Бранимир Станоевич - Усташский министр смерти - анатомия преступления Андрия Артуковича
ОТО ЛАНГФЕЛЬДЕР:
"... В июне 1942 года прибыла комиссия для осмотра лагеря. В связи с этим всех детей в возрасте до одного года поместили в усташскую больницу. Как только комиссия уехала, все дети были убиты".
ЭДО ДОЛИНАР:
"... По моим подсчетам, в лагере было убито от 6 до 7 тысяч детей".
ВИНКО ЗДРАВЕЦ:
"Примерно 22 октября 1944 года усташи уничтожили около 200 детей. Это была последняя группа детей, находившихся в лагере".
ДАМНЯНА ЗВЕЧЕВАЦ:
"11 октября 1942 года усташи погнали жителей нашего села Кукуневац в лагерь. Меня вместе с моей семьей затолкали в церковный двор. В тот день мой муж, покойный Михаиле Звечевац, был убит в Кукуневаце вместе с другими 780 жителями этого села.
В церкви крестьян разделили: мужчин в возрасте от 13 до 50 лет (всего 780 человек) убили топорами и кувалдами.
Мы же, оставшиеся в живых, около 10 часов двинулись к вокзалу. Нас, партизанские семьи, отправили в лагерь. Мы шли по дороге, но старик Миле Катич отстал от нас. Подошедший к нему усташ убил его ножом. Спустя некоторое время усташи сбили с ног дочь Петра и Мары Нежич и зарезали ее. Так же они поступили с одной старушкой, которая не могла больше идти. Ее звали Джурджа Крайинович.
По прибытии на станцию в Кукуневаце нас сразу же затолкали в вагоны для скота и повезли в направлении Банова-Яруги, где поезд на какое-то время остановился. После этого он поехал в сторону Окучани. На станции нас, женщин с малыми детьми, посадили в грузовики и привезли в Стара-Градишку.
Нас выгрузили у лагеря, обнесенного забором высотой около 3 метров с тремя рядами колючей проволоки наверху.
В воротах стояли усташи, которые обыскивали и избивали нас, отбирали деньги, золотые вещи, одним словом, все, что представляло хоть какую-нибудь ценность.
В лагере с левой стороны стоял небольшой дом. Туда усташи завели Елу Джуранович и Мару Вулетич и там убили их.
Стариков - Милоша Цыгановича, Джуро Звечеваца, Петара Джодана, Дане Марунича и других моих односельчан - разместили на втором этаже здания. Мы же все остались во дворе и не смели никуда отлучиться, так как у забора на сторожевой вышке стояли охранники с ручным пулеметом, и стоило кому-либо отойти в сторону, как его тут же убивали из пулемета.
Одного из наших односельчан - Дане Марунича - усташи принялись жестоко избивать в его камере. Он стал громко кричать, и они его тут же убили.
Полтора месяца промучилась я со своим 18-месячным ребенком во дворе лагеря, где одеялом нам служило небо, а простыней - сырая земля. Была поздняя осень, и мы вместе с моими односельчанами терпели все невзгоды, связанные с непогодой, а также другие страшные муки.
Из еды мы получали один раз в день заправленную кукурузной мукой баланду с плавающими горошинами, кусочками картофеля, кукурузной соломой, часто в ней попадался крысиный помет. Гигиенические условия были ужасными. Я видела, что утром людей куда-то уводили, и они больше не возвращались. И так было каждый день!
Как я уже говорила, обращение с нами усташей и усташек было очень жестоким, просто невыносимым. Я вспоминаю, как узники выкопали в лагере траншею трехметровой ширины и такой же глубины, вероятно, она послужила могилой для заключенных.
После месячного пребывания в Стара-Градишке нас, матерей с детьми, собрали и отправили поездом в лагерь Сисак.
Как только мы прибыли туда, у нас сразу же отобрали детей. Забрали и моего сына, Михаиле Звечеваца, и больше я его не видела. Женщин тут же отвели в какое-то помещение, где нас остригли наголо, а затем издевались над нами, обливая то горячей, то холодной водой, невзирая на наши страдания. В лагере я сильно страдала от поноса, так как в еду добавляли каустическую соду и другие "медикаменты". Обо мне заботилась и лечила меня моя односельчанка Савета Липар.
Мне известно, что детей морили голодом. Четырехлетний ребенок женщины из нашего села Милицы Шарчевич грыз от голода свои пальцы и в конце концов умер в лагере от истощения.
Я знаю также, что многих молодых женщин отправляли в Германию, а беременных - в Ясеновац, где они распрощались с жизнью.
Через 14 дней после прибытия в Сисак мне удалось вместе с женщинами, у которых был пропуск, бежать и вернуться домой в Кукуневац".
ДРАГА РАДЖЕНОВИЧ-ПАВКОВИЧ:
"Это было в апреле 1942 года, по-моему, в понедельник. Мы с мужем целый день работали в поле - сеяли кукурузу. Нам уже оставалось засеять небольшой участок. Но муж, Никола, сказал, что хватит на сегодня, закончим завтра. Мы пришли домой уставшие, сделали все дела по дому, поужинали и легли спать.
Утром во вторник нас разбудили усташи. Сонных, не одетых, нас погнали на школьный двор. Сказали, что будут выступать перед нами с речью, приказали не беспокоиться и не разбегаться.
Речь должен был произнести усташский сотник, имени которого я не помню, но он так и не появился. Когда же все собрались возле школы, нас погнали к шоссе. Это шоссе, которое ведет от Липика к Окучани и Босанска-Градишке. На шоссе уже стояли грузовики и "черный ворон".
Нас в спешном порядке затолкали в грузовики и повезли на восток по направлению к Окучани, а затем в лагерь Стара-Градишка. При погрузке в машины нас отделили от мужчин, а когда привезли в лагерь, то всех мужчин старше 15 лет развели на одну сторону, а женщин и детей - на другую.
Я помню какую-то хибару, напоминающую свинарник, длинную и низкую, расположенную рядом с "башней". В нее втиснули столько узников, что там нельзя было пошевелиться. В конце этого строения было одно маленькое окошечко, через которое оно проветривалось.
В этом аду нас держали двое суток. Днем нас допрашивали, интересовались, где наши мужья, хотя прекрасно знали, что наших мужей отделили от нас еще на шоссе и тоже отправили в лагерь. После этого нас поместили в печально знаменитую "башню".
Иначе как кошмаром, который неведом людскому роду, это не назовешь. Внутри "башни" были только голые стены, помещение было битком набито измученными голодом и жаждой женщинами и детьми. "Башню" окружал высокий каменный забор с колючей проволокой. Наверху дежурили усташские охранники. Усташи были и внизу, среди узников якобы для поддержания порядка, а в действительности они мучили и убивали несчастных женщин и детей. Насколько я смогла узнать, среди узников были женщины и дети из наших трех сел, имевших общее название Голеши, в которые входили: Раденовичи, Райчичи и Милисавцы; были также заключенные из Млаки, Ясеноваца, Босанска-Дубицы и Хорватска-Дубицы, а также из других мест.
Этот кошмар продолжался три недели. Нас мучили голодом и не давали пить. Когда нам приносили еду, то она состояла из баланды из кукурузной муки, вместо соли туда сыпали каустическую соду, от чего внутри все горело, а воды нам не давали. Да и такую пищу мог получить только сильный, так как за еду дрались, отталкивая друг друга. Те же, кому не доставалось, умирали с голода. А что могла сделать я, имея на руках двух малых детей? Одному было девять месяцев, а второму три года. Если мне и удавалось пробиться к котлу, то еду мне приходилось наливать в уголок фартука, который был на мне надет, и этой пищей я кормила детей, самой же не оставалось ничего. К тому же малыш все время сосал грудь, хотя молока у меня уже не было. У единственного колодца всегда стоял усташ. Когда же он время от времени разрешал взять немного воды, начиналась давка в попытке достать хоть глоток воды. Тогда усташ отгонял нас от колодца, избивая и убивая тех, кто попадался ему под руку,- прикладом, ножом, ударом сапога.
На этой небольшой территории, переполненной людьми, усташи намеренно разрешили заключенным вскопать землю и посадить картофель. Было строго запрещено трогать и топтать его, но несчастные изголодавшиеся дети выкапывали картошку и ели ее сырую вместе с землей. В довершение этих ужасов и страданий все вокруг кишело вшами, нас кусали крысы, нападавшие в первую очередь на детей.
Рядом со мной умерло 5 или 6 женщин, а дети умирали в несчетном количестве от голода и кровавого поноса, вызываемого каустической содой. Каждое утро в "башне" появлялся дежурный усташ в сопровождении заключенных, которые, собрав трупы детей, вывозили их на тачках на улицу, а затем - за пределы лагеря на берег Савы и сбрасывали в овраг. Когда вода в реке поднималась, она уносила трупы. Это видели наши женщины, которых ежедневно уводили из "башни" на какие-то работы, а возвращаясь, они нам рассказывали об увиденном.
Чтобы описать этот ад, потребовалось бы несколько томов.
Через три недели усташи отобрали всех девушек и женщин без детей и увели их из "башни". Позже мы узнали, что их угнали на работу в Германию.
Мы же, женщины с детьми и старухи, оставались в "башне" еще в течение 8-10 дней, а затем усташи отобрали старух и беременных женщин и увели их. Среди них была и моя свекровь Сока Радженович. Этих женщин мы уже больше не видели среди живых. Слышали, что их на грузовиках отправили в лагерь Ясеновац. Их везли через Окучани, а далее - неизвестно куда.
