Лоуренс Райт - Аль-Каида
Генерал хотел полтора миллиона долларов за уран и комиссионные. Получив деньги, он передал цилиндр длиной 76 см и 15 см в диаметре. В приложенных документах говорилось, что данный контейнер действительно прибыл из Южной Африки. Бен Ладен был удовлетворен сопроводительной документацией и заплатил Фадлю десять тысяч долларов за участие в сделке. Но когда контейнер оказался в его руках, выяснилось, что он наполнен киноварью, внешне действительно походившей на оксид урана, но химически ему совершенно не соответствовавшей. Киноварь на протяжении четверти века успешно продавалась мошенниками под видом урана. Несмотря на такой дорогостоящий урок, бен Ладен не прекратил попыток заполучить обогащенный уран или российскую ядерную боеголовку, которую, как он думал, можно приобрести на развалинах бывшего Советского Союза.
Как и десять лет назад, бен Ладен задумался о концепции «Аль-Каиды». Она была лишь одним из его предприятий, но предоставляла ему потенциально неограниченную возможность заявить о себе всему миру. Его акции, такие, как рейд в Сомали, являлись небольшими и надуманными. Но с более внушительным арсеналом, например с ядерным или химическим оружием, «Аль-Каида» могла бы изменить ход истории.
В 1994 году жизнь бен Ладена достигла кульминации. Первые два года в Судане были полны удовольствий. Жены и дети проживали вместе с ним на большой вилле, сфера его деловых интересов расширялась, «Аль-Каида» росла количественно и качественно, что служило в то же время и поводом для беспокойства. Западные разведслужбы пока еще находились в полном неведении относительно занятий бен Ладена, саудиты и египтяне уже заслали свою агентуру в Судан. Но внутрь организации проникнуть было трудно. Верность, родство и фанатизм не позволяли этого сделать.
По пятницам бен Ладен обычно молился в мечети «Ансар Аль-Суннах», находившейся на другом берегу Нила в районе Омдурман. Это была ваххабитская мечеть, куда обычно ходили все саудиты. 4 февраля небольшая группа такфиритов, вооруженных автоматами Калашникова, во главе с ливийцем Мохаммедом Абдуллой аль-Хилаифи неожиданно напала на два полицейских участка, убив двух полицейских, и похитила оружие с боеприпасами. По окончании молитвы Хилаифи и два его человека подъехали к мечети. Они открыли кинжальный огонь по толпе молящихся, убив шестнадцать и ранив двадцать человек, после чего направились в сторону аэропорта. На следующий день террористы разъезжали на машине по окрестностям Хартума в поисках новых целей. Они стреляли по полицейским на улицах и даже ранили одного из сотрудников в офисе бен Ладена в Вади-Эль-Акик. Они словно с цепи сорвались. Всех их знали как людей бен Ладена.
В пять часов пополудни, когда обычно открывался салон для гостей, бен Ладен беседовал со старшим сыном Абдуллой. С детства Абдулла страдал астмой, поэтому жить в Пешаваре и Хартуме было вредно для его здоровья. Ему было шестнадцать лет, и он хотел поехать к друзьям и родственникам в Джидду, которая находилась по ту сторону Красного моря. Кроме всего прочего, Абдулла принадлежал к богатейшему клану и в Джидде мог бы наслаждаться фамильными пляжами, яхтами, светскими раутами, автомобилями и прочими дорогими удовольствиями, к которым питал отвращение его отец. Абдулле не нравилось, что обитателей дома его отца совершенно не занимало образование детей, фактически потомство бен Ладена от первой жены с трудом умело читать. Усама считал, что его семейство вполне комфортно устроилось в Судане. Он стремился сделать жизнь не менее, а более суровой.
Пока отец разговаривал с сыном, гости постепенно собирались в доме напротив. «В этот момент я услышал автоматные очереди, — вспоминал бен Ладен. — Несколько пуль попало в дом». Он схватил пистолет и сунул его в карман галабеи, второй пистолет протянул сыну. Убийцы остановились посередине дороги между двумя домами и открыли огонь. Хилаифи и два его сообщника ожидали, что бен Ладен будет принимать гостей в своем офисе. «Они стреляли по тому месту, где я должен был сидеть!» — ужасался бен Ладен. Он, Абдулла и суданский полицейский, патрулировавший район, открыли огонь по нападавшим. В результате Хилаифи был ранен, а его сообщники убиты. К несчастью, убийцы застрелили троих гостей бен Ладена и нескольких охранников.
Усама обвинил в покушении «режимы арабского региона». Когда его старший товарищ Джамаль Кашоги спросил, кто за этим стоит, бен Ладен намекнул на египетскую разведку. Эксперты ЦРУ полагали, что нападение организовали саудовские спецслужбы. Саид Бадиб, правая рука принца Турки, сказал: «Мы никогда не пытались убить его. Мы только пытались охладить его пыл».
Неудавшееся покушение предоставило аль-Завахири прекрасную возможность расширить влияние на бен Ладена. Завахири поручил своему ближайшему сотруднику Али Мохаммеду произвести расследование инцидента. Мохаммед установил, что Хилаифи происходил из Ливии, откуда переехал в Ливан, где прошел курс военной подготовки, после чего в 1988 году появился в Пешаваре. Там он присоединился к моджахедам и познакомился с бен Ладеном. Он находился под большим влиянием такфиризма. Хилаифи был явным психопатом, а философия исключительности оправдывала убийство каждого, кого он считал неверным. Амбиций у него было гораздо меньше, чем у Завахири или бен Ладена, но принцип оставался тот же самый. Оружие такфиризма могло быть направлено против любого человека.
Завахири поставил перед Али Мохаммедом задачу подготовить для бен Ладена новых телохранителей. Он был уверен, что ими должны стать именно египтяне, которые контролировали все ближайшее окружение бен Ладена. Последний печально заключил, что его беззаботной жизни в Судане пришел конец. Пикники на берегу Нила, раздумья в мечети, лошадиные бега по пятницам — все осталось в прошлом. Он снова передвигался в сопровождении охраны, держа в руках компактный автомат Калашникова, поднятый когда-то на поле боя.
Течение жизни в доме также изменилось. Насколько суров он был к детям, настолько же либерален стал в отношении своих образованных жен. Умм Хамза, профессор детской психологии, и Умм Халед, преподававшая грамматику арабского языка, сохраняли свои места в университетах и часто летали в Саудовскую Аравию. Умм Хамза жила на первом этаже дома в Хартуме и читала лекции женщинам об основах ислама.
Умм Абдулле, однако, жить в Хартуме было не столь приятно. Ее сыновьям Абдулле и Омару не нравились лишения, на которые их обрек отец. Инвалид Абдул-Рахман, страдавший от эмоциональных вспышек, постоянно нуждался в уходе.
Четвертая жена Умм Али вскоре попросила развода. Он ожидал этого. «У нас не складывались отношения с самого начала», — откровенно признался Усама Джамалю Халифе. Когда Усама и Джамаль в университетские годы решили встать на путь многоженства, то обещали друг другу, что их моральные устои будут столь крепки, что они никогда не нарушат их разводом. Вместо того чтобы набрать себе гарем, как это сделал его отец, бен Ладен строго следовал требованиям Корана, позволявшего иметь не более четырех жен, к которым следовало относиться с равным вниманием. Но это означало смириться с тем, что Умм Али чувствовала себя глубоко несчастной. Согласно исламским законам дети младше семи лет должны остаться с матерью. По достижении этого возраста дочери должны перейти в дом отца. Сыновья же могли выбрать между отцом и матерью. Старший, восьмилетний Али, решил остаться с матерью. Умм Али забрала всех троих детей и вернулась к родителям в Мекку. Дочери оставались с ней и далее.
Бен Ладен ценил преданность. Все, кто его окружал, были связаны своеобразным обетом верности. Он жил как феодал, властвуя над судьбами сотен людей. Измена была практически незнакома его окружению. Уход нескольких членов семьи он воспринял очень болезненно, тем более что его фамилия являлась своеобразным символом традиционных исламских ценностей. Спартанская суровость, в которой он воспитывал детей, обернулась против него. В конце концов он смирился с тем, что пришлось отпустить своих близких.
Бен Ладен страстно тосковал по дому. За последние годы он только однажды видел свою мать, да и то после того, как королевский дом аль-Саудов послал к нему в Хартум гонца с приказом вернуться. Король Фахд недоумевал по поводу продолжающихся демонстраций непослушания. Алжир и Йемен оказывали на аль-Саудов дипломатическое давление, с тем чтобы те пресекли деятельность их подданного, являвшуюся источником нестабильности в их странах.
В конце концов Египет предложил выбрать между блудным сыном и союзническими отношениями. Египтян настолько раздражало насилие, распространявшееся из Судана, что они снова и снова требовали обуздать бен Ладена. В конце концов 5 марта 1994 года Фахд лишил бен Ладена подданства.
Саудовская Аравия была весьма провинциальной страной с большими семьями и родами, связанными друг с другом бесчисленными узами. Изгнание означало лишение поддержки многочисленных родственников и утрату чувства причастности к историческому роду, что является существенной частью самосознания каждого саудита. Подданство также было связано с правом владения собственностью, что не так уж и часто предоставлялось иностранцам. Тот факт, что уроженцы Йемена бен Ладены были приняты саудовской элитой, показывал, что им оказали честь, пусть и небольшую. После того как король отозвал подданство, Бакр бен Ладен, старший брат, публично осудил Усаму, показав, что вся семья от него отвернулась. Многие саудиты считают, что именно лишение подданства окончательно поставило бен Ладена на путь тотального террора. Эмиссар отправился в Судан, чтобы формально изъять у бен Ладена саудовский паспорт. Усама набросился на посланца. «Держи, если они смеют так со мной обращаться!» — заявил он, бросив документ.
