Владимир Цветов - Мафия по-японски
Законная «крыша» над преступным бизнесом, о чем говорится в первом принципе Таоки, до сих пор спасает якудза от серьезных потерь, поскольку время от времени полиция встает перед необходимостью наносить удары по гангстерскому подполью. Делается это в угоду моральному возмущению обывателя, который в условиях капиталистической действительности лишен легальных возможностей достичь денежного успеха и потому жгуче завидует прибылям якудза. Полиция арестовывает некоторых бандитов, но тех, кто принял облик респектабельных предпринимателей, как правило, не трогает.
Отбивая на сходке благодарственные поклоны «братьям» и «сынкам» за оказанное доверие, Таока видел себя не просто главарем малолюдной шайки, у которой нет денег на аренду приличного ресторана, чтобы отметить обряд коронации нового босса. Ему чудилось главенство над всем миром якудза — от края и до края Японии. Он отдавал себе отчет, что кровью будет полит его путь к верховной власти, и возводил в непреложный принцип, второй по счету в кодексе, принцип железной дисциплины и беспрекословного подчинения. В уже упоминавшемся телеинтервью Таока мог бы следующим образом продолжить мысль ведущего программу: у якудза рука руку не только моет, но и, случается, рука руку рубит, если рука отказывается копаться в особенно густой и зловонной грязи.
Формулируя третий принцип — о защите интересов народа, — Таока лицемерил не ради удовольствия. Членство в «Джапан инкорпорейтед» требовало сладкого «имэджа», образа, чтобы буржуа мог с приятностью скушать отвратительную реальность: в японском обществе заправляют не одни предприниматели и политики, а и якудза тоже. Что до властей, то обещание Таоки выступать на стороне народа они восприняли в полном согласии с японской поговоркой: «Речь Будды, сердце змеи». Ведь власти сами прикрывают свои антинародные действия пылкими заверениями в преданности интересам народа.
«Когда шагает Юкио Дзидо, и трава увядает со страху». Таоку жестокостью не удивишь, но и он содрогался, когда видел гиганта Дзидо, солдата бывшей императорской армии, про которого говорили, что он одним ударом меча разрубал от головы до ног пленных и съедал их еще теплую печень. В Китае Дзидо, похваляясь силой, руками разрывал детей на части. Так что в «Ямагути гуми» не преувеличивали чрезмерно, сочинив про траву, которая увядает в присутствии Дзидо. Таока назначил его начальником боевого отряда «Ямагути гуми», иначе говоря — предводителем группы убийц. С операции, проведенной головорезами Дзидо, и началось завоевание Таокой Японии.
«Ямагути гуми» припозднилась, и контроль над ипподромами и коммерческими велотреками в Кобэ и в соседних городах захватили другие банды. Боевой отряд Дзидо разворотил кассы тотализаторов и вместе с ними — трибуны. Понадобился не ремонт, потребовалось строительство заново и ипподромов, и велотреков. Теперь «Ямагути гуми» стала единолично взимать дань с муниципалитетов — организаторов скачек и велогонок и официальных хозяев ипподромных и трековых тотализаторов.
Довоенное занятие эстрадным бизнесом не пропало для Таоки даром. К концу 1948 года он овладел крупнейшими залами Кобэ. В них начались концерты «рокёку» — не лишенный сентиментальности Таока любил японское традиционное речитативное пение. Однако он быстро учуял, куда дует ветер эстрадной моды и откуда дует ветер прибыли, и устроил так, что приехавшая на гастроли в Кобэ 11-летняя девочка, с успехом распевавшая на подмостках и по радио «буги-вуги», первый свой визит в городе нанесла в контору «Ямагути гуми».
Маленькая девочка не ведала, конечно, кто такой Таока и что такое «Ямагути гуми», но ее менеджер быстро постиг это, познакомившись с тремя коротко постриженными парнями, у которых в вырезе кимоно на груди виднелась разноцветная татуировка. Поэтому девочка, войдя к Таоке, низко поклонилась и сказала совсем по-взрослому: «Прошу и впредь не оставлять меня без вашей заботы».
Это была Хибари Мисора, чей звездный блеск почти 40 лет не меркнет на капризном небосклоне японской эстрады. Сияние «звезды» оборачивается для «Ямагути гуми» миллионными доходами. Нет, Таока не обирал певицу по-сутенерски грубо. Просто она, как и десяток других японских певцов и артистов, подписала контракт с фирмой «Кобэ гэйнося», президентом которой числился Таока. Он скрупулезно следовал разработанным им самим же принципам жизни и деятельности якудза.
25 июня 1950 года США развязали агрессивную войну в Корее. Япония превратилась в тыловую базу американской армии. Отсюда шла в Корею военная техника, боеприпасы, снаряжение. Сюда прибывали подбитые американские танки, самолеты, корабли, чтобы после ремонта снова отправиться на фронт. Погрузочно-разгрузочные работы в порту Кобэ не останавливались теперь ни днем, ни ночью. «Мое время пришло», — решил Таока.
В порту уже существовала погрузочно-разгрузочная фирма «Коё унъю», служившая «Ямагути гуми» «крышей». Она прятала от посторонних глаз и от ока американской оккупационной администрации, совсем не бдительного, если не сказать — слепого, гангстерские поборы с грузчиков. Но «Коё унъю» была одной из нескольких фирм. Остальные «крыши» прикрывали грабеж грузчиков другими бандами. Пришло время покончить с ними — такое решение принял Таока.
Начал он с захвата одного за другим всех видов портовых работ: трюмных, перевозочных — от судна к берегу на баржах, перегрузочных — с барж на пирс. Скоро 12 фирм — и все с гербом «Ямагути гуми» — заправляли делами в порту. Юкио Дзидо пришлось немало потрудиться, В 1956 году эти фирмы объединились в «Ассоциацию по развитию портовых работ» — Таоке нравились пышные названия. В ассоциации заправляли, естественно, люди из «Ямагути гуми». Таока скромно взял себе пост вице-председателя. Предстояло сделать следующий, самый сложный шаг.
Получать монопольную прибыль на погрузочно-разгрузочных работах означало бить по пальцам очень многих сильных рук. Здесь Юкио Дзидо мог и не управиться. На портовый бизнес опирались столпы японской капиталистической экономики — фирмы «Мицуи», «Сумитомо», «Мицубиси». Однако погрузочно-разгрузочными работами они непосредственно не занимались. Взяв с контракта на погрузку или разгрузку судна 15 процентов, фирмы передавали его субподрядчикам — компаниям помельче. Те в свою очередь собирали 15-процентные сливки и остаток отдавали вторичным субподрядчикам — якудза. Гангстеры поденно нанимали грузчиков на оставшиеся деньги — на оставшиеся после того, как сами забирали свои 15 процентов.
— Воистину, нет чести и совести у большого бизнеса, — сказал Таока. — Нам, труженикам, — Таока не улыбался, поскольку не чувствовал юмора в своих словах, — большой бизнес недодает почти треть причитающихся денег. Наша миссия — покончить с эксплуатацией портовых рабочих. Святой принцип якудза: быть на стороне простого народа — требует этого.
Слушавший Таоку известный профессор, специалист по трудовым отношениям, не сдержался и невежливо фыркнул от смеха. Таока был из тех, кто проглатывает обидчика, но не обиду, однако он прикинулся, что не заметил неучтивости, и сказал о главном, ради чего встретился с профессором:
— Мне нужен профсоюз. Научите, как его организовать.
Преступный мир давался диву и издевательски хихикал над якудза из Кобэ, не всегда грамотно подписывавшими полицейские протоколы, но теперь севшими за парту организованных Таокой курсов по изучению трудового права. Веселье прекратилось, когда 12 профсоюзов, созданных при всех фирмах, что принадлежали «Ямагути гуми», образовали «Объединенный союз портовиков города Кобэ». В него вошли 440 поденных рабочих, запуганных гангстерами. Надо ли говорить, что председателем союза избрали «сынка» из «Ямагути гуми».
Соперники из других банд переполошились, компании-субподрядчики, из чьих рук «Ямагути гуми» получала изрядно надкусанные контракты, пришли в панику, но было поздно: союз выдвинул перед «Мицуи», «Сумитомо» и «Мицубиси» требование, подкрепленное угрозой объявить забастовку: заключать впредь контракты на погрузку и разгрузку судов, минуя субподрядчиков, то есть непосредственно с «Ассоциацией по развитию портовых работ» — той самой, где Таока являлся вице-председателем. «Мицуи», «Сумитомо» и «Мицубиси», оставаясь при своих 15 процентах дохода с контракта, не видели оснований противиться требованию новоявленного профсоюза, а субподрядчики сопротивляться не посмели. На них надавил крупный капитал города Кобэ. Он не захотел, чтобы к тысяче массовых забастовок, состоявшихся в Японии в 1956 году с января и до событий в порту, добавился еще один трудовой конфликт. Даже однодневная забастовка с потерей 440 человеко-дней нанесла бы большому бизнесу значительно больший ущерб, чем исчезновение в порту Кобэ нескольких мелких субподрядных компаний. Кроме того, с образованием послушной гангстерам рабочей организации ряды докеров оказались расколотыми, а позиции прогрессивного Генерального совета профсоюзов Японии ослабли. Главным образом по этой причине городской крупный капитал оказался благосклонным к «Ямагути гуми».
