении территорий к Израилю исходит со стороны "маргинальных экстремистских кругов" израильского общества. Это представление усилилось, когда в Израиле появилось крикливое левое движение, представители которого непрерывно говорили о необходимости покинуть "оккупированные территории".
После 1967 года израильские правительства не слишком беспокоились о выражении той глубокой эмоциональной привязанности к Эрец-Исраэль, которую испытывали столь многие израильтяне, в том числе представители левых кругов. Лишь прагматические доводы, связанные с проблемой обеспечения национальной безопасности, использовались для обоснования израильской позиции в пользу дальнейшего контроля над Иудеей, Самарией и Газой. В то же время арабы неустанно требовали возвращения этих территорий, опираясь на лживые исторические доводы; лишь немногие политики и журналисты на Западе были способны их квалифицированно опровергнуть. Таким образом, в мире широко распространилось представление, согласно которому евреи силой захватили арабские земли, не имея на то никаких нравственных оснований.
Очень скоро был забыт тот факт, что в 1948 году арабские армии вторглись на территорию, предназначенную для создания еврейского государства, и изгнали еврейских жителей из всех районов, оказавшихся под их контролем. Было забыто и то, что в 1967 году арабы использовали захваченные ими территории в качестве плацдарма агрессии против Государства Израиль. И уж совсем немногие сохранили память о том, что вся еврейская история последнего столетия была сосредоточена вокруг идеи возвращения на историческую родину в Эрец-Исраэль.
