Владимир Большаков - Сердюков и женский батальон. Куда смотрит Путин?
Вертолеты сегодня — важнейшее и наиболее универсальное средство повышения мобильности и боевой мощи сухопутных войск. На ударные вертолеты приходится наибольшее количество боевых вылетов во время проведения частных армейских операций, в конфликтах малой интенсивности, при противоповстанческих и антитеррористических действиях. В каком же они состоянии? «Сейчас исправность нашей авиационной техники составляет 42–45 %, а на Северном Кавказе она достигает 65 %», — сообщил журналистам 24 октября 2008 г., уже после завершения конфликта в Южной Осетии, начальник Управления армейской авиации ВВС генерал-майор Виктор Иванов.
Как сообщил Главком ВВС РФ генерал-полковник Александр Зелин (уволен Сердюковым в отставку в апреле 2012 г.), открывая расширенное заседание Государственной комиссии по рассмотрению итогов государственных совместных испытаний Ми-28-Н, боевого вертолета К-52 и учебно-тренировочного вертолета «Ансат-У» и о состоянии их серийного производства, в период с 2008 по 2012 г. «запланировано поставить в строевые части более 100 новых боевых и учебных вертолетов». Это решение, однако, у специалистов вызывает больше недоумения, чем радостных ожиданий.
Чрезвычайно странной представляется ситуация с принятием на вооружение нового ударного вертолета для замены Ми-24. Еще в декабре 1987 года были подведены итоги конкурса, на котором Ка-50 одержал победу над Ми-28. В 1995 году указом президента РФ Ка-50 был принят на вооружение и выпущен серией аж в пять единиц. Два вертолета этого типа в 2001 году успешно участвовали в боевых действиях в Чечне. Тем не менее, в 2004 году было официально объявлено, что на вооружение поступит Ми-28, разрекламированный «Ночной охотник», который предназначен для поражения наземных и воздушных целей.
Самый мощный в мире боевой вертолет Ка-50 («Черная акула») был официально принят на вооружение еще в 1993 г. Это очень устойчивая машина, что особенно ценно при полете в сложных горных условиях. Он прекрасно зарекомендовал себя в Чечне в 90-х годах. Ка-50 был даже официально принят на вооружение в 1995 году. Но, ведь, если вертолет был принят на вооружение указом президента РФ, на его закупки должны были быть выделены деньги и немалые. Но они кудато исчезли. В войсках Ка-50 к началу войны в Южной Осетии, где он ой как бы пригодился, так и не появился. По состоянию на 2011 год в полетопригодном состоянии находились всего шесть Ка-50, остальные списаны или используются как учебные пособия. Основным боевым вертолетом Вооруженных сил России остался устаревший Ми-24 («Крокодил»). Ему на смену и должна была прийти «Черная акула», которую все ждали. По словам гендиректора «ААК Прогресс», в 2008 году на предприятии были изготовлены три «Черных акулы», а затем их производство было прекращено — Минобороны просто не стало их заказывать. Судя по всему, в большой закулисной борьбе за финансирование «Акулу» удалось сожрать конструкторскому бюро Миля. И вот совершенно неожиданно и без обязательного конкурса было объявлено, что в войска поступит ударный боевой вертолет Ми-28Н. Ему дали имя «Ночной охотник» и отнесли к пятому поколению. Объявили госзаказ на более чем сотню этих машин. Насколько известно, разработчики и производители Ми-28Н получили огромные средства из военного бюджета под свое детище. Вертолет Ми28Н был принят на вооружение приказом президента РФ 15 октября 2009 г. В 2009–2011 годах в Военно-воздушные силы РФ поступило 27 таких вертолетов. В 2010 году был заключен второй контракт на закупку еще 30 Ми-28Н с поставкой к 2014 году. Главком ВВС РФ генерал-полковник Александр Зелин заявил, что Ми-28Н определен как базовая боевая машина для российских Вооруженных сил и должен поступить к 2012 году на баланс ВВС России. Он станет основной боевой машиной и для всей армейской авиации ВВС.
Почему же это сообщение наших боевых летчиков не порадовало? Дело в том, что облик бортового радиоэлектронного оборудования (БРЭО) этой машины не соответствует функциональному назначению ударного вертолета. Особого внимания заслуживает анализ процесса поражения бронетехники и других наземных целей с помощью ПТУР «Атака», которая составляет основу боекомплекта Ми-28Н. Для управления ракетой используется способ полуавтоматического наведения, при котором наводчик удерживает прицел на объекте поражения, а система наведения автоматически ведет ракету к нему. Положение ракеты относительно прицельной линии определяются с помощью оптической системы (размещенной на Ми-28Н) и трассера, установленного на ракете. Команды управления с вертолета передаются ракете по радио.
В данной ситуации использование ПТУР «Атака» крайне опасно, так как суммарное время визуального поиска наземной цели и управления ракетой больше, чем время реакции современных средств ПВО. Под временем реакции понимается время от обнаружения вертолета до схода зенитной ракеты с пусковой установки, которое для зенитного ракетно-пушечного комплекса малой дальности составляет 4–10 секунд. Наибольшей опасности Ми-28Н подвержен при стрельбе на дальности 4–6 км, что требует увеличения высоты полета для обеспечения надежного визуального контакта с объектом поражения.
При цене вертолета, равной цене трех-четырех танков, сомнительно, что Ми-28Н с противотанковым ракетным комплексом (ПТРК) второго поколения в условиях развития зарубежных средств ПВО решит проблему поражения целей с учетом критерия «эффективность — стоимость». Кроме того, из-за старого и малоэффективного вооружения экипажам Ми-28Н уготовлена роль камикадзе. Сегодня недопустимо оснащать дорогостоящие ударные вертолеты ПТУР второго поколения и БРЭО вчерашнего дня. Только установка ПТУР третьего поколения («выстрелил — забыл») и современного БРЭО позволит повысить эффективность вертолетного вооружения.
А как подошли к решению данной проблемы зарубежные разработчики вертолетного вооружения? При создании комплекса американского вертолетного ПТРК «Лонгбоу» преследовалась цель значительно сократить время нахождения вертолета «Апач» под прицельным огнем противника при наведении ракет, чтобы увеличить выживаемость экипажа в боевых условиях. Цель была достигнута благодаря высокоинтеллектуальному БРЭО «Апач Лонгбоу». Главное достоинство этого американского БРЭО заключается в том, что к моменту достижения вертолетом оптимальной высоты для залповой стрельбы уже определены объекты поражения по степени важности и на них нацелены ракеты. БРЭО «Апач», обладая способностью различать зенитные комплексы и колесные машины, а также другими объекты поражения, значительно повышает живучесть вертолета на поле боя. БРЭО «Апач Лонгбоу» автоматически обнаруживает неподвижные и подвижные цели на максимальной дальности стрельбы, идентифицирует их и определяет степень важности каждой цели по пяти классам. Эта система сопровождает цели, координаты которых относительно вертолета передаются на ракету, если она находится вне зоны захвата головкой самонаведения цели, передачу точных координат обнаруженных целей другим вертолетам, ударным самолетам или наземным пунктам. На вертолете «Апач» установлена ПТУР «Хеллфайр» третьего поколения с тандемной боевой частью, которая преодолевает динамическую защиту российских танков с вероятностью 0,8–0,9 и имеет бронепробиваемость 1000 мм, что обеспечивает высокую вероятность поражения танков Т-72, Т-80, Т-90 и даже Т-95. То есть всех состоящих на вооружении российской армии танков и даже еще не поступивших!
Только после войны в Южной Осетии было принято решение о начале в г. Артемьевске Приморского края серийного производства и закупках по ГОЗ 2009 г. для армии боевых вертолетов Ка-52 «Аллигатор», пришедших на смену так и не поставленным на поток «Черным акулам». Да и «Аллигатор», наверное, оставили бы только для выставок и экспорта, если бы не клюнул жареный петух на Кавказе. Ведь первые полетные испытания этого вертолета были завершены уже в 1997 г. Но к 2012 г. в войска планировали поставить только 30 таких машин и, как было объявлено, будут они поступать не штучно, а партиями. Слава богу, этот заказ помог сохранить вертолетный завод в Приморье и по сути — КБ Камова.
Конфликт в Южной Осетии вскрыл еще один «нарыв» в наших ВВС — мало того, что самолетов и вертолетов не хватает, так и летать на них некому. Минимально необходимым для поддержания основных навыков пилотирования и боевого применения считается уровень налета в 60–70 часов в год, оптимальным -120 часов и более. В 1990-е годы этот уровень составлял в ВВС РФ, в зависимости от рода авиации, 10–50 часов. В 2006 году средний налет был всего лишь 40 часов в год. Резко выросла аварийность авиации, где скоро не будет ни одного летчика-снайпера, где уже почти нет летчиков 1-го класса. В армейской авиации одна из причин резкого падения боевой готовности вертолетов связана с сокращением финансирования, происшедшим в результате объединения ВВС и ПВО. Единые, они стали получать те же 15 % оборонного бюджета, что получали до слияния.
