Владимир Аврорский - Бразилия для любознательных
Пройдя метров двести от городского театра, я оказался перед несколькими кинотеатрами с красочными афишами идущих в них фильмов. Это была «Синеландия» — киношный уголок главной улицы города. На ней и в соседних переулках находилось около двадцати кинотеатров, десятки ресторанов, ночных клубов и баров. Когда на город опускалась ночь, здесь загорались разноцветные неоновые рекламы. Поддаваясь их волшебной магии, жители города заполняли кинозалы, надеясь хотя бы на время забыть свои каждодневные проблемы. Ночная жизнь в переулках «Синеландии» не утихала почти до утра. В один из первых вечеров в Рио-де-Жанейро я зашел любопытства ради в кинотеатр «Рэкс», где шел испанский фильм «Греховная любовь». Очаровательная испанская певица Сара Монтьель играла главную роль в этой простенькой мелодраме. В те годы экраны бразильских кинотеатров заполоняли низкопробные американские боевики. Некоторое разнообразие вносили французские и итальянские фильмы и немногие приличные бразильские киноленты, такие как «Бог и дьявол в стране солнца» Глаубела Роши[5].
Там, где заканчивался проспект Риу-Бранку, начинался широкий бульвар Бейра-ду-Мар. Из-за огромного количества королевских пальм его можно было принять за прибрежный парк. Слева от бульвара простиралось море, справа — район Лапа. Здесь было много частных домов и вилл, разбросанных на склонах близлежащих холмов. Отсюда открывался изумительный вид на бухту Гуанабара. С трудом верилось, что совсем рядом — деловой центр Рио-де-Жанейро. До войны на Лапе было много ночных клубов, кабаре и баров. Это было излюбленное место художников, артистов театров и вообще творческой публики. Лапу не зря называли Монмартром[6] бразильской столицы.
Вдали виднелась крутая гора со статуей Христа. Ее можно было заметить с любой точки прибрежной части города. Стояла прекрасная погода, с океана дул прохладный бриз. Мне очень захотелось добраться до этой самой известной достопримечательности Рио-де-Жанейро. Я остановил первое попавшееся такси и через полчаса уже стоял на конечной остановке фуникулера. Два вагончика, пробираясь через тропические заросли, каждые тридцать минут доставляли туристов на вершину горы Корковадо (Горбун)[7]. Оттуда открывался красивый вид на город и окружающую местность.
На противоположной стороне залива, у подножья сопок, виднелся город Нитерой[8]. Зрелище покоряло и очаровывало своей красотой. Час пролетел незаметно. Солнце клонилось к закату. Пора было уходить. Очередной фуникулер доставил меня вниз. В приподнятом настроении отправился я в обратный путь по незнакомым улицам. Я был безмерно счастлив, что попал в этот удивительный город. Здесь мне предстояло прожить много лет, познать прелести и невзгоды, радости и печали бытия среди нового для меня народа.
Прошли годы. Рио-де-Жанейро изменился, как все меняется в этом мире. Изменился к лучшему. Стал масштабнее, величественнее, чище, красивее. Что-то стало хуже. Проспект Атлантика, обрамляющий золотистый песок знаменитой Копакабаны, после реконструкции забрал широкую полосу пляжа. Исчезло большинство особняков Леблона и Ипанемы[9], от чего город стал однообразнее. Железобетонные башни стали неотъемлемой чертой архитектурного ландшафта города. Появились новые туннели, скоростные автострады, транспортные развязки, без которых Рио задохнулся бы в тисках невероятной автомобильной давки. Неизменной осталась неувядаемая прелесть этого южного города. И много лет спустя, уже освоившись в Бразилии и каждый раз возвращаясь в этот город, я остро ощущал его неповторимое очарование и вновь убеждался, что жизнь в нем чем-то походила на вечно веселый и яркий праздник.
Что это за страна?
Вскоре после приезда в Рио-де-Жанейро я пошел на городские курсы, где иностранцев обучали португальскому языку и где они могли получить элементарные знания о Бразилии. Нашим преподавателем был чудаковатый человек по имени Жоаким, высокий худощавый брюнет, на крупном лице которого с трудом держались большие роговые очки. Его суждения отличались экстравагантностью. Рассказывая об открытии португальцами земель, названных Бразилией, он поведан нам много интересного.
Высадившись на берегу удобной бухты на одном из островов, португальский мореплаватель Педру Кабрал от имени короля Португалии в апреле 1500 года вступил во владение территорией, дав ей название Земля Святого Креста. Обосновавшись в этих краях, португальцы первым делом пытались найти золото. Однако в те годы там не обнаружили ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней. Вскоре их внимание привлекло красное дерево, которому Бразилия обязана своим названием. Португальцы стали называть его «пау-бразил» по аналогии с похожим деревом, впервые привезенным в Лиссабон из стран Востока.
— А ведь могло случиться так, что, не будь этого дерева в бразильских лесах, сегодня наша страна продолжала бы называться Землей Святого Креста или получила бы какое-нибудь другое, более благозвучное название, — сказал Жоаким, оглядывая нас своим орлиным взором. — В этом смысле Бразилия похожа на соседнюю Аргентину, где испанцы нашли много серебра, и поэтому со временем ей дали красивое название, навеянное латинским словом «аргентум» — серебро.
— Трудно представить, — робко подал я свой голос, находясь под впечатлением только что услышанного, — что судьба бразильской нации настолько зависела от какого-то дерева.
Сомнение вызывали у Жоакима и некоторые исторические факты, связанные с открытием Бразилии.
— Говорят, что первым у ее берегов в апреле 1500 года появился португалец Педру Алвариш Кабрал[10]. Но мне, — авторитетно поведал нам всезнающий лектор, — приходилось читать, что в январе того же года у северного побережья Бразилии уже побывал испанец Висенте Пинсон[11]. Когда несколько лет спустя Кабрал и Пинсон встретились в Европе, между ними разгорелся горячий спор об авторстве открытия Бразилии. В конечно итоге пальму первенства все же отдали Кабралу.
Мы не были настолько сведущи в истории открытия Бразилии, чтобы иметь свое собственное суждение на этот счет, и поэтому верили его рассказам. Значительно позже, когда я взялся за изучение бразильской истории, мне удалось выяснить, что до сих пор бытуют различные точки зрения относительно экспедиции Кабрала. Некоторые историки, например, не берутся утверждать, что он был первым мореплавателем, побывавшим в этой части Нового света. Так что у нашего Жоакима были все основания сомневаться в официальной версии, приписывающей открытие Бразилии португальскому адмиралу. Много копий историки сломали и по вопросу о том, имел ли Кабрал специальные инструкции разыскивать новые земли на Западе. Долгое время многие историки полагали, что открытие Бразилии было чистой случайностью. Однако в XIX веке исследователи опровергли прежнюю гипотезу о буре и морских течениях, из-за которых эскадра Кабрала сбилась с пути и вместо Индии оказалась у побережья Южной Америки. С тех пор в исторической науке утвердилось мнение, что португальский мореплаватель вышел из устья Тежу[12] с целью добраться до Индии и создать там форпост португальского господства. И лишь попутно, следуя наставлениям Васко да Гамы[13], который в 1497–1499 годах проложил морской путь в Индию, Кабралу поручалось заняться поисками новых земель на Западе.
Одна лекция была посвящена конституционному устройству Бразилии. Ведь ее будущим гражданам (а все мы, в конечном счете, надеялись ими стать) полагалось знать достоинства бразильской демократии, свои права и обязанности.
— Вам надо с самого начала усвоить, что Бразилия — чрезвычайно демократичная страна, независимо от того, какой у нас правящий режим, — поучал нас Жоаким. — Даже если военным надоест сидеть в казармах и беспрекословно подчиняться политикам, и они решатся взять бразды правления в свои руки, наша демократия от этого ничуть не пострадает. Но так бывает редко. Обычно страной управляет президент, которого избирают граждане страны каждые пять лет.
Из его лекций стало известно, что в 1946 году была принята конституция, гарантирующая гражданам политические и социальные права. В то время Бразилия называлась иначе, чем сейчас, — Соединенные Штаты Бразилии. Потребовалось какое-то время, чтобы бразильцы осознали, что они живут в стране, очень напоминающей другую большую страну. Такое положение самолюбивые бразильцы долго терпеть не могли. Поэтому ей было дано другое название — Федеративная Республика Бразилия.
Все бразильские штаты имеют свою конституцию, законодательное собрание, правительство во главе с губернатором. Но их автономия имеет четко обозначенные пределы, переступить которые никто не осмеливается. Федеральная власть за этим внимательно присматривает. Ее высшее олицетворение — президент страны, как некогда император в Риме, обладает огромной властью. Он сам назначает и увольняет министров, имеет большую свободу действий в вопросах внешней и внутренней политики, но даже он не рискнет проводить такой курс, который шел бы вразрез с интересами правящей элиты. Лучше всего президенту не вступать с ней в противоречие, иначе для него это может плохо кончиться.
