Николай Баженов - Фюрер как полководец
10 марта Гитлер еще раз летал в Запорожье, но уже в более спокойной обстановке. Немецкие войска нанесли контрудар и отбросили русских обратно за реку Донец. Харьков и Белгород снова перешли в руки Вермахта. Фюрер поблагодарил фон Манштейна за успехи, а также вручил ему Дубовые Листья к Рыцарскому Кресту [54] .
Через три дня Гитлер и его помощники на самолетах FW-200 и Не-111 в сопровождении «Мессершмиттов» вылетели из Винницы и взяли курс на Смоленск. Утром 13 марта летное поле аэродрома Смоленск-Норд было оцеплено эсэсовцами, потом приехал командующий группой армий «Митте» Гюнтер фон Клюге с группой офицеров штаба, чтобы лично встретить фюрера. Вскоре показались заходящие на посадку самолеты…
Гитлер и не подозревал, что летит в логово предателей. Дело в том, что в Вермахте давно созрел заговор против него, в который были вовлечены десятки людей. А штаб Клюге вообще был настоящим рассадником заговорщиков, поставивших цель убить фюрера. Сам командующий активных действий не предпринимал, но и не препятствовал деятельности своих антинацистски настроенных подчиненных во главе с начальником штаба генералом фон Тресковым. Зная о готовящемся визите Гитлера, он заранее подготовил покушение на него.
Генерал-фельдмаршал фон Клюге встречает фюрера на аэродроме Смоленск-Норд, 13 марта 1943 г.
Адъютант Трескова фон Шлабрендорф вспоминал: «Вскоре пришло известие: Гитлер прибыл на аэродром в Смоленске. Огромная автоколонна доставила его в блокгауз Клюге. Воздух ледяной. Местность – в одеянии русской зимы. Дует обжигающе холодный ветер» [55] . После прибытия в штаб состоялось часовое обсуждение обстановки, потом был перерыв и во второй половине дня обед штабных офицеров с фюрером. Обсуждалась ситуация на фронте и планы весеннего наступления.
Тресков со Шлабрендорфом предварительно вмонтировали бомбу в бутылку с коньяком. В качестве взрывчатки выбрали английскую мину «Clan-Haft» [56] , считавшуюся безотказной. Но при этом совершили роковую ошибку, использовав не надежный взрыватель с часовым механизмом, а кислотный. Заговорщики попросту опасались, что в самолете бутылка начнет тикать и привлечет к себе внимание. Теперь оставалась только одна проблема, как доставить бомбу в самолет. Тресков спросил сидевшего рядом оберст-лейтенанта Брандта, не полетит ли тот в фюрерском самолете. Получив утвердительный ответ, он попросил его отвезти бутылки с коньяком оберсту Штифу, коему он якобы проиграл их в пари.
Вечером фюрер в сопровождении офицеров поехал на аэродром, где его ждал заправленный и ревущий моторами FW-200. Непосредственно перед посадкой Шлабрендорф раздавил ключом капсулу с кислотой, приведя взрыватель в действие. После этого ящик с бутылками вручили Брандту [57] . Личный пилот фюрера Ханс Баур, только спустя годы узнавший о том, какой подвергался опасности, писал: «Я запомнил этот полет очень хорошо, поскольку перед вылетом Тресков, который сначала выглядел необычайно возбужденным, а затем весьма печальным и отстраненным, несколько раз взглянул на самолет. Я еще удивился, что с ним могло случиться. Я знал его и раньше, поэтому не мог тогда понять причины его столь странного поведения» . Летчик считал, что оберста Трескова «терзали муки совести» , так как по его вине через 30 минут могли погибнуть около двадцати офицеров, находившихся в самолете [58] .
Вскоре «Кондор» взмыл в небо, и судьба Германии в следующие полчаса зависела от куска английской взрывчатки. Во время полета оберст Брандт сидел рядом с Гитлером, докладывая ему свежие новости с фронтов. Так что в случае взрыва они погибли бы первыми еще до того, как самолет грохнулся на землю. Оберст-лейтенанта фон Белова в этот момент мучили тревожные предчувствия. Он летел в «Хейнкеле» и через окно видел идущий чуть ниже FW-200 фюрера. «Мне вдруг пришла в голову мысль: а что, если «Кондор» Гитлера исчезнет в одном из этих лесов?» – вспоминал он. Тем временем в Берлине генерал Фридрих Ольбрихт ждал новости о гибели диктатора, готовый отдать приказ Резервной армии взять под контроль Берлин… Однако бомба не сработала, и через два часа самолеты Курьерской эскадрильи при штабе фюрера благополучно приземлились в Растенбурге.
18 июля 1943 г. во время Курской битвы Гитлер решил встретиться со своим союзником Муссолини, чтобы поддержать дух неудачливого диктатора. На сей раз фюрер взял с собой многочисленную свиту, включавшую двух стенографов. Вся эта делегация вылетела из «Вольфшанце» на четырех FW-200. Самолетом Гитлера, как обычно, управлял командир правительственной эскадрильи Ханс Баур. Перелет прямо из Восточной Пруссии в Италию был слишком утомителен, поэтому по пути была сделана промежуточная посадка в «Бергхофе», где также имелся специальный аэродром. После ночного отдыха «Кондоры» рано утром 19 июля снова поднялись в воздух и через два часа приземлились в Фельте, в Северной Италии.
Фон Белов вспоминал: «Дуче прихватил с собой много сопровождающих лиц, которые ввиду языковых трудностей за его переговорами с фюрером следить не смогли. Гитлер говорил очень долго, упрекал Муссолини, но у самого сложилось впечатление, что тот со своей судьбой уже смирился и находится на исходе сил» [59] . Встреча двух «вождей» прошла довольно оперативно, и уже вечером того же дня делегация отправилась в обратный путь, причем тоже с промежуточной посадкой в «Бергхофе». 20 июля FW-20 °C-4/U1 «СЕ+1В» снова доставил Гитлера в «Волчье логово».
8 сентября фюрер уже третий раз за год прилетел в Запорожье в штаб группы армий «Зюд». Совершив уже привычную поездку по городу на своем «Мерседесе», он встретился с фельдмаршалом Манштейном, командующим группой армий «А» фельдмаршалом Клейстом и командующим 17-й армией генерал-оберстом Руоффом. На совещании обсуждался вопрос об отводе войск за Днепр и сокращении линии фронта. Гитлер был в спокойном настроении и внимательно выслушал своих собеседников. В итоге он, как это нередко бывало, принял компромиссное решение, пообещав Манштейну подкрепления, а Клейсту разрешил эвакуировать Кубанский плацдарм, к этому времени фактически оказавшийся в тылу у русских. В тот же день фюрер вылетел обратно, причем Манштейн провожал его прямо до трапа самолета. Там фюрер еще раз клятвенно пообещал выделить подкрепления и издать необходимый приказ. Однако никаких подкреплений в итоге получено не было, так как командующий группой армий «Митте» фельдмаршал фон Клюге просто отказался отдавать свои дивизии.
В дальнейшем полеты Гитлера стали менее интенсивными. 8 ноября он летал в Мюнхен, чтобы выступить с традиционной речью перед «старыми борцами», а 20 ноября слетал на один день в Бреслау для встречи с обер-фенрихами различных частей Вермахта. В мае 1944 г. фюрер вылетал в Реймс, откуда выезжал на побережье Ла-Манша для осмотра ракетных баз. 16 июня – через десять дней после высадки союзников – фюрер летал из «Бергхофа» в Мец, откуда уже на своей машине добрался до гаупт-квартиры в Марживале. Проведя там совещание, он выехал обратно в Мец, где его ждал любимый «Кондор». 9 июля состоялся полет в «Вольфшанце», причем на борту гитлеровского самолета также летели Дёниц, Кейтель, Гиммлер, Йодль и Кортен.
Проведя совещание с командным составом групп армий «Митте» и «Норд», Гитлер отбыл обратно. Через неделю фюрер опять улетел в FHQ в Восточной Пруссии и уже остался там надолго.
По одним данным, на самолете он больше не летал, а по другим – последний полет на самолете состоялся 22 декабря 1944 г. Это было связано с ухудшением здоровья, а также с сокращением воздушного пространства, в котором самолет Гитлера мог летать, не опасаясь атаки вражеских истребителей.FW-200 из Курьерской эскадрильи фюрера
Часть 3. Важнейшие стратегические решения Гитлера
Глава 1. Нормальные герои всегда идут в обход
План Редера
«Нормальные герои всегда идут в обход», – отмечалось в одной из шуточных песен, прозвучавших в знаменитом фильме Ролана Быкова «Айболит-66». Это выражение лучше всего подходит к средиземноморскому театру боевых действий в годы Второй мировой войны.
Важность Средиземного моря как стратегического района со всей убедительностью доказала Первая мировая война. Поначалу Гитлер доверил ведение войны в этом регионе своему партнеру по «Оси», мечтавшему о возрождении Римской империи времен Цезаря. Однако боевые возможности итальянской армии и флота были явно переоценены. Отношения между союзниками складывались весьма специфически, отнюдь не так, как, скажем, между Англией и США. Немцы и итальянцы не установили какие-либо общие цели и не обсуждали соответствующие планы военных кампаний. Вместо того чтобы тщательно координировать совместные действия на суше, воде и в воздухе, страны «Оси» сообщали друг другу только то, что считали нужным. Так, Гитлер не поставил в известность Муссолини о нападении на Францию, а тот, в свою очередь, не посчитал нужным оповестить фюрера о вторжении в Грецию.
