Михаил Ходорковский - Человек с рублём
НОВОЕ СТАРОЕ, СТАРОЕ НОВОЕ
Как и Ленин, инициаторы перестройки за новое выдавали старые-престарые истины. Ленин обозвал возврат к капитализму «новой экономической политикой». В наши дни это названо «новым политическим мышлением». За всей этой словесной шелухой маскировалась неспособность к прицельному прогнозированию. Оба нэпа – отступление, якобы нужное, чтобы накопить силы для решительного наступления. Но было ясно и в том, и в другом случае, что наступать – некуда, что продвижение вперед, по исповедуемому пути, бесперспективно и опасно.
РОДНЯ ПО ХЛЕСТАКОВЩИНЕ
Была у Ленина и его современных близнецов по перестройке еще одна общая черта, определяющая все их идеи и поступки. Это, прежде всего, прожектерство и хлестаковщина. Легкость, с которой они обещали молочные реки в кисельных берегах, прямо-таки поразительна. Еще поразительнее скорость, с которой предавалось забвению обещанное. Начинаний было много – и ни одного доведенного до конца. Родство устремлений, родство характеров, родство душ? Скорее всего, родство по безответственности: взялись за ношу, которая – это явно – была не по плечу. Отсюда и результаты, отсюда и финиш.
От нас семь десятилетий скрывали правду о Ленине, выдавали за него личность, тщательно отретушированную, ангелоликую. В этом особо преуспел М. Горький, автор канонического жития святого Ильича – очерка «В. И. Ленин», созданного по методике соцреализма, когда желаемое выдавалось за сущее.
ЛЕНИН КАК МИРАЖ
У Горького было заданное зрение: он видел не то, что есть, а то, что хотел увидеть. То, что не укладывалось в заранее заданную схему, для него не существовало. То, чего недоставало, домысливалось, Образ Ленина по Горькому – из миражей.
Великий пролетарский писатель не пожалел сажи для изничтожения Плеханова (работа над очерком началась в 1924-м – через ШЕСТЬ лет после смерти первого в истории России марксиста, человека проницательного, распознавшего суть Ленина и порвавшего с ним) и патоки и елея – для Ленина, такого заботливого: претендент в вожди нисходил до того, что щупал простыни, дабы определить, не сыровато ли белье для делегатов партсъезда.
Популистская особенность характера Ленина подмечена точно. Маска доброты, заботливости, теплоты, участия выдавалась за ангельский лик. Произносимые речи – самые расправильные, народные. Все это – маскировка антинародной сущности этого деятеля, автора античеловеческой структуры власти.
ХРИСТА РАСПИНАЛИ ДВАЖДЫ
Христа распинали дважды. Второй раз – в семнадцатом году, когда понадобилось место для новой религии – большевизма, для нового бога – Ульянова (Ленина). Церкви, мечети, молитвенные дома были либо стерты с лица земли, либо осквернены тем, что превратились в склады, конюшни, общественные туалеты или дома безбожника. Такого разгула вандализма не знало даже средневековье. И все-таки Бога из душ не вытравили: он был родниково чист, ничем не замутнен, был – свят. Ленину не удалось вытеснить Бога, потому что он никогда не был тем, за кого намеревался себя выдать, никогда не был правдой.
Ленин, по Горькому, прост, как правда. Больше всего на свете он страшился правды – и о себе самом, и о своих делах. «Я правду о тебе порасскажу такую, что хуже всякой лжи», – это и о нем. За бронированными сейфами партхранилищ, в кромешной тьме хранились ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ ленинских документов, обнародования которых страшились верные ленинцы. Что же это за бог, если правда о нем столь убийственна? Что же это за бог, который, оказывается, сам ни в чем не руководствовался учением, которое проповедовал? Что же это за бог, который благословлял убиение пленных, младенцев, немощных, стариков и женщин, священнослужителей? Что же это за бог, который вел к добру и справедливости через океаны крови? Что же это за бог, который натравливал брата на брата, сына на отца, осыпал милостями братоубийц?
Что же это за бог, если с амвона он вещал истины, которых никогда не придерживался? Что же это за бог, коль он циник во плоти?
ПО ЗАКОНАМ СТАИ
История не знала политика, у которого был бы столь велик разлад между словом и делом, который столь усердно и последовательно исповедовал бы двойную мораль. Ленин и его ближайшее окружение жили и творили по законам стаи, на которую работало быдло – народ. Стаю интересовало одно – власть. Законов морали, общечеловеческих ценностей не существовало, признавались и оправдывались все без исключения средства, если они служили сохранению власти. Самыми приближенными становятся прислужники с задатками палачей. Прощалось им абсолютно все – разврат, мздоимство, клятвопреступления, загулы, поражения, тяга к роскоши. Кроме одного: покушения на власть. Этого вожак стаи не прощал. Он и окружал себя теми, кто не претендовал на роль вожака.
Знаменитое ленинское письмо к съезду, где вносилось предложение о смещении Сталина с поста генсека, было продиктовано именно этим: Сталин нарушил законы стаи, сконцентрировал в своих руках необъятную власть, подбирался и к вожаку. Ленин с его обостренным чутьем в отношении того, что касалось его лично, первым почувствовал опасность для себя, углядел соперника. До этого Ленин относился к Сталину всепрощенчески. Закрыл глаза на сомнительную чистоту целых шести побегов из царской ссылки, самоустранение от октябрьского переворота, скандальные поражения под Царицыном, бесславную польскую кампанию. Сталин, в глазах Ленина, обладал бесценным свойством – серостью.
СЛЕПЕЦ
Горький писал: «Далеко вперед видел он и, размышляя, разговаривая о людях в 19-21-х годах, нередко и безошибочно предугадывал, каковы они будут через несколько лет. Не всегда хотелось верить в его предвидения, и нередко они были обидны, но, к сожалению, немало людей оправдало его скептические характеристики». Сталина Ленин, выдвигая в генсеки, «далеко вперед» не увидел. Изничтожая Сталина в том самом письме, он, как водится, не поскупился на общепринятые слова из партийного лексикона, но это был обычный ленинский камуфляж. Любопытны и характеристики, которые даны собратьям по стае. Сколько яда в них содержится! Как же умело Ленин их обгадил, лишь бы не метили в вожаки! Была завуалирована главная мысль: в ближайшем ленинском окружении нет НИКОГО, кто был бы достоин занять ключевой пост в партии, предлагалось сыскать неизвестного, серого, неконкурентоспособного.
ПТИЧЬЕ МОЛОКО ДЛЯ ВОЖАКОВ
Вожак не хотел умирать, отчаянно бился за трон, отстаивая законы стаи. Чтобы стимулировать тягу в стаю, он ввел всевозможные привилегии, создал касту, для которой находилось и птичье молоко. Каста благоденствовала, не веря ни в Бога, ни в черта, служа вожаку, который, в полном соответствии с законами стаи, спускал все, кроме покушения на власть, изничтожал конкурентов. Нами правили циники.
ВЛАСТЬ СТОИТ МЕССЫ
Несколько веков назад Генрих Наваррский произнес знаменитую фразу: «Париж стоит мессы». Он порвал с протестантством, стал католиком, и это открыло ему путь к трону короля Франции.
Власть стоит мессы. Ради власти верные ленинцы предавали забвению все нормы нравственности и морали. Ленинизм был их религией, потому что вера в Ленина открывала дорогу к власти. Развенчание Ленина стало трагедией служебной, поставило крест на карьере. Привыкшие быть в первых рядах, и здесь оставались верными себе: первыми отреклись от ленинизма и коммунизма. В ленинском ЦК КПСС, избранном на последнем съезде, было больше четырехсот человек. Ныне эти верные ленинцы исповедуют нового бога. Вера для них как перчатки: выгодна – носят, не выгодна – снимают. Власть стоит мессы...
Не веруя, они пробились в стаю, во всем руководствовались ее неписаными законами, жили безбедно, если не сказать богато. Единственное, что богатую жизнь приходилось скрывать за высоченными заборами, прятаться от народа. Народу – шесть, а то и четыре сотки, позволение на клетушку, продуваемую насквозь, себе – за счет обделенного, ограбленного народа – персоны одна другой роскошнее, с многочисленной челядью. Захотелось кому-то обзавестись на даче озером – достаточно было звонка в спец-ХОЗУ. Благоденствовали они за счет народа.
ПОСРАМЛЕНИЕ СТАРУХИ
Благоденствовать за счет налогоплательщика – фирменная особенность любого из стаи. Больше всех, естественно, преуспевал вожак, запросам которого позавидовала бы старуха из пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке». Золотая рыбка была способна выполнить только три желания. Стая же создала систему, удовлетворявшую бессчетное количество любых запросов. Стая признавала жизнь по всем законам богатства, в приказном порядке насаждая в народе культ неприхотливости и бедности. Путь в стаю лежал через ворота номенклатуры, зорко охраняемые бдящими из КГБ. Зорче всего следили чекисты за сохранностью тайн стаи.
