Борис Кудрявов - Страсти по Высоцкому
А в это же время наш общий приятель Эдик Кеосаян начал готовиться к съемкам картины «Стряпуха». Первый заместитель министра кинематографии Александр Баскаков специально подбирал подходящий киношный репертуар для актрисы Вахтанговского театра Юлии Борисовой. Главная женская роль в картине предназначалась именно ей. Но Эдик был в хорошем смысле слова пройдохой. Он не любил кланяться перед кинематографическим начальством. У него были свои связи в высших сферах, в ЦК комсомола, например. И ему кто-то насоветовал взять на главную роль Светлану Светличную. По его словам у него завязались с красивой актрисой романтические отношения. Но это так, к слову.
Или мы встретились с Володей впервые на Большой Каретной у Левы Кочаряна? Кажется, в конце 50-х годов? Да, я уже работал в «Советском экране». Слишком много времени прошло. Точнее, пожалуй, и не вспомню. Да-да, обычная встреча, попойка. Потом мы всей компанией завалились в гости к Жоре Епифанцеву. Он как раз только что получил вместе с молодой женой, балериной новую квартиру. Вместе с нами там еще были Олег Стриженов, Толя Утевский, Володя Акимов. Он тоже недалеко оттуда жил. Пили водку, трепались, дурачились. Обычно наши мужские сборища происходили у Володи Акимова, но чаще у Левы Кочаряна.
— Первое твое впечатление от Высоцкого?
— Обычный парень. Ничем среди нас не выделяющийся. Сдержанный. Если не сказать больше — несколько аскетичный, что ли. Он больше слушал, чем говорил. Песен почему-то не пел. Вел себя очень скромно. Не выпячивался, не выступал, как сегодня говорят. Может, потому что был моложе всех нас? Лидерами были, конечно, Артур и Лева. Они задавали тон, вели диалог. Никто с ними не спорил. Не о чем, как говорится. Всем все было понятно. Но Володя держался в компании на каком-то своем определенном, можно даже сказать особом уровне. В нем чувствовалась доброта, чуткость. Он мог деликатно что-то сказать, выразить свои чувства как-то индивидуально. По всему чувствовалось, старшие товарищи ему доверяли. А он верил им бесконечно. Вот эта мужицкая солидарность очень подкупала всех, кто был рядом. Я не леплю из Высоцкого кумира. И не лепил никогда. Им он стал гораздо позже наших с ним встреч. Меня же с ним связывали в те годы общие друзья. Повторяю, он был тогда самым обычным парнем, молодым актером. Не больше и не меньше.
— Так все же что со «Стряпухой»?
— В то время Лева Кочарян и Артур Макаров еще не были в близких отношениях с Кеосаяном. Познакомил их я. «Поговори с Эдиком, вы же друзья, пусть он возьмет Володю в свой фильм», — говорит мне как-то Лева. Потом еще раз, еще. По прошествии стольких лет могу признать, что Эдик Кеосаян был не очень хорошего мнения о Кочаряне. Они оба были лидерами, в какой-то степени авантюрными личностями. Пусть и в хорошем смысле этого слова. И кто бы что ни говорил, Лева был задиристым парнем, хулиганистым. Если что не по нему, запросто мог врезать. Был среди нас еще один человек — режиссер Эдик Абалов. Он, кстати, делал на телевидении самые первые «Голубые огоньки». Умер Абалов в Америке. Помнишь, ему поначалу дали снимать фильм «Иваново детство». Который он успешно завалил. Картину доверили переснимать молодому Тарковскому. И тот сумел каким-то чудом создать маленький поэтичный шедевр. Подобрал актеров, создал доверительную атмосферу на площадке. Для этого нужно только одно — безмерный талант. И глубокую убежденность в правоте своего пути. Талант в этом как раз и состоит.
— Знаешь, на роль капитана Холина, которого сыграл Валентин Зубков, пробовался и Высоцкий? Мне об этом Натансон рассказывал. Он ведь был на фильме у Тарковского вторым режиссером.
— Там много кто пробовался. Но Зубков сыграл гениально. Ну, слушай дальше. Еще и Артур Макаров как-то говорит мне: «Жорж, поговори с Кеосаяном, пусть возьмет Володю на роль в «Стряпуху». И мы со старшим братом, набрав питья и закуски, поехали к Эдику в гости. «Возьми Володю на картину», — говорим ему. Как Кеосаян возмутился: «Да, ты что! Он же неуправляемый! Хулиган!» И при этом лукаво добавил: «Такой же, как я сам. Понимаешь, это всего моя вторая картина, госзаказ. Я просто обязан сделать хороший фильм. А Высоцкий будет мне руки выкручивать, пьянствовать. В сроки не уложусь».
Но все-таки мы Эдика уломали. Высоцкого на роль Пчелки взяли. Группа уехала в экспедицию.
Прошло какое-то время. Сидим компанией в ресторане ВТО. Вдруг входит блондинистый такой Высоцкий. Мы его поначалу даже не признали. Волосы светлые. Его же по фильму перекрашивали. «Как ты здесь оказался? — спрашиваю у него, — ты ведь должен у Эдика на съемочной площадке быть?» «Да пошли они все на х… Никакой организации. Я плюнул и ушел!» — разгорячился Володя. «Жорж, выйди со мной на минутку». И тихо так говорит: «Одолжи мне тридцатку». А тридцатка в те времена была немалыми деньгами. Четыре рубля сорок копеек стоила бутылка хорошего коньяка. Высоцкий, между прочим, не один раз деньги у меня одалживал. Но никогда не отдавал. Забывал, наверное. Точно также, кстати, поступал Ролан Быков.
Но я на Володю в обиде не был. Потому что сам зарабатывал по тем временам огромные деньги. Гораздо больше многих актеров и даже режиссеров. Потому что печатался почти во всех киножурналах Европы. А их было немало.
Надо сказать, что в начале 60-х годов Высоцкий еще не занимался активной концертной деятельностью. Потому и денег у него не было. Тогда же из тюрьмы вышел знаменитый в то время импресарио Марк Бендерский. Оттрубил на зоне ровно «червонец». Через друзей Бендерский вышел на меня. Ему нужны были новые творческие люди. Чтобы возить их по гастролям и зарабатывать. По моей «наводке» он взялся за концерты Савелия Крамарова. Тогда же Бендерский стал наводить справки о Высоцком. Я честно признался, что Володя — человек талантливый, но очень сложный. Недисциплинированный, сорваться может, подвести. Запить, в конце концов. Сказал, как было на самом деле. «Да я сам по полтора литра в день пью, — признался Бендерский. — Знакомь меня с Володей».
В первый раз они поехали с концертом, кажется, во Владимир. Потом куда-то еще. Хорошо заработали. «Я впервые в своей жизни увидел такую кучу денег, Жорж. Спасибо огромное тебе», — признавался Высоцкий.
— Георгий Макарович, выходит, Бендерский стал первым концертным директором Высоцкого?
Расскажи, как и когда ты начал снимать Высоцкого в своей студии?
— В первый раз у меня в мастерской еще до его поездки на съемки в «Стряпухе». Самое начало 60-х. Скорее всего, 62-й год. Если ошибусь, меня товарищи поправят. «Возьми с собой гитару», — только и всего, что сказал я ему по телефону. Съемка Высоцкого, конечно, была заказной. Снимал я для открыток, которые выпускало Бюро кинопропаганды Госкино СССР. Снимал немецкой камерой с форматом негатива 6х6. Кажется, черно-белый негатив. А, может, даже и на цвет. Честно сказать, уже не помню. Нужно посмотреть в архиве. Да-да, снимал и на цвет.
Володя вел себя во время съемок очень хорошо. «Жорж, делай, что хочешь». Он даже спел несколько своих песен. Мы попили кофейку, коньячку. Потом подошел Артур Макаров. Все вместе поехали в ресторан «Арагви» обедать.
— Вы как-то общались с Высоцким позже?
— Володя, помню, не жил уже тогда со своей первой женой. У него была двухкомнатная квартира где-то в районе площади Гагарина, рядом с рестораном «Баку». Не знаю, есть он там теперь? Володя как-то сказал: Жорж, возьми, если надо, ключи. Я все равно там практически не бываю». Ключи у меня были долго. Ездил на эту квартиру с друзьями и, извините, с бабами. Сам Володя в то время жил где-то в другом месте. Но не у матери. Вроде, у какой-то женщины.
Однажды мы с Володей поругались. Точный год не помню. Как-то меня попросил приятель, только что приехавший из-за границы, пригласить Высоцкого к нему в дом. Посидеть, пообщаться, спеть пару песен. И я сдуру, зная о наших добрых с Высоцким отношениях, пообещал. Говорю об этом Высоцкому. Но к тому времени Володя, почувствовав вкус денег, уже просто так по квартирам не пел. Только за деньги. Объяснял так: «Тридцать минут спою за определенную сумму. За все, что спою свыше, пусть платят, кто сколько сможет». Любой актер имеет на это право. Но мне было невдомек, что Володя берет деньги. «Бабки будут?», спросил он тогда. Естественно, я на эту тему с приятелем даже не разговаривал. О чем и сообщил Высоцкому. «Ну, тогда я не пойду!» Стал его уговаривать. Он ни в какую. Мол, зачем я договариваюсь без его разрешения и согласия. «Хорошо, говорю, — заплачу тебе сам». «Ты что с ума сошел? Ладно, пойдем. Но в другой раз, если будут просить, называй мою таксу» И сказал какую-то сумму. Считаю, что он был все-таки прав.
Мы пошли. Пел Володя довольно много, хорошо. Но настроения у меня никакого не было. Я взял и ушел. Потом мы встречались еще несколько раз. «Что ж ты меня бросил?» — обиженно спрашивал он. «Просто мне неприятно слышать от тебя о деньгах», — отвечал я. «Старик, не обижайся. Это моя работа». И все.
