Алексей Челноков - «Крестная дочь» Кремля. «Семейные» тайны Татьяны Дьяченко
«Я хотела коснуться темы выборы 96-го года. Хотела рассказать о работе аналитической группы, которая, по сути, стала предвыборным штабом президентской кампании. Но насколько объемнее, интереснее и точнее будет картина, если о том, как работала предвыборная команда, кроме меня расскажет член аналитической группы Александр Ослон, который вел в тот момент социологические исследования, и Сергей Зверев, и Георгий Сатаров, также [другие люди] входившие в нее», – предлагает Юмашева.
11 января 2010-го появился пост, озаглавленный «Коробка из-под ксерокса», где Юмашева давала собственную версию громкого политического скандала (текст приводится без изменений):
«По приказу Коржакова были арестованы два важных и активных члена предвыборной кампании С. Лисовский и А. Евстафьев. Сергей Лисовский, в тот момент руководитель крупной продюсерской компании «Лис-с» занимался организацией концертов, которые проходили по всей стране. Концертов в поддержку кандидата. А Аркадий Евстафьев, как один из самых близких А. Чубайсу людей, отвечал за обеспечение финансирования некоторых программ предвыборной кампании.
Если тут есть кто-то наивный и считает, что все артисты, музыканты, деятели культуры, и т. д., т. п. выступают во время таких политических мероприятий бесплатно, то желаю вам и дальше находиться в ваших счастливых иллюзиях. Да, некоторые выступали бесплатно. Но большая часть получала деньги. Получали, получают и будут получать.
Такие же, как Лисовский и Евстафьев, были в 96-м году во всех предвыборных штабах – и у Зюганова, и у Лебедя, и у всех остальных, кто участвовал в выборах серьезно. Эти люди отвечали за то, чтобы артисты приехали в такой-то город, выступили там, а также за то, чтобы за свое выступление они получили деньги. И музыканты (нередко даже одни и те же) пели в поддержку и Зюганова, и Лебедя, и Тулеева, и Жириновского… Ну, и Ельцина, само собой. А избиратели совсем не возражали, что идеологические позиции их любимых артистов столь изменчивы. Главное, что концерт состоялся.
Коржаков, по поручению папы, отвечал за контроль над всеми финансами предвыборной кампании. Поэтому он, в течение всей предвыборной кампании, внимательно наблюдал, как Лисовский, а также многие другие, десятки раз получали деньги – в коробках из-под ксерокса, в коробках из-под писчей бумаги, в других коробках, в кейсах, в том, в чем было удобно деньги донести и заплатить.
Ничего другого не произошло и в тот раз. Лисовский получил деньги. В присутствии Евстафьева. Должен был на следующий день заплатить их артистам. Под отчет. А потом сдать этот отчет в штаб. Как было всегда до того. Коржаков дал команду их арестовать. Вся история.
И я еще раз повторю, что сказала в прошлый раз. Ничем другим, кроме как тупостью, подлостью и предательством, это нельзя назвать. Люди работали с ним в одной команде, занимались одним делом – предвыборной кампанией. Тут доверие друг другу – стопроцентное. И когда один из самых доверенных людей в предвыборной кампании арестовывает ни в чем не повинных людей, – как это еще назвать? Зная, что они делают то, что входит в их обязанности, что под присмотром Коржакова делалось не раз и не два до того. Что это было, если не предательство?
Зачем он это сделал? Он считал, что вот этим шумом – честный генерал предотвращает кражу в собственном предвыборном штабе – он сможет, с одной стороны, выслужиться перед папой, доказать ему, что он весь его, стоит на страже интересов президента, а с другой, и это самое главное, устранить усилившихся конкурентов и вернуть назад себе ускользающую власть. Дурачков вокруг не оказалось. В его историю о том, что из штаба пытались что-то украсть, кроме наивной и глубоко далекой от выборов публики, естественно, не поверил никто. Ну, а то, что такое предательство не могло для него так просто закончиться, это было очевидно. На следующий день он был уволен. Кстати, он, уходя, украл все финансовые документы предвыборной кампании, единственный, имеющий доступ ко всем этим документам. Потом их долго и сладострастно перепечатывали все известные писатели-чекисты, от самого Коржакова до Стрелецкого с Хинштейном».
Бывший глава службы безопасности первого президента РФ Бориса Ельцина Александр Коржаков опроверг слова Юмашевой о своей роли в истории с «коробками из-под ксерокса». По его словам, он задержал сотрудников предвыборного штаба Ельцина Лисовского и Евстафьева, выносивших из Белого дома 500 тысяч долларов, по поручению самого президента: «слухи пошли, что деньги, предназначенные на выборы, воруют». Юмашева же писала, что Коржаков пытался «выслужиться перед папой» и «устранить усилившихся конкурентов и вернуть назад себе ускользающую власть», и расценила его поступок как «тупость, подлость и предательство».
Кроме того, Коржаков опроверг слова Юмашевой о том, что он, уходя, «украл все финансовые документы предвыборной кампании», которые потом были опубликованы. При этом в книге «Борис Ельцин: от рассвета до заката» Коржаков, как он сам заявил, опубликовал документы «не финансовые, но подлинные» («Они у меня просто были как у члена Совета по выборам – по должности»). Также Коржаков опроверг заявление о том, что, баллотируясь в Думу, он сам подобным образом оплачивал выступления в свою поддержку. (По словам Юмашевой, у Ельцина была возможность это доказать, но он не стал мстить).
Депутат Госдумы от «Единой России» также ответил на вопрос, «почему про Романа Абрамовича Татьяна Юмашева пишет очень хорошо, а про Березовского не очень». По словам Коржакова, когда Юмашева стала советником Ельцина по имиджу, Абрамович «ей каждый месяц приносил нормальный такой чемоданчик с долларами» прямо в Кремль.
Судя по записям Юмашевой, Анатолий Чубайс – «повивальная бабка» КПРФ, благодаря ему произошло второе рождение коммунистической партии РФ:
«Все началось 15 марта 1996 года, когда Дума приняла специальное постановление об отмене решения Верховного Совета РСФСР от 12 декабря о денонсации договора об образовании СССР. Другими словами, Дума приняла решение о том, что Советский Союз продолжает существовать.
Группа Коржакова – Сосковца почувствовала, что у них появился потрясающий шанс вернуться в большую игру. К тому моменту штаб Сосковца по проведению президентских выборов в силу своей профнепригодности был отодвинут в сторону, появилась новая команда, так называемая Аналитическая группа, которую возглавил А. Чубайс и которая начала заниматься выборами. И тут коммунисты дарят такой подарок. Не воспользоваться этим было невозможно.
Коржаков с компанией предложили папе следующую конструкцию. В связи с постановлением Думы, президент распускает парламент, объявляет о запрете КПРФ, отменяет президентские выборы 96-го года и переносит их на июнь 1998 года. А в 98-м году, они были уверены, папа на выборы не пойдет, и президентом тогда станет нынешний первый вице-премьер Олег Сосковец.
Папе всегда нравились твердые, жесткие решения. Они были в его духе, в его характере. Поэтому он тоже ухватился за шанс, за эту политическую ошибку, которую подарила ему Дума. Покончить раз и навсегда с коммунистами, чтобы больше они уже никогда не баламутили народ, он всегда считал это своим долгом. Он дал добро команде Коржакова – Сосковца на подготовку этих силовых действий. С этого момента началась борьба двух президентских команд – тех, кто был за жесткие шаги с разгоном Думы, переносом президентских выборов и запретом компартии, и тех, кто был категорически против этих опасных, неконституционных действий.
…Мне позвонил Анатолий Чубайс. Он тоже уже был в курсе всего. Договорились, что он подъедет в Кремль. Он приехал. Зашел сначала к помощникам. Поругался с ними. Сказал, что если они подготовят документ, который будет противоречить закону, – вся ответственность будет лежать на них. Потом пришел ко мне. Был практически вне себя. Весь полыхал. Сказал, что пытался дозвониться до президента, не смог. Папа с ним не соединялся. Попросил, чтобы я поговорила с Борисом Николаевичем, чтобы он Чубайса принял.
Я пошла в президентскую зону. Это был первый и последний раз, когда я просила папу о встрече с кем бы то ни было. Слушать Анатолия Борисовича он совершенно не хотел. Я продолжала настаивать, говорила, ну, хотя бы пять минут, выслушаешь, даже ничего можешь не отвечать. Наконец, он проворчал, хорошо, сейчас скажу приемной, чтобы вызвали его. Я ответила, что он здесь, в Кремле, в первом корпусе, прямо сейчас придет.
Побежала к себе, Анатолий Борисович сидел все такой же напряженный и сосредоточенный. Сказала ему, что папа его ждет. Он быстро вышел. Я сидела – ни жива, ни мертва. Что радовало, что через пять минут Чубайс не вернулся. И через полчаса тоже. Они проговорили почти час.
Чуть отдышавшись, Анатолий Борисович рассказал, как у них закончился разговор. Когда Чубайс уже был в дверях, папа неожиданно сказал: «А вы, Анатолий Борисович, в приватизации тоже допустили серьезные ошибки. До свидания, идите», и Чубайс вышел из кабинета. Мы с Анатолием Борисовичем как-то с легкостью в сердце посмеялись. Хотя никаких знаков того, что папа решение свое окончательно поменял, не было. Но я знала, что самое существенное уже произошло».
