Юрий Нерсесов - Как перевирают историю
1941 года только в танковых подразделениях Западного фронта обнаруживается 50 Т-26. А в середине ноября, через пять месяцев после начала войны, в 58-й, 60-й и 112-й танковых дивизиях, переброшенных с Дальнего Востока, таковых числится 412 штук — две полностью укомплектованные немецкие танковые дивизии. Под Москвой и Тихвином большая часть дальневосточных машин сгорела, но весной 1942 года в Крыму обнаруживаются ещё 295 Т-26, также переброшенных из восточных округов. Ещё около сотни с небольшим числится в составе Юго-Западного и Южного фронтов. В мае-июле 1942 года они гибнут, но к года 60 таких же танков всплывают в боях на Кавказе, а в начале 1944-го не менее 72 Т-26 числятся в боевых частях под Ленинградом, в Карелии и в Заполярье.
Таким образом, рассмотрев только один тип танков, мы, по неполным данным, обнаруживаем целую тысячу машин, которые продолжали воевать и после разгрома советских войск западного направления в летних боях
1941 года. То же самое получится и с любым другим образцом довоенной боевой техники. Не говоря уже о том, что и та, которая была уничтожена летом, била врага и наносила ему потери.
Поэтому учитывать будем всё — и получим, что стрелкового оружия всех типов, кроме пистолетов и револьверов, мы имели на 22 июня 1941 года и получили за годы войны 29, 16 миллионов штук. Из них пришло с американских, британских и канадских заводов 151,7 тысяч, то есть 0,52%. По артиллерии и миномётам всех калибров эти цифры составляют, соответственно, 647,6 тысяч и 9,4 тысяч (1,45%). По танкам и самоходным орудиям 132,8 тысяч и 11,9 тысяч (8,96%) И, наконец, по боевым самолётам 140,5 тысяч и 18,3 тысяч (13,02%).
Да больше и не могло получиться! Поскольку из 42951 миллионов долларов, в которые обошлась американцам вся ленд-лизовская помощь, для разгромившей три четверти вооружённых сил Германии и её европейских союзников Красной Армии добрый вашингтонский дядюшка выделил всего 9119 миллионов, то есть чуть больше одной пятой. В то время, как одна Британская империя получила 30269 миллионов. И даже страны Южной Америки, чьи боевые подвиги без электронного микроскопа практически неразличимы, урвали свои 421 миллионов «зелёных». Вероятно, для того, чтобы дикие обезьяны Бразилии случайно не померли с голодухи в блокадном Ленинграде.
Но, может быть, при общей незначительности объёма заокеанской помощи она сыграла решающую роль именно в 1941-м, когда немцы стояли у ворот Москвы? Что ж, посмотрим статистику поставок вооружений за этот год. С 22 июня по 31 декабря Красная Армия получила 5,4 тысяч танков и 8,2 тысячи боевых самолётов. Из них наши союзники по коалиции поставили 648 танков (12,14%) и 915 самолётов (10,26%). С учётом же вооружений, имевшихся на 22 июня 1941 года и этот, не слишком внушительный процент снижается до совершенно ничтожных цифр (соответственно 2,32% и 3,14%). Маловато будет, особенно если учесть, что изрядная часть присланной техники, в частности, 115 из 466 танков английского производства, в первый год войны до фронта так и не добралась.
Качество отправляемого вооружения поначалу частенько тоже оставляло желать много лучшего. Так, из 711 британских и американских истребителей, прибывших из Англии в СССР за первые полгода войны, 700 составляли устаревшие машины типа «Киттихок» и «Харрикейн». Они сильно уступали «мессершмиттам» и «якам» по скорости (520 км/ч против 570-590) и манёвренности, а первые «харрикейны» к тому же были очень слабо вооружены. Даже если лётчику и удавалось поймать врага в прицел, пулемёты винтовочного калибра зачастую оказывались малоэффективны против брони немецких самолётов. Приходилось срочно перевооружать истребители, устанавливая на них тяжёлые пулемёты УБТ и автоматические пушки ШВАК.
Полученных от американцев более современных истребителей «Аэрокобра» друг Черчилль поставил нам в 1941 году всего 11 штук. При этом первая машина прибыла в разобранном виде, без соответствующей документации и вдобавок оказалась с практически полностью отработанным моторесурсом. Правда, наши левши всё же самолёт собрали и даже в воздух запустили. Но воевать на нём, естественно, мог разве что кандидат в камикадзе.
Поставки в первые месяцы войны осуществлялись куда в меньшем количестве, чем было обещано. Например, американцы обещали прислать в 1941-м 600 танков и 750 самолётов, а послали первых всего 182, а вторых — 204. Та же история продолжалась и в 1942 году. Если советская промышленность выпустила тогда 5,91 млн. единиц стрелкового оружия, 287 тысяч орудий и миномётов, 24,5 тысячи танков и самоходных орудий и 21,7 тысяч самолётов, то по ленд-лизу за январь-октябрь было этих видов вооружения получено, соответственно, 61 тысяча, 532, 2703 и 1695 штук. После чего (в разгар боёв за Сталинград и Кавказ!) поставки значительно сократились. После разгрома конвоя PQ-17, о чём мы поговорим ниже, союзники тормозили до 2 сентября, потом со скрипом отправили следующий караван PQ-18, а затем прикрыли лавочку аж до 15 декабря.
За 3,5 месяца, когда на Волге гремела решающая битва Второй Мировой, в Мурманск и Архангельск пришло поодиночке всего 5 судов с ленд-лизовскими грузами. Складывается небезосновательное впечатление, что в Лондоне и Вашингтоне всё это время просто сидели и выжидали: чем там у этих русских кончится дело под Сталинградом?
Естественно, либеральные историки всё это знают. Но либо пропускают мимо ушей, либо с торжественным видом выкладывают свой решающий и последний козырь: поставки, не относящиеся к основным видам вооружений. И тут, казалось бы, крыть нечем, поскольку цифры получаются и вправду солидные. В частности, именно по ленд-лизу мы получили 427386 тысяч автомобилей, не считая мотоциклов. Немалую роль сыграли и поставки продовольствия. Хотя за первый год войны они были крайне незначительны, в сумме США поставили нам около 20% потреблённого мяса и немало прочих вкусных вещей. А ведь ещё были станки, рельсы, паровозы с вагонами, радиолокаторы, взрывчатка, авиационный бензин, и другие полезные предметы, без которых много не навоюешь.
Само собой, выкатывая столь впечатляющий список, ленд-лизофилы традиционно жульничают. Например, считая поставленные автомобили, сравнивают их только с 205 тысячами, произведёнными в СССР за годы войны, но «забывая» около 273 тысяч имевшихся в армии к началу боевых действий, более 221 тысячи, мобилизованные из гражданского хозяйства и свыше 60 тысяч трофейных. С учётом, того что 115 тысяч импортных и 55 тысяч отечественных машин, ушло на гражданку, взамен мобилизованных, получаем, что ленд-лизовский автотранспорт, составлял около 31% армейского автопарка. По грузоподъёмности, несколько больше, поскольку наши ЗИС-5 возили по 3-3,5 тонны, тогда как американские «Студебеккеры» формально рассчитанные на 2,5 тонны, могли брать до 4,5-5 тонн, однако фанатам этого мало. Они выбирают из всего автопарка только 205 тысяч машин выпущенных в СССР за военное время. Складывают их со всеми ленд-лизовскими. Потом считают долю импорта от образовавшейся суммы и, выведя вожделённые 68% вместо реальных 31%, утирают сопли умиления.
Та же история выходит и с железнодорожным транспортом. Приятно и полезно получить от заморских партнёров 1981 паровоз и тепловоз, и 11 075 вагонов. Только вот сравнивать поставки надо не с 92 локомотивами и 1087 вагонами, выпущенными советской промышленностью в 1942-1945 гг., а с 26 тысячами паровозов и 715 тысячами вагонов, имевшимися в СССР к началу войны. То же самое и по станкам, и по очень многим другим видам поставок.
«Но ведь всё равно очень много выходит! — возмущаются ленд-лизофилы. — И, главное, бесплатно!» Выходит действительно много, но всё равно существенно меньше, чем нам представляют. Общепринятая же версия о том, что со стороны США ленд-лизовская помощь носила характер чуть ли не благотворительности, при ближайшем рассмотрении не выдерживает никакой критики. Согласно статье пятой «Закона по обеспечению защиты Соединённых Штатов» (он же «Закон о ленд-лизе») оплате не подлежали только поставки «уничтоженные, утраченные и использованные во время войны», да и само словосочетание lend — lease, дословно переводится, как «давать взаймы — сдавать в аренду».
Кроме того, в рамках так называемого «обратного ленд-лиза» Вашингтон получил необходимого сырья общей стоимостью почти в 20% от переданных материалов и вооружений. В частности, из СССР в Штаты были отправлены 32 тысячи тонн марганцевой и 300 тысяч тонн хромовой руды, значение которых в военной промышленности чрезвычайно велико. Достаточно вспомнить, что когда немцы, отступив с Украины, лишились никопольского марганца, 150-мм лобовая броня их «королевских тигров» стала держать снаряды хуже, чем аналогичный 100-мм броневой лист ранее выпускавшихся обычных «тигров».
Наконец, не стоит забывать, что за некоторые союзные поставки мы расплачивались золотом — и в немалых количествах. На одном утопленном немцами британском крейсере «Эдинбург» золота плыло 5,5 тонн. Немало поживились союзнички также платиной, ценной древесиной, пушниной, а также горячо любимыми ими красной рыбкой и чёрной икоркой. Плюс значительную часть оружия и боевой техники, как и полагалось по договору, Советский Союз по окончании войны вернул обратно, получив взамен счёт на круглую сумму в 1300 миллионов долларов. На фоне списания долгов прочим облагодетельствованным державам это выглядело откровенным ограблением, и Сталин потребовал пересчитать должок нормально. Впоследствии американцы были вынуждены признать, что приврали — однако накрутили на итоговую сумму проценты. Взаимопризнанная сумма, с учётом этих процентов, согласно вашингтонскому соглашению 1972 года, составила 722 миллиона баксов. Из них 48 миллионов были выплачены при Брежневе, а остальные, согласно дополнительному соглашению между Горбачёвым и Бушем-старшим, Москва должна вернуть до 2030 года.
