Борис Островский - Психоз планеты Земля
Жизнь возникла в водной среде. Всякое движение тела в воде порождает инфразвук, который информирует водных обитателей о приближении врага или добычи. Поэтому природа позаботилась о том, чтобы у морских организмов развилась способность улавливать инфразвуки. Исследователи морских глубин Жак-Ив Кусто и Фредерик Дюма установили, что рыбы не обращают никакого внимания на голос, зато колебания воды от ластов ощущаются ими на значительном расстоянии.
Когда организмы «переселились» из воды на сушу, положение существенно изменилось. Огромное разнообразие природных условий (горы, леса, степи), сосуществование с другими наземными животными стимулировало дальнейшее развитие органа слуха. Инфразвук распространяется в воздухе на большие расстояния, но он не направлен. По инфразвуку трудно судить, в какой стороне находится его источник. Поэтому в наземных условиях эволюция расширила диапазон звуковосприятия в сторону более высоких частот. Хотя восприятие инфразвука на суше не имеет того жизненно важного значения, как в водной среде, наземные животные не полностью утратили способность воспринимать его. Человек же инфразвук не слышит. Это объясняется, в частности, тем, что органы чувств, играющие у животных важную роль в борьбе за выживание, у отдалившегося от «натуры» человека утратили некоторые функции в связи с принципиально новыми условиями обитания.
В 1934 году русский психиатр М. Никитин описал случаи припадков эпилепсии, вызываемые звуками органа. Может, и здесь замешан инфразвук? Ведь рядом с тонами музыки, которые хорошо различает ухо, всегда появляются весьма низкие, неслышимые для человека колебания воздуха, вызываемые вибрацией органных труб. Можно, конечно, сказать, что на психику оказывает влияние сугубо эмоциональный фактор – сама музыка. Однако история, связанная с именем американского физика Роберта Вуда, свидетельствует, что дело всё же не в музыке.
В старинном лондонском театре «Лайрик» ставили пьесу, в которой время действия в одном акте переносилось из современности в далёкое прошлое. Но постановщик Джильберт Миллер напрасно пытался нагнать необходимую таинственность – все ухищрения костюмеров и декораторов казались жалкими трюками. Среди друзей театра на репетиции присутствовал Роберт Вуд, который предложил воздействовать на зрителей низкой нотой. Его идея заключалась в том, что очень низкая нота, почти неслышимая, но колеблющая барабанную перепонку, должна сообщить зрителю тревожное настроение и вызвать ощущение таинственности. По выполненному чертежу построили «сверхтрубу» и пристроили её к стоящему за кулисами органу. «Сверхтрубу» решили испытать на очередной репетиции. Только Вуд, Миллер и ещё несколько человек в зале знали о предстоящем эксперименте. По-видимому, рассчитывая параметры трубы, физик ошибся – звука не было вовсе. Но «последовал эффект вроде того, который предшествует землетрясению. Стекло в канделябрах старинного „Лайрика” зазвенело, и все окна задребезжали». Не только в зрительном зале, но и на прилежащей к театру Шефтсбери-авеню началась паника.
Во время Гоби-Алтайского землетрясения 1957 года в горах несколько пастухов-монголов потеряли сознание. Это случилось, по сообщению их товарищей, ещё до главного толчка, вызвавшего разрушения. Как впоследствии рассказывали сами пострадавшие, ни гула, ни толчка они не ощутили. Тот факт, что потеряли сознание лишь несколько пастухов, объясняется, очевидно, различной реакцией людей на воздействие низкочастотных звуковых колебаний. Будь, однако, инфразвук более интенсивным, можно не сомневаться, рассказывать о событии было бы некому. Так, при сильном землетрясении в Перу многие жители погибли, как пишут, по непонятным причинам. То есть погибли не под обломками зданий, не от пожаров, а по причинам незримым.
Таким образом, из гипотезы биопрогнозирования землетрясений напрашивался вывод: интенсивный инфразвук пагубно действует на организм человека. С этим предположением я обратился на кафедру биологии Азербайджанского мединститута, в котором тогда учился на втором курсе. Заведующий кафедрой профессор Д. В. Гаджиев предложил подготовить доклад. Через месяц гипотеза о механизме биопрогнозирования землетрясений была опубликована в «Вечернем Баку». Название статьи – «Феномен Пси-2» – говорило о моих увлечениях того времени: «феноменом Пси» называли телепатию. О гипотезе рассказало Всесоюзное радио в рубрике «Люди, события, время». «Голос тишины» – так называлась моя статья, опубликованная во всесоюзном журнале «Знание – сила» (июнь 1967). Позже статья была включена в ежегодник «Эврика», специализировавшийся на популяризации научных идей и открытий.
В 1968 году я прочёл о работах В. Гавро, который другим путём пришёл к мысли о патогенном действии инфразвука. Как-то профессор приложил ладонь к стене и ощутил её лёгкое дрожание. Оказалось, что вблизи от Центра научных исследований начало работать небольшое промышленное предприятие, у которого вытяжная труба вентиляционной системы генерировала неслышимые низкочастотные колебания. Это открытие и послужило толчком к планомерному изучению биологического действия инфразвука. Я послал Гавро в Марсель мою статью из «Вечернего Баку» – очень хотелось, чтобы французский профессор узнал, что до него студент-медик из далёкой Сибири (завершив четвёртый курс, я перевёлся в Новосибирский мединститут) уже высказался о вредном действии инфразвука. Ответа я не получил.
Много лет спустя мне в руки попали две книги о неслышимых звуках. В них я обнаружил набор тех же сведений, что и в моих публикациях: предчувствие животными землетрясений, «инфраухо» медузы, опыт Вуда, эксперименты профессора Гавро, даже цитату из Жюля Верна в том виде, как она представлена в журнале «Знание – сила». Было лестно, конечно, увидеть мою гипотезу в книгах других авторов. Не понравилось лишь, что в этих книгах я не встретил ссылок на мою фамилию.
«Гуманное» оружие
Исследования профессора Гавро, показавшие, что интенсивный инфразвук ухудшает зрение, вызывает тошноту, боли в животе, чувство страха, побудили кое-кого создать инфразвуковое оружие. Так, в газетах промелькнуло сообщение о созданной по заказу французской полиции «новинке». Предполагалось применить инфразвуковой свисток для разгона демонстрантов. «Во время испытаний первой модели, – писала одна из французских газет, – люди в пятимильной зоне чувствовали во всём теле сильнейшую болезненную вибрацию».
Инфразвук в качестве боевого оружия применили немцы во Второй мировой войне. Под Москвой в районе Волоколамска сбрасывали с самолётов куски рельсов и пустые железные бочки с отверстиями. При падении эти предметы производили шум, чрезвычайно угнетающе действующий на психику. По рассказам ополченцев – защитников Москвы, следовал душераздирающий пронизывающий вой. Все затыкали уши, что мало помогало, – гул в голове стоял целый день. «Раздирал душу», можно полагать, не слышимый звук, а присутствующий в его спектре инфразвук, порождаемый вибрацией падающих кусков рельсов и пустых дырявых бочек.
«Запретить разработку и производство новых видов оружия массового уничтожения» – так называлась статья советского академика А. Фокина, опубликованная в журнале «Мир науки» (№ 1, 1978). «Использование инфразвуковых волн на частотах, измеряемых единицами герц, – писал учёный, – делает реальным создание психотронного оружия: неслышимый инфразвук вызывает состояние тревоги, отчаяния, ужаса… Воздействие мощного инфразвукового излучения может приводить к летальным исходам. Смерть в этом случае вызывается нарушением сердечно-сосудистой системы с резким изменением кровяного давления или деструкцией кровеносных сосудов и внутренних органов. Если учесть способность инфразвука проникать через бетонные и металлические преграды, то на основе этого способа воздействия можно ожидать появление новых видов оружия».
Дела и слова советской дипломатии, как известно, часто расходились. Разглагольствуя о наложении запрета на производство новых видов оружия, советские руководители, конечно, не могли не знать, что в стране ведутся работы по созданию инфразвукового оружия. Об этом свидетельствуют, в частности, показания сотрудника одной засекреченной лаборатории Б. Крутикова: «В августе 1991 года я был приглашён в отдел медицинской техники, где мне предложили принять участие в разработке технической документации к аппарату „G-1”… Мне особо указали на жёсткие сроки исполнения работ и необходимость разработки автономного генератора сигналов, не входящего в состав аппарата „G-1”. Я сделал два замечания. Первое: согласно заданию, генератор должен был обеспечивать работу в диапазоне 10–150 герц.
А частоты 10–20 герц относятся к инфразвуковым колебаниям, губительно воздействующим на всё живое. Второе: автономность генератора позволяет использовать его вне прибора „G-1”. Стоит его включить по схеме „генератор – усилитель – излучатель”, и готово зловещее „пси-оружие”. Я предложил изменить техническое задание в связи с моими замечаниями… Мне сообщили о невозможности исключения инфразвуковых частот из рабочего диапазона генератора. Продолжали настаивать и на автономности изделия. Но я уже категорически отказался участвовать в этой разработке…»
