Михаил Делягин - Кризис человечества. Выживет ли Россия в нерусской смуте ?
Не факт, что системы управления безопасностью будут замкнуты на государство. Мягко говоря, это не так. Более того, я уверена, что, если ничего не изменится в экономике и саммиты «большой двадцатки» останутся пустой болтовней, серьезные контуры безопасности будут совершенно легально замкнуты на частные военные компании. Америка нам уже показывает такие образцы — «Халибертон», Black Water ит. д. Они нам продемонстрируют такие образцы безопасности, что мы вздрогнем. Собственно, Ирак и Афганистан уже содрогнулись.
Сегодня думающие военные нам говорят о том, что войны по Клаузевицу больше не будет. Это действительно так. Серьезной, большой войны между ведущими государствами или их коалициями больше не будет. Танкового сражения под Прохоровкой и рытья окопов вокруг Москвы ожидать, скорее всего, не надо. Будет война государств с негосударственными акторами.
Но государства сегодня находятся в ступоре. Я имею в виду острый дефицит идей обеспечения безопасности в этот цивилизационный переход. С кем государство собирается бодаться своими армиями? С частными военными компаниями? Так там нет даже правового режима. Они вообще находятся в «сером», теневом поле.
Я вернусь к тезису, который обозначила в самом начале. Дистрофия управленческих технологий в сфере безопасности капитально увеличила сектор теневых технологий, и частные военные компании как раз являются основным игроком в этом секторе. Это очевидно.
Господин Делягин вспомнил легендарную ленинградскую группу ГИРД — Группа Инженеров, Работающих Даром. Не знаю, как вы ее будете комплектовать. Я готова работать даром. Потому что считаю такую работу хорошей.
Реплика:
— За идею. Не даром, а за идею.
М.А. Кочубей:
— Да, правильно. То, что я здесь услышала, заставило уточнить некоторые собственные суждения. Пределы эволюции — это самый важный философский вопрос. Я не знаю, что происходит там с Божиим промыслом, — каким образом он устанавливает нам пределы эволюции. Но история показывает, что на эволюционном подъеме всегда внезапно обнаруживаются «шлагбаумы», и человечество оказывается или остановленным, или даже отброшенным назад. То инквизиция, то экологический коллапс. Ближайший «шлагбаум», который мы встретим, — это война. У меня по этому поводу иллюзий нет. Война масштабная или серия серьезных локальных войн. В террористическом профиле — совершенно верно.
В 1947 году Иосиф Сталин, выступая перед выпускниками военных училищ, совершенно прямо сказал, что ближайшие войны не будут войнами за территории, а будут войнами за ресурсы. Это — первая позиция. А вторую позицию в этом же 1947 году в одном из своих обращений к нации озвучивает господин Черчилль. Он говорил, что в ближайшие годы не будет войн государств и армий. Это будут войны террористического профиля. Откровенно говоря, всю литературу по террологии, созданную после этих заявлений, можно смело сдавать в утиль.
Другой вопрос — что сегодня подпадет под террористический профиль? Из 15 тысяч терактов в мире, которые ежегодно фиксируют Госдеп США и ООН, за 9 тысяч никто не берет на себя ответственность. А ведь из категории «хорошо известно» следует, что терроризм всегда демонстрационный, открытый, всегда выдвигаются какие-то требования. Есть мнение о том, что терроризм театрален. Убедите меня в том, что 9 тысяч взрывов и локальных боевых действий, в которых неизвестна одна из сторон, — это терроризм. На самом деле это ложный терроризм, ложные мишени. Это имитация терроризма, дымовая завеса. Сегодня терроризм, я имею в виду те самые 9 тысяч фактов с неизвестными акторами, — это способ решения геополитических задач. И решаются они под прикрытием терроризма. Оставшиеся 6 тысяч фактов — это реальный терроризм. Даитос оговорками. Ложная мишень под названием «международный терроризм» создана, она выполняет свои функции. Поэтому, когда взрослые люди всерьез обсуждают вопросы борьбы с глобальным международным терроризмом, то я, кроме изумления, ничего не испытываю.
Михаил Геннадьевич, сделаю отступление. Я должна вас предостеречь. Гендерные решения в создании новых управленческих решений, о которых вы со свойственной вам мягкостью и гуманизмом говорите на первых страницах своего доклада, — это безусловная угроза цивилизационным проектам. Поверьте мне. Мир создан мужчинами и для мужчин. Все так называемые гендерные проекты — это, с одной стороны, еще одна ложная мишень, а с другой весьма эффективный инструмент для дезориентации и дестабилизации традиционного общества.
М.Г. Делягин:
— Я думаю, что пора подвести короткие итоги. Очень важно учитывать теневые аспекты управления. Потому что эти системы управления тоже определяют ход и организацию общества. Они
меняются и расширяются. Вообще, система и структура общества как совокупности ценностей и систем управления — и то, и другое меняется сильно. Изменения того и другого мы не улавливаем.
Существенно и то, что во всем мире происходит огромная архаизация человеческого общества, о чем здесь уже говорили. Капитализм напоминает античную цивилизацию: как и она, он создал себе огромную периферию, и вроде бы он должен быть ею смыт. Будет ли он ею смыт или уничтожит ее человеческую массу и превратится в совокупного сеньора в отношении уцелевших, — это вопрос технологий. Сможет ли он создать такие технологии? Сможет ли он их осуществить на практике? Вопрос остается открытым. Другой открытый вопрос заключается в том, изменится ли человек, вернее — в каком на — правлении он будет меняться, каким образом и с какими осознаваемыми им самим целями (которые, скорее всего, будут верными лишь частично, а то и полностью ложными, ибо познаваемость мира снижается)?
Социальные механизмы, как мы видим сегодня, блокируют развитие человечества очень давно и очень жестко будут блокировать дальше, однако они не позволяют перейти миру на другой уровень человеческого развития. Сомнут ли они технологии, остановив технологический прогресс, или же, как почти всегда бывало раньше, технологическое развитие взорвет эти социальные механизмы?
И наконец, последнее: мне очень нравится, что практически все экономисты сошлись во мнении, что нынешний кризис не является экономическим. Поэтому он, наверное, является единственным делом, которым могут заниматься современные экономисты.
Приложение 2. Что должен сказать России ее президент в первую очередь
Граждане России!
Катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС, вне зависимости от ее конкретных причин и виновных, подводит итог длительного периода истории нашей страны.
Не могу назвать этот период «развитием» — это время деградации. Устройство не только государственного аппарата, не только экономики, но и всего общества жестко ориентировано не на созидание, но на проедание, растранжиривание, проматывание, а во многом и на разрушительное разворовывание «советского наследства». Это бесценное наследство заключается не только в промышленности и инфраструктуре, ной в культуре, социальной сфере и общественном здоровье, созданных советской цивилизацией.
Кто виноват в этом, кто и почему энергично и изобретательно направлял нас именно по этому пути, — отдельная тема. Главное не в них — главное в нас: Россия не пошла бы по этому гибельному пути, если бы по нему не пошли мы, большинство российского народа, — все вместе и каждый в отдельности. Часть вины за более чем 20-летнюю деградацию, за продолжающуюся национальную катастрофу, прикрытую фиговым листком разговоров о «демократии» и «рынке», которых как не было, так и нет, лежит на каждом из нас.
На каждом, кто не сопротивлялся изо всех сил сложившемуся паразитическому устройству нашего общества и нашего государства, кто соглашался с ним, принимал его и подчинялся ему, — не так уж и важно, с удовольствием или нехотя.
Время существования, а точнее, разложения этого паразитического устройства заканчивается не потому, что власть одумалась, и не потому, что народ принудил ее к ответственности.
Это время заканчивается по иной причине: объект нашего паразитирования, «советское наследие», завершает технологический цикл своего существования. Оно распадается на глазах как в силу естественно-исторических причин, так и в силу разрушительного безудержно — го воровства.
Паразитировать на нем так, как было привычно еще полтора года назад, больше нельзя. Никому.
И сегодня мы, какие есть, со всеми нашими несовместимыми с жизнью в уже близком будущем паразитическими привычками, обязаны решать качественно иные — не сиюминутные, а стратегические задачи. Задачи не паразитирования, а развития, модернизации и в качестве цели нынешнего этапа модернизации — созидания новой российской цивилизации.
Если мы не решим эти задачи, через полвека нас не будет.
