Михаил Зыгарь - Война и миф
— А если бы он этого не сделал?
— Ну, не знаю. Если бы демонстративно отказался, это бы, конечно, ущемило нашу гордость. Но хорошо, что у нас прошлое — уже в прошлом.
«Нашим зрителям важно услышать, что вы из России»
Пресс-центр «Евровидения» в день полуфинала напоминал футбольный стадион. Журналисты бегали с флагами и кричали. Особенно выделялись две группы: турецкие, замотавшись в свои красные полотнища, пели фирменное Shake it up Shikirim, а грузинские раскрасили лица, нарисовав на них свой национальный флаг. Финны расхаживали гордо и величественно.
— Мы участвовали в «Евровидении» практически со дня его основания. И оставались, наверное, единственной страной, которая ни разу не выигрывала. Поэтому, когда выиграли, это было счастье. Даже для тех, кто ненавидит «Евровидение», — говорил мне волонтер, работающий в пресс-центре. Сам он к музыкальному фестивалю относился явно спокойно: по телевизору показывали четвертьфинал хоккейного чемпионата с участием финской сборной. А когда его коллеги пытались переключить канал на само «Евровидение», страшно ругался.
— Дело не в песнях. Они все, в общем-то, паршивые. Я пошел сюда работать просто потому, что хорошо почувствовать себя самым центром мира. Не все время, а хотя бы недолго. Больше одного раза выигрывать, конечно, не нужно. У нас в этом году знаешь какая песня? Никаких шансов победить! Да и нормально, нечего жадничать.
Среди порхающих по пресс-центру журналистов важно расхаживала российская знаменитость Дима Билан. Он еще в прошлом году почувствовал себя центром мира. И журналисты из разных стран ему все еще подыгрывали: бегали за ним с камерами и брали бесконечные интервью.
Сразу после полуфинала пресс-центр стал полностью красно-белым — от турецких и грузинских флагов. Прямо около меня обнималась и танцевала грузинская делегация, и по ним было видно, что им этот выход в финал был особенно важен. К ним подбегали дружественные армянские, белорусские, турецкие и еще какие-то (без опознавательных флагов) журналисты и поздравляли. Я тоже подошел и признался, что мне действительно понравилось выступление грузинской певицы Софо — едва ли не единственное из всего шоу.
Присмотревшись к моему бейджу, журналистка из Грузии выпалила:
— А можно, мы запишем, как вы это говорите?
Я повторил эти слова в камеру.
— Вы это говорите, несмотря на то, что вы из России? — лучезарно улыбнулась она.
— Я не вижу противоречия, — опешил я.
— И мы тоже! Спасибо вам! — она махнула оператору, чтобы он выключал камеру.
— А вы правда думаете, что мне не могла понравиться грузинская певица только из-за того, что я из России?
— Нет-нет, простите. Мы совсем так не думаем. Ну, просто нашим зрителям очень важно услышать, что вы из России. Понимаете, да?
В стороне пожилой эстонский журналист брал интервью у юной белорусской болельщицы. (Эстонская певица в финал не попала, а белорусский протеже Филиппа Киркорова по имени Колдун попал.)
— Что ж такое, почему мы опять пролетаем? Ну-ка, делитесь секретом успеха! — сердился русскоязычный эстонец (Эстония, к слову, выиграла «Евровидение» четыре года назад).
— Не переживайте, будет и на вашей улице праздник! Вот мы сейчас выиграем, и тогда приезжайте к нам в Минск. А потом вы тоже выиграете, и мы, белорусские журналисты, приедем освещать «Евровидение» к вам…
— В Таллинн, — подсказал он.
Белоруска, кажется, вздрогнула.
Потом было after-party в «Евроклубе» — самом модном месте Хельсинки. Пришли, естественно, только те исполнители, которые пролетели. Рок-группа тинейджеров из Андорры моментально напилась.
— А знаешь, почему мы не выиграли? А я объясню. Потому что мне карту с собой носить приходится все время. У меня все время спрашивают: откуда ты? И тут я достаю карту и говорю: вот из этой точки. Ну и что же, я хуже вас всех, да? Да, я из точки! И поэтому я хуже? Кстати, откуда ты? — юный андоррец донимал расспросами неизвестно откуда взявшегося солиста российской группы «Руки вверх». Тот ничего не понял, но ответил по-русски:
— А я, брат, болел за Нигерию. Так вот. Но она не приехала. Обидно.
«Ноу Верка Сердючка»
К дню финала финские болельщики мобилизовались. Весь город накрыли белые флаги с голубым крестом. Особенно людно было в парке Эспланади — там все страны-участницы «Евровидения» установили свои палатки, в которых всячески рекламировали себя. Кто-то раздавал флажки, кто-то — конфеты, кто-то — открытки. Украинскую палатку брали едва не штурмом.
— Ду ю хэв диск оф Верка Сердьючка? Ай вонт э диск! Ю маст хэв э диск!
Две добродушные украинки в палатке не могли успокоить страждущую публику.
— Да нету, милые. Давно продали! Ноу! Ноу Верка Сердючка! Кончилась она! — отвечали они просто, но не без гордости в голосе.
Российской палатки среди прочих мне обнаружить так и не удалось.
Около Hartwal Aarena, где проходило «Евровидение», работал тотализатор. Тысячи зрителей в течение нескольких дней ходили на многочисленные репетиции, отсматривали все выступления, чтобы угадать победителя. Сидевшая рядом со мной на генеральной репетиции финального шоу финка все два часа ставила крестики и минусы на своем листе со списком участников и в конце шоу у меня на глазах заполнила карточку тотализатора. Она совершенно искренне полагала, что ее родная Финляндия займет первое место, на втором будут братья-шведы, а третье место получит родственная финноугорская Венгрия. (Впоследствии оказалось, что ее соотечественники во время голосования распорядились иначе: Швеция по количеству финских голосов заняла третье место, Венгрия — второе, а первое — Сербия.)
Когда все финальные выступления закончились и пришло время для голосования, ведущий — финский певец Микко Леппилампи — пошел в зал развлекать публику.
— А есть тут болельщики из России? — первым делом поинтересовался он.
В партере таковых не оказалось, но заготовленную шутку он все же продолжил.
— Знаете, я недавно был в России. Я очень люблю эту страну, потому что в ней очень много хороших композиторов. Я даже знаю все их фамилии наизусть, — тут он начал неповторимую скороговорку: — Чайковскиймусоргскийстравинскийримскийкорсаковпрокофьевшостаковичгречаниновмусоргскийрахманиновчайковскийглинкаримскийкорсаковгречаниновскрябиншостаковичстравинский…
Зал хохотал от восторга.
Как раз к концу скороговорки к ведущему наконец подбежала пожилая русская болельщица.
— Я так рада! Я так рада, что мы, и Россия, и Украина, и все остальные, снова в авангарде! — по-русски начала она.
Ведущий ничего не понимал, но ответил: «Да!» Зал грохнул.
— А вы знаете, сколько миллионов человек сейчас вас смотрит по телевизору? — спросил он по-английски.
Она явно не поняла, но ответила: «Ноу».
— Да нет, я шучу, сейчас нет трансляции, это генеральная репетиция.
Я думаю, хорошо, что трансляции не было: и во время нее, и после российское телевидение не разделило бы радости старушки по поводу того, что «и Россия, и Украина в авангарде». В российских новостях, как известно, про удачное выступление Украины на «Евровидении» вообще предпочли не упоминать.
«Мы так долго жили с мыслью, что все вокруг нас ненавидят»
Победа сербской певицы вызвала в Хельсинки восторг. Сербских флагов, правда, почти не было видно: болельщиков из этой страны приехало так мало, что сербская делегация не заполнила даже один автобус. Вместо сербов ликовали финны, а также балканские соседи победителей.
— Это очень хорошо! Боже мой, это круто! Это им так нужно! Знаешь, как это им сейчас нужно? — кричал болельщик из Словении.
Он имел в виду то, что как раз в те часы Сербия переживала политический кризис. Буквально накануне «Евровидения» премьер-министр Воислав Коштуница, чтобы удержать свой пост и сохранить контроль над силовыми министерствами, заключил союз с ультранационалистами из Сербской радикальной партии. Основатель этой партии Воислав Шешель находится в гаагской тюрьме и обвиняется в военных преступлениях, а ее лидер Томислав Николич заявляет, что никакая евроинтеграция Сербии не нужна, ее единственный союзник — Россия, и готов начать новую войну за Косово. Более того, он считает, что Россия, как единственный союзник Сербии, должна в этой войне принять прямое участие. В результате сделки между партией премьера Коштуницы и сербскими радикалами Томислава Николича избрали спикером парламента, а вся Европа пришла в ужас: Сербия уходит в новую изоляцию, а на Балканах появляется угроза новой войны.
Как раз в этот момент и произошло «Евровидение». Представительница Сербии Мария Шерифович спела песню под названием «Молитва» и победила. И центр мира, которым только что был Хельсинки, переместился в Белград.
