Алан Дершовиц - Слово в защиту Израиля
Так как же человек, несущий ответственность за эти смерти, которых можно было избежать, принявший решение отвергнуть мирные предложения Барака и давший указание своим подчиненным вновь начать жестокую интифаду в рамках «дополнительного этапа» переговоров, смог так быстро перетянуть мировое общественное мнение на сторону палестинцев и против израильтян? Этот вопрос приводил в недоумение и требовал ответа, и именно страшный ответ на него побудил меня написать эту книгу.
Ответ состоит из двух элементов. Первый достаточно очевиден: Арафат разыграл проверенную террористическую карту, которая так часто выручала его за время длинной и извилистой карьеры дипломата-террориста. Сделав мишенью израильских граждан — детей в школьных автобусах, беременных женщин в торговых центрах, подростков на дискотеках, семьи за пасхальным седером, студентов университета в столовой, — Арафат знал, что он спровоцирует Израиль на ответную реакцию, сначала склонив израильтян выбрать более воинственно настроенного премьер-министра вместо миролюбивого Эхуда Барака, а потом заставив военных предпринять ответные действия, которые неизбежно приведут к гибели палестинских граждан. Это, как и раньше, отлично сработало. Внезапно мир увидел пугающие лица израильских солдат, которые стреляют в толпу, останавливают женщин на блокпостах и убивают мирных граждан. Арафат «овладел грубой арифметикой боли», как выразился один дипломат: «Палестинские жертвы им на руку, и израильские жертвы им на руку. Только отсутствие насилия не работает»[13].
Для многих голой арифметики оказалось достаточно: палестинцев погибло больше, чем израильтян, и один этот факт доказывал, что израильтяне — злодеи. Никто не обратил внимания на тот факт, что, хотя было убито «всего» 810 израильтян (данные на июнь 2003 г.), палестинские террористы пытались убить в тысячи раз больше, и им это не удалось только потому, что израильские власти предотвратили «около 80 % предпринятых террористических атак»[14]. Никто не обратил внимания и на тот факт, что среди 2000 или около того погибших палестинцев были сотни террористов-самоубийц, изготовителей бомб, взрывотехников, главарей террористов и даже подозреваемых в коллаборационизме, которых убили другие палестинцы. Если считать только мирных граждан, то было убито значительно больше израильтян, чем палестинцев[15]. На самом деле израильтяне убили меньше мирных палестинских граждан за все десятилетия террористической войны, чем любой другой народ в истории, который сталкивался с сопоставимым насилием, и эти трагические смерти стали невольным последствием скорее самой террористической войны, чем ответных действий израильтян.
Почему же так много людей в международном сообществе — дипломатов, экспертов СМИ, студентов, политиков, религиозных лидеров — пали жертвами очевидного аморального плана Арафата? Почему они не заклеймили Арафата за эскалацию кровопролития, как сделали принц Бандар и другие? Почему они так быстро перенесли вину на Израиль? Почему духовные и религиозные вожди, которые обычно хорошо отличают тех, кто намеренно избрал своей мишенью гражданское население, от тех, кто неумышленно допускал гибель мирных жителей в попытке защитить собственных граждан, — почему они не смогли увидеть этой очевидной разницы, когда дело коснулось Израиля? Почему они не поняли, каким образом палестинское руководство манипулировало арифметикой смерти и пользовалось ею? Почему они не смогли заглянуть за простой подсчет погибших и сосредоточиться на более точном моральном учете: сколько невинных людей сознательно попали под удар и были убиты с каждой стороны?
В поисках ответа на эти важнейшие вопросы я окончательно убедился, что в деле замешаны темные силы. Драматический и почти тотальный сдвиг в общественном мнении, произошедший за такой короткий период времени, невозможно объяснить, используя исключительно принципы логики, морали и справедливости — и даже политики. Ответ лежит, по крайней мере частично, в другой плоскости: Израиль — это еврейское государство, это «еврей» среди других государств Земли. Для полного понимания того, насколько не оправдана реакция мирового сообщества на израильские щедрые мирные инициативы и жестокий ответ на них со стороны палестинцев, требуется признание существующей в мире долгой печальной традиции оценивать еврейский народ по иным, гораздо более суровым, стандартам.
Та же участь постигла и еврейскую страну. Уже вскоре после провозглашения в качестве первого в современном мире еврейского государства Израилю пришлось столкнуться с уникальными двойными стандартами оценки и критики в отношении того, как он защищался, когда угроза нависла над самим его существованием и над его мирным населением. Эта книга рассказывает о двойных стандартах — как о несправедливости по отношению к Израилю, так и о страшном ее влиянии на развитие палестинского и другого терроризма, и это еще более важно.
Если тон, в котором выдержана эта книга, иногда покажется вам спорным, то знайте, что причина в том, что против Израиля выдвигаются настолько резкие, бескомпромиссные, односторонние и преувеличенные обвинения: «подобны нацистам», «виновны в геноциде», «ярчайший в мире пример нарушения прав человека» и т. д. На эти наветы нужно отвечать прямо и искренно, и только потом можно будет вернуться к другому тону — более склонному к компромиссу и взаимному признанию своих ошибок — и уже тогда спорить о более тонких оттенках достоинств и недостатков друг друга. Но нынешние дебаты, особенно в университетских кампусах, слишком часто характеризуются односторонними обвинениями, которыми бросаются те, кто хочет демонизировать Израиль. Защитники Израиля обычно отвечают на это гораздо более откровенными признаниями своих ошибок, и оправдывающийся тон часто играет на руку обвинителям.
Движение к миру начнется только тогда, когда обе стороны будут готовы признать собственные ошибки и оплошности и уйдут от прошлого, характеризующегося перекладыванием вины, к будущему, в котором будет возможен взаимный компромисс. А атмосферы, способствующей такому компромиссу, не достичь, пока не будут отброшены фальшивые, преувеличенные и односторонние обвинения, которые теперь так сильно и часто портят любые переговоры. Цель этой книги состоит в том, чтобы помочь очистить пространство, предоставив прямое и правдивое опровержение ложных обвинений. Тон этого опровержения иногда невольно отражает тон обвинений. Мои статьи, речи и лекции на протяжении многих лет отличались прямотой и нежеланием уступать обидчикам или принимать близко к сердцу тех, кто собственными фанатичными поступками и ложными обвинениями сам заслуживает оскорбления. Я постараюсь следовать этой манере в своей книге.
Когда удастся очистить пространство от пятен лжи и нетерпимости, сможет начаться более конкретный разговор о той или иной политике, которую проводит Израиль, — и о политике, которую проводит Палестина. Эта книга не является частью этого разговора, хотя у меня есть свое мнение и по поводу многих проблем, лежащих в этой сфере. Пока Израиль находится в одиночестве под градом ложных обвинений в том, что он и есть главный обидчик, первая обязанность тех, кто привержен правде и справедливости, состоит в том, чтобы опровергнуть эти обвинения — твердо и безоговорочно.
Меня часто спрашивают, как я, будучи либералом и борцом за гражданские права, могу поддерживать Израиль. За этим вопросом стоит убеждение, что мне приходится поступаться своими принципами, поддерживая такой «репрессивный» режим. Правда состоит в том, что я поддерживаю Израиль именно потому, что я либерал и борец за гражданские права. Я также критикую Израиль, когда его политика нарушает диктатуру закона. И я не пытаюсь оправдывать очевидные преступления израильтян или их союзников, такие, как уничтожение отрядов гражданской самообороны в Дейр-Ясине в 1948 г., резню палестинцев, осуществленную фалангистами в лагерях беженцев Сабра и Шатила в 1982 г., или массовое убийство молящихся мусульман Барухом Гольдштейном в 1994 г. Как и любое другое демократическое государство, Израиль и его руководителей следует подвергать критике, когда их действия не соответствуют общепринятым стандартам, но критика должна быть пропорциональной, компаративной и контекстуальной, и в ней нужно учитывать и поведение других народов.
Я основываю свое слово в защиту Израиля на либеральных и гражданско-правовых ценностях, хотя я полагаю, что консерваторы тоже могут поддерживать еврейское государство, исходя из консервативных ценностей. Я не прошу никого поступаться своими принципами. Более того, я хотел бы, чтобы все люди доброй воли просто применили бы свои представления о морали и справедливости к еврейскому Государству Израиль, как они делают это по отношению к другим государствам и народам. Если они хотя бы будут пользоваться единым стандартом, слово в защиту Израиля прозвучит само по себе. Но пока так много людей настаивает на том, чтобы выдвигать к Израилю повышенные требования, я должен произнести оправдывающую его речь, основанную на разумных принципах. Израиль заслуживает поддержки — хотя, безусловно, эта поддержка не должна быть некритичной — всех людей доброй воли, которые ценят мир, справедливость, правосудие и самоопределение.
