Марк Аврутин - Век надежд и разочарований, или Фантасмагория лжи
Безусловно, ни упомянутое (с иронией) старое деление марксизма, ни приведенное новое не исчерпывают собою всех возможных способов его структуризации. Ибо марксизм как глобальная мировоззренческая концепция включает в себя массу вопросов из самых разных областей знания (экономики и истории, социологии и эстетики, философии и даже антропологии), позволяя тем самым комбинировать и группировать их как угодно.
Идеалистический блок в марксизме составляют древние мессианские пророчества о царстве справедливости, равенства и братской любви, христианская цель преображения человеческого общества. Однако марксизм не просто заимствует общечеловеческие и христианские идеалы, но дополняет их призывом: «…или смерть». Таким образом, насилие с самого начала вводится марксизмом в состав допускаемых им средств, тем самым утверждается преемственность не только якобинских методов, но и методов средневековой инквизиции. Из этого следует, что перенимая общечеловеческие и христианские ценности, марксизм отверг христианскую идею личности, не признал человека верховной ценностью и подчинил его воле коллектива. Здесь также нашли своё отражение и немецкая идея государственности, утверждающая, что цель государства вовсе не состоит в служении интересам личности. И вообще, притязания индивидуума — плод «торгашеской» идеологии. С подобного рода эклектикой и подменой мы будем сталкиваться неоднократно, т. к. они, к сожалению, стали основными инструментами в лаборатории марксизма.
Ещё одним типовым приёмом Маркса становится повсеместное использование «революционизирующей приправы». Спекулируя на том, что древние пророчества так долго не исполняются, Маркс призывает ускорить их реализацию. Для этого, говорит Маркс, достаточно совершить революцию, уничтожить все враждебные классы, национализировать средства производства и сразу всё изменится: исчезнет эксплуатация, а между людьми сложатся новые взаимоотношения. Именно так, в точном соответствии с этими указаниями марксизма поступили обитатели платоновского «Чевенгура», абсолютно уверенные в том, что в эксплуатации заинтересованы только буржуи и поэтому, уничтожив их, они избавляются от эксплуатации. «По-чевенгурски» прочитали Маркса и миллионы реальных людей во всём мире. На основе этого мифа о возможном переустройстве мира, этой социальной утопии возникает новая мессианская религия, в которую поверили миллионы людей, получив от неё колоссальный заряд взрывчатой энергии, вызвавшей настоящее помрачение умов.
Политический блок марксизма составляют теория обнищания пролетариата, теория эксплуатации, теория классовой борьбы и теория прибавочного продукта, занимающая центральное положение в марксизме и раскрывающая якобы механизм эксплуатации.
Теория обнищания пролетариата представляет собою особо наглядный пример совершённой Марксом подмены. На самом деле, как уже здесь отмечалось, широкая индустриализация вызвала массовое разорение и обнищание ремесленников и крестьян. То есть на мануфактуры приходили нищие, уже разорившиеся вчерашние ремесленники, становясь наёмными рабочими. Таким образом, не в результате работы на мануфактурах они нищали, а приходили наниматься на работу из-за того, что обнищали. И хотя условия работы в начальный период становления капитализма были очень тяжелыми, но уже в начале 20 века английские рабочие имели довольно высокую оплату труда и по уровню жизни приблизились к среднему классу.
В теории эксплуатации беспрерывно повторяется положение о том, что без наёмного труда ничего нельзя было произвести, постоянно подчёркивается главенствующая роль рабочего, многократно упоминается какая-то доля неоплаченного труда. Во всём этом нет никакого глубокого проникновения в суть производственного процесса, как нас приучали об этом думать, нет вообще ничего, кроме стремления к разжиганию страстей с целью повышения революционного накала пролетариата. Ибо даже при самом поверхностном рассмотрении производственного процесса со всей очевидностью обнаружилось бы, что в условиях индустриального производства рабочий ничего бы произвести не смог без предоставленных ему станков, оборудования, инструментов, производственных помещений. Неоплаченная доля труда в гораздо большей степени, возможно, содержится в творческом труде создателей всего этого индустриального производства. Рабочие же, наоборот, всегда стремились присваивать себе плоды чужого труда, причём, труда более ценного, чем их собственный, постоянно выдвигая требования по повышению своей заработной платы.
Столь же или даже ещё более необоснованы претензии на авангардную роль в руководстве обществом. Разве не абсурдным является утверждение о том, что общество должно двигаться вперёд наименее образованными, интеллектуально ограниченными людьми.
Все эти рассуждения марксизма об усилении эксплуатации и обнищании пролетариата по мере развития капитализма были лживы. Благодаря усилиям учёных и инженеров удалось повысить производительность труда, за счёт чего сократилась вдвое (со времён Маркса) продолжительность рабочего дня и одновременно повысилась заработная плата рабочих. Поэтому никакой иной цели, кроме разжигания низменных страстей, в первую очередь, зависти и внушения ненависти к капиталистам, ведущих к разрушению общества, в теории классовой борьбы усмотреть нельзя. Маркса вообще с полным правом можно считать величайшим «поджигателем» масс, хотя и выступал он только в роли кабинетного учёного. Только в платоновском «Чевенгуре» уничтожение капиталистов привело к уничтожению эксплуатации, но вслед за этим — и жизни вообще. Опыт же практического социализма показал, что тотальное истребление буржуазии не только не уничтожило, но, наоборот, значительно усилило эксплуатацию (о чём разговор впереди).
Итак, вскрыв в политическом блоке источник общественного Зла, марксизм предложил конкретные методы борьбы с этим Злом, которые составляют экономический блок этого учения.
Уничтожение капиталистов вполне естественно, а главное обязательно должно сопровождаться полной национализацией капитала и всех средств производства, концентрацией их в руках пролетарского государства. Однако уничтожение капиталистов не уничтожает функцию накопления капитала, без которой вообще не может существовать индустриальное производство и, более того, индустриальная цивилизация. А, как известно, ни сам Маркс и никто из его последователей не выступали против индустриализма. В то же время единственным источником накопления капитала может служить удержание прибавочной стоимости, которое по Марксу является сутью, основным механизмом эксплуатации. Стало быть, во-первых, капитализм как носитель основных черт, составляющих понятие общественного Зла (отчуждение прибавочной стоимости, накопление капитала, эксплуатация), не уничтожим. Во-вторых, практический социализм, под которым понимается, помимо тотальной национализации, внедрение всех остальных положений марксизма, ведёт (и привёл на самом деле — о чём тоже впереди) к ещё более жестокой эксплуатации. Этому способствует слияние политической власти с экономической, так как рабочим бороться за свои права, за улучшение своего положения становится просто не с кем. Всякая борьба заканчивается завоеванием власти. Власть в руках пролетарского государства, значит, в своих собственных. Кто же борется с самим собой? — Только сумасшедшие. А таких нужно принудительно лечить. Их и лечили (об этом тоже впереди).
Само по себе отчуждение прибавочного продукта имело место и в докапиталистических системах. Поэтому представляется возможным сопоставить между собой способы отчуждения в рабовладельческом, феодальном и капиталистическом обществах. Результаты такого сопоставления показывает, что развитие шло в сторону применения более гуманных способов. В этом отношении (впрочем, так же как и во всех других) социализм представляет собою шаг назад. Таким образом, благодаря ловкой подмене вполне естественная и необходимая при любом способе производства функция удержания прибавочной стоимости превращается у Маркса в механизм эксплуатации, приобретает мощный революционный заряд.
Большинство последователей нового учения практически ничего не смыслили в экономике. Поэтому оказались в буквальном смысле загипнотизированными его высокой наукообразностью, считали его абсолютно доказанным, а поэтому, безусловно, истинным. Всех завораживала иллюзия научности, целиком построенная на сфальсифицированных доказательствах. Каким-то удивительным образом люди обманывали самих себя, находя в марксизме то, чего хотели. Образованная часть общества увидела в нём дальнейшее развитие, усовершенствование либерализма, вопреки тому, что на самом деле в нём содержалось отрицание последнего. Даже религиозные деятели обнаружили в нём тождественность с эсхатологической целью христианства, которая состоит в конечном преображении человечества и мироздания.
