Анджей Сапковский - Нет золота в серых горах
Оптимистично
«Уиллоу» Рона Говарда и Джорджа Лукаса — это симпатичная толкиновская фэнтези. Симпатичная и оптимистичная, основанная на всех канонах и требованиях жанра, до краев заполненная фантастическим антуражем. Легонькая и неусложненная, но в совершенстве сконструированная. Это радостное и полное поэтики повествование, свойственное фэнтези. Перед нами дети предназначения, лучик надежды в мире, полном зла, и здесь же олицетворяющая это Зло жестокая королева, которая стремится упомянутых детей уничтожить, насылая на них чудовищных оборотней, страшенных всадников с жуткой внешностью. И вот симпатичный хоббитик Уиллоу отправляется в поход, в этакий очень типичный для канонов фэнтези поиск (quest), чтобы защитить Добро от Зла... Что ему, вполне естественно, в финале удается.
И Говарда, и Лукаса осуждали за идею взять на роли «хоббитиков» настоящих карликов, у некоторых это вызывало смущение. Мне это нисколько не мешает, а поддерживает «фантастическую аутентичность» показанного в фильме Never-Never Land’a больше, чем специальные эффекты, которых в «Уиллоу» (Лукасовская Industrial Light and Magic!) — истинная пропасть. А Уорвик Дэвис в роли Уиллоу — карлика с большим сердцем и короткими ножками — абсолютно очарователен и заставляет поверить в толкиновскую идею повествования: в борьбе против Зла, когда отказывают сила, металл и насилие, тогда торжествуют — пусть даже скрывающиеся за невзрачной внешностью — выносливость, вера, честь... и именно это большое сердце.
Я люблю «Уиллоу». За оптимизм. За радость. За магию и красоту мира. За, как пишет Колодыньский, «достойный ритм и прелесть старой, эпической саги». Но, уже закончив смотреть... думаю о том, что бы сделал с этим повествованием я. Что сделал бы со злой королевой, как усложнил бы жизнь Вэлу Килмеру и Джоан Уэлли.
Ну что ж, видать, слишком мало во мне оптимизма.
Будущее
Зрелищность фэнтези всегда привлекала режиссеров, а растущая популярность и рыночные успехи книг этого жанра пробуждали продюсеров. Однако было время, когда казалось, что фильмы фэнтези куют все подряд, что никакая супербюджетная суперпродукция не в состоянии обеспечить получения предполагаемого дохода, а порой даже не покрывает и расходов. Практически ни один фильм фэнтези, включая и вышеназванные, не оправдал финансовых надежд их продюссеров. И страх перед неизбежным финансовым крахом погубил этот киножанр, поскольку, во-первых, привел к потере оригинальности и свежести — каждый продюсер стремился (впрочем, с мизерным результатом) — копировать схемы, которые «когда-то, кому-то» неплохо продали («Конан-Разрушитель» и «Рыжая Соня» Флейшнера). Во-вторых, породил тенденцию к «низкобюджетной» кинематографии — результатом стала смешная, жалкая и одновременно ужасающая халтура (воздержусь от примеров, но имя им легион). В-третьих, отохотил киношников от имеющих рыночный успех литературных оригиналов, которые оказалось невозможным перевести на язык кино («Властелин Колец» или по мотивам Андрэ Нортон «Повелитель зверей» Дона Коскарелли).
Наконец, в-четвертых, вызвал у киношников — совершенно справедливо — потерю веры в то, что нагромождение специальных эффектов будет в состоянии заслонить суть сценария («Темный кристалл» Хэнсона, «Легенда» Ридли Скотта). Так что в 1981-1986 годах, грубо говоря, фэнтези (каноническая, не говоря о «пограничной») как ворвалась на экраны кинотеатров, так и немедленно сошла с них. Это не означает, что после нее ничего не осталось — кроме вышеописанных и (очень субъективно) оцененных. Вполне достоин быть упомянутым «Убить дракона» Мэтью Роббинса («три с половиной звездочки» у Николса), «Крулль» Питера Йитса или «Бесконечная история» Вольфганга Петерсена.
Так каково же будущее жанра в кино? Я ставлю этот вопрос не без ехидства, поскольку понятия не имею, каково оно. Однако похоже на то, что фильму фэнтези еще некоторое время придется подождать своего «Bladerunner»’а[174]. Я хотел бы, чтобы такой фильм появился. А чего хотел бы еще? «Трилогию» Толкина, сделанную Спилбергом и Лукасом, с Уорвиком Девисом в роли Сэма Скромби. «Туманы Авалона», снятые Ридли Скоттом. «Фафхрда и Серого Мышелова» по Фрицу Лейберу, в котором сыграют Шварценеггер, Майкл Бин, Ким Бесинджер и Зандаль Бергман, а режиссером будет Милиус. И хотел бы «Русалочку» Андерсена (сделанную так, как «Крюк») с Мишель Пфайффер (или Джулией Робертс) в главной роли.
А помечтать можно?
Не запрещено никому.
Ну, так скажу вам, о чем я мечтаю еще: о Кевине Костнере в роли ведьмака Геральта. В том самом костюме, что в «Робин Гуде». Не забыв его убийственного шарфика...
Сапковский представляет Сапковского
Анджей Сапковский, АС польской фэнтези, явился на свет под знаком Близнецов чертовски давно тому назад. Во всех занятиях, действиях и профессиях, которыми он занимался в жизни, он всегда оказывался enfant terrible. К сожалению, к фантастике он обратился очень поздно, чтобы у любителей этого жанра, так называемых фэнов, слыть кем-то иным, нежели дряхлым стариком. Впрочем, Сапковского не волнует мнение так называемого фэндома, ибо вышеупомянутый фэндом он считает чем-то вроде почитателей Скрипящих Скрипунов и Болтливых Болтунов, то есть группировкой, которая с точки зрения значимости для страны и народа далеко отстает от Союза Заводчиков Мелких и Пернатых Животных.
Имеет место мнение, будто Сапковский пишет фэнтези лишь постольку, поскольку не в состоянии написать ничего иного. Некоторые утверждают, что Сапковский ищет в фэнтези бегства от реальности, которая его ужасает. Слышны также голоса, утверждающие, якобы Сапковский страдает легкой формой шизофрении и глубоко верит в чары, вампиров, драконов и прочих кощеев, то есть описывает собственные галлюцинации. Существует также значительная группа, считающая, что Сапковский пишет ради денег, ибо он сверх всякого воображения безмерно алчен и жаден. В последнее время пробиваются голоса, склонные считать творчество Сапковского неудачной попыткой понравиться столь же различным, сколь и многочисленным девицам и даже замужним дамам.
Поскольку сам автор отказывается комментировать истинность вышеприведенных мнений, постольку проблему подвергли анализу серьезные критики фантастической литературы, однако они не пришли ни к какому серьезному выводу, ограничившись исключительно тем, что окрестили Сапковского постмодернистом. Писатель почувствовал себя оскорбленным таким эпитетом и заявил, что его эротические склонности есть его личное дело и что если кто-то считает себя невинным, то, пожалуйста, он не возражает, пусть тот бросит в него камень.
Ну а коли уж пошла речь о наклонностях и предпочтениях, то об авторе «Ведьмака» и «Дороги без возврата» известно, что из животных он обожает кошек, из цветов — цветную капусту, а из чтива — в последнее время граффити на стенах и заборах. Перечень того, что он не любит, во-первых, слишком обширен, чтобы его где бы то ни было публиковать, а во-вторых, постоянно увеличивается.
P.S. Когда Сапковского спросили, как он относится к тому, что на основе его инициалов ему дали прозвище АС, Анджей Сапковский заявил, что прямо-таки ног под собой не чувствует от радости, ибо исключительно по счастливой случайности его не зовут Жаном Октавистом Пейрак-Адамкевичем.
Анджей Сапковский, Берлин, 1992 г.
Бестиарий
Я искренне благодарю автора — Анджея Сапковского — и Президента Обнинского компьютерного клуба Юрия Кофтана за неоценимую помощь при работе над текстом перевода.
Евгений ВайсбротГлавы из книги "GRAND GRIMOIRE", или "Рукопись, найденная в Драконьей Пещере".
Компендиум знаний о литературе фэнтези, для любителей оной предназначенный, обогащенный словарями, бестиарием и индексом легендарных созданий, снабженный алфавитным перечнем творцов всяческой масти.
Бестиарий Сапковского
Бестиарий — это первый популярный справочник прикладной зоологии. Первый из бестиариев, содержащий аллегорические описания самых что ни на есть странных животных, был создан в Александрии в IV веке неизвестным греческим автором и назывался «Physiologus», то есть «Натуралист». Этот «Physiologus», размноженный в неисчислимых латинских, итальянских, немецких и французских копиях, стал основным источником всех последующих бестиариев, выходивших с той поры на протяжении всего средневековья. Бестиарии и физиологисы выходили отдельно, либо как части псалтырей, стихами, либо прозой, красиво иллюминировались и иллюстрировались скорее символическими, нежели верными иллюстрациями и носили такие названия, как «De Bestiis», «Liber bestiarium» или «Liber monstrorum de diversis generibus». Кроме бестиариев выходили также лапидарии (например, «Liber Lapidum», авторство Марбода) и гербарии (известный «De vegetalibus» Альберта Великого).
