Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №6 (2002)
Тут, наверное, без цифр не обойтись. И, прежде всего, придется особо подчеркнуть, что по душевому объему производства основных продуктов питания область занимает лидирующее положение как в России, так и в Центрально-Черноземном районе.
Опережение среднероссийского уровня по производству мяса на душу населения составляет 95,2% (2-е место), среднерайонного — на 28,8% (1-е место). По валовому надою молока — соответственно на 88,2% и 24,1% (4-е и 1-е места), по производству яиц — на 58,3% и 27,2% (5-е и 1-е места).
По намолоту зерна на душу населения область опережает российский показатель на 87,3% (11-е место). По производству сахарной свеклы в натуральном выражении область занимает 4-е место, превосходя среднероссийский показатель в 3,3 раза.
ИСТИНУ РОЖДАЕТ ЭКСПЕРИМЕНТ
Тут, наверное, самое время вернуться к истории вопроса. Савченко во многом отличается от своих коллег еще и тем, что по жизни и по характеру он экспериментатор, или новатор, как сказали бы в недавние времена. Иногда он любит повторять слова книжного героя покойного Виля Липатова: “Спор — это бесцельное убийство времени: истину рождает эксперимент”. И для него это не просто удачная цитата, а, скорее, кредо его жизни, которое он успешно реализует в своей практической работе на посту руководителя области.
Общаясь с деловыми людьми, он предстает перед ними не только как руководитель и управленец, но и как опытнейший менеджер, поскольку прекрасно знает ситуацию на каждом заводе и фабрике, в большом городском или малом сельском предприятии и готов предложить различные рецепты их финансового оздоровления.
— С Савченко непросто договариваться, — признавался мне один из руководителей крупной московской компании “Продимекс”, владеющей на Белгородчине рядом перерабатывающих предприятий. — Он ни на йоту не поступится интересами области, в любой ситуации умеет отстоять свою точку зрения, доказать свою правоту, предложить наиболее оптимальный вариант делового сотрудничества.
Я разделяю мнение бизнесмена, поскольку из многолетнего общения с Евгением Степановичем знаю, что он никогда не довольствуется и приобретенным собственным деловым и теоретическим багажом, и заимствованным опытом, а непременно идет дальше, учась не столько на собственных, сколько на чужих ошибках. Сторонник жесткой властной оси не только на федеральном, но и на местном уровне, он года четыре назад активно ратовал за создание хозрасчетных агрокомбинатов. Такие комбинаты в ряде районов были созданы, и их возглавили, как правило, руководители местных администраций. Эти формирования просуществовали несколько месяцев и сразу же показали свою нежизнеспособность, поскольку опирались не столько на имущественные отношения и личный интерес собственников, сколько на административный ресурс, который, может быть, вполне был бы уместен в плановой экономике, но в рыночной сразу же проявил свою “профнепригодность”.
Что делать? Какой путь избрать в качестве стратегического, чтобы спасти умирающие сельские хозяйства? К этому времени перед глазами был уже опыт Стойленского горно-обогатительного комбината, который по инициативе (и, что скрывать, не без нажима, конечно!) губернатора взял четыре года назад разваленный донельзя совхоз и за короткий срок превратил его в настоящий островок развитого капитализма, где экономические показатели и зарплата теперь одни из самых высоких не только в области, но и в стране. К тому же известные в области предприниматели Ф. И. Клюка, А. И. Филатова, В. Н. Кустов, А. В. Орлов, да и ряд руководителей крупных московских компаний, владеющих местными перерабатывающими предприятиями, уже заинтересованно посматривали в сторону села, поскольку успех их бизнеса напрямую зависит от ситуации в аграрном производстве.
Не принять во внимание этот интерес — значит упустить реальный шанс привлечения инвестиций в сельхозпредприятия, которые просто задыхались от недостатка оборотных средств, а две трети из них уже можно было объявлять банкротами. Так появилось постановление главы областной администрации “О мерах по экономическому оздоровлению неплатежеспособных сельскохозяйственных предприятий области”, над которым Савченко лично работал не один месяц. В Белогорье его вскоре окрестили “декретом о земле”, поскольку он в корне менял формы хозяйствования на селе, в основу которых была положена идея создания вертикально интегрированных производственных систем на базе объединения земли и капитала.
Этот интеграционный процесс неожиданно для многих, в том числе и для самого Савченко, пошел настолько быстро, что при выборе инвесторов впору было устраивать конкурс, поскольку породниться с сельхозпроизводством пожелали местные газовики и мясопереработчики, производители комбикормов и растительных масел, металлурги и сахаровары... Дело дошло до того, что даже священники некоторых сельских приходов пожелали образовать на месте порушенных колхозных бригад фермерские хозяйства. Как бы то ни было, но факт остается фактом: буквально за год-полтора около 80 процентов хозяйств, прежде всего самых слабых, обрели стратегических инвесторов и теперь быстро восстанавливают утраченный за годы реформ потенциал. И когда Президент России однажды сказал, что пищевая и перерабатывающая промышленность должна стать локомотивом по подъему сельского хозяйства, — он знал, что говорил: перед глазами был опыт Белгородчины, с которым он незадолго до этого знакомился лично.
Глубоко ошибаются те, кто считает, что на этот решительный шаг Савченко подвигла чисто прагматическая цель — переложил хозяйства на плечи инвесторов, и гора, как говорится, с плеч... Думать так — значит не знать прежде всего самого Савченко, а с другой стороны, и оскорбить его подобными умозаключениями.
Как человек, родившийся и выросший в селе, как сын колхозного председателя-“двадцатипятитысячника”, как бывший агроном и директор совхоза, он прекрасно понимал, что этот очередной передел болью отзовется в душе крестьянина, что не обойдется и без определенной ломки его устоявшейся психологии, что найдутся и противники, которые попытаются обвинить губернатора в распродаже общественных хозяйств. В то же время на этот шаг он пошел осознанно, поскольку лучше, чем кто-либо, понимал, что в своем обвальном падении сельское хозяйство подошло к той опасной черте, за которой завтра началась бы его окончательная деградация и тысячи (а по России миллионы) людей остались бы без работы и без каких-либо средств к существованию. Иначе говоря, промедление было смерти подобно. И опытнейший аграрий, крестьянская косточка, Савченко этот момент не только вовремя уловил, но и своевременно предложил конкретные меры по спасению села.
Вспоминается в этой связи весенняя встреча с руководителем сельскохозяйственного департамента, заместителем председателя областного правительства Алексеем Ивановичем Анисимовым. Мы приехали поздравить его с 50-летием, а он не мог отрешиться от текущих дел и забот:
— Знаете, — эмоционально говорил он нам, — впервые за многие годы у меня сегодня, в разгар посевной, не болит голова, где взять горючее для тракторов, семена, удобрения, посевную технику — инвесторы эти проблемы решили загодя, и сев идет с опережением всех графиков.
— И о чем же сегодня болит голова у главного сельхозника области? — спросили мы несколько иронично юбиляра.
— Голова сегодня у меня болит, как это ни покажется старомодным, о кадрах. Отрасль испытывает острую нужду не просто в опытных управленцах, а в современных менеджерах, способных работать в рыночных условиях, успешно решать проблемы не только производства, но и сбыта продукции, отслеживать и вовремя реагировать на конъюнктуру предложения и спроса. Поэтому совместно с нашей сельхозакадемией в рамках областной программы “Кадровый потенциал” приступаем к реализации специального плана по подготовке специалистов новой формации, то есть специалистов-рыночников.
Савченко — конечно же, тоже рыночник. Но он считает глубоко ошибочным отпускать по воле волн сельское хозяйство, поскольку знает, что весь цивилизованный мир регулирует межотраслевые отношения и поддерживает своего товаропроизводителя даже в несравненно лучших природно-климатических условиях. Он и докторскую диссертацию блестяще защитил именно по теме госрегулирования сельскохозяйственного производства — и теоретически, и на конкретных примерах из собственной практики доказал высокому научному суду, что аграрный сектор может быть жизнеспособным и жизнестойким лишь при эффективной поддержке государства.
Тут, наверное, уместно сказать вот о чем. Доморощенные либерал-реформаторы очень любят ссылаться на опыт фермерства в США, денно и нощно убеждая российское общество в том, что только такой тип организации земледелия лучше всего подходит для России. Обозвав однажды отечественное сельское хозяйство “черной дырой”, они и по сей день его таковым считают, чмокая перед мало просвещенной и легковерной публикой о том, что “колхознички” жируют на государевых хлебах и пора укоротить их аппетиты.
