Николай Ефимов - Горькое лето 41-го
…Тридцатилетний начальник Особого отдела Юго-Западного фронта Анатолий Михеев воевал только два месяца. Но сколько «весят» эти месяцы на весах Истории!
«У сталина была своя разведка»
Собеседник — член Союза писателей России Арсен Мартиросян
Эта тема привлекает многих, всерьез занимающихся или просто интересующихся историей, а в особенности — историей спецслужб. Ну а когда речь заходит о спецслужбах, то неизбежно опускается завеса секретности. С одной стороны, это вполне объяснимо: спецслужбы по определению не имеют права выставлять всю свою деятельность напоказ. С другой же стороны, завеса секретности порождает таинственность, загадки, а нередко и вовсе провоцирует непрерывное генерирование всевозможных версий и предположений. Недаром же главный вопрос данной темы сродни гамлетовскому — только с неизбежной для историка корректировкой во времени: «Было или не было?»
Речь в данном случае о так называемой «тайной разведке» Сталина, упоминания о которой в прессе и литературе в последнее время появляются достаточно часто, несмотря на то что наличие таковой решительно отрицают как многие специалисты-историки, так и ветераны спецслужб. С «гамлетовского вопроса» мы и начали разговор.
— У Сталина, — уверен Арсен Беникович, — были собственные разведка и контрразведка! Между прочим, были с дореволюционных времен. Ведь еще в Закавказском бюро РСДРП он отвечал за партийную разведку и контрразведку…
— Точнее сказать, за «службу безопасности»?
— Да, а это, как вы понимаете, требовало установления определенных связей и с правоохранительными органами Российской империи. Так что у него еще тогда были хорошие связи с жандармерией и полицией. Недаром же некоторые из знакомых ему сотрудников спецслужб после революции остались в стране. Они спокойно проживали в СССР — другие же были беспрепятственно отпущены за границу, а вот дети их, которые достигли больших высот в некоторых странах, стали агентами «личной разведки».
— Без примера не обойтись…
— Пожалуйста. В свое время Сталин имел дело с гянджинским (Гянджа, ранее Кировабад, Азербайджан) полицмейстером Сари Имам Кули-оглы Мамедовым, являвшимся агентом большевиков в том регионе. Он отвечал за всю деятельность царской охранки, направленную против большевиков на территории Азербайджана. В ходе Гражданской войны этого полковника никто не тронул, а незадолго до того, как Закавказье стало советским, Сталин побывал там и встречался с полковником. Через него были организованы какие-то контакты — суть их не вскрывается, но, думаю, приход Красной Армии и в Баку, и в Тбилиси был обеспечен в том числе и по каналам старых связей Сталина со спецслужбами.
— Хотите сказать, что именно Сталин обеспечил победу советской власти в Закавказье?
— Не только он! Но и он тоже, в том числе и через свои старые связи. Замечу также, что немалую роль в установлении советской власти в Азербайджане и Грузии сыграл еще и Лаврентий Берия, который по заданию партии внедрился в ряды мусаватистской разведки… Но главное, конечно, что сыграло роль в то время — это, повторю, старые связи Сталина.
— Арсен Беникович, но вы говорили и о детях сотрудников «охранки», которые…
— Именно об этом я и продолжаю рассказ. В 1920 году Сари Имам Кули-оглы Мамедов уехал в Турцию вместе со своим сыном, который впоследствии вошел в ближайшее окружение первого президента Турецкой Республики Кемаля Ататюрка, под патронажем которого стал руководителем турецкой военной разведки. Жена же и две дочери Мамедова до начала 1930-х годов спокойно проживали в СССР, откуда в 1931 году Сари Имам без затруднений забрал их в Турцию. Очевидно, все это и было основой вербовки его сына — Сахида Окули. Он немало потрудился на нас: об этом уже написано, так что говорю совершенно спокойно. Хочу заметить также, что его деятельность сыграла значительную роль в удержании Турции от нападения на нас в 1941 году.
— То есть история «личной разведки» началась даже до октября 1917-го?
— Да, истоки ее уходят в дореволюционные времена. Когда же Сталин стал генеральным секретарем, возглавил партию, то естественно, учитывая обстановку в стране — оппозицию и прочее, он, опираясь на прежний опыт и структуры, стал создавать свою личную спецслужбу в новых условиях и на новых принципах.
— Единолично?
— Не совсем. В числе тех, кто создавал эту спецслужбу, был Амаяк Назаретян — один из секретарей Сталина. Для нее подбирались разные люди, немало было, так сказать, «бывших графьев, князьев» и прочих «бывших», но патриотически настроенных, обладавших колоссальными связями за рубежом. Сталин просто так себе агентуру не подбирал. Особое внимание уделялось интеллекту этих людей, их аналитическим способностям. Если сравнивать с чем-то более понятным для современников, то минимальное требование к интеллекту отбиравшихся для работы в его личной разведке кандидатур было равнозначно требованиям, предъявляемым к претендентам на ученое звание доктора наук. В особом почете были специалисты-гуманитарии.
— И никакие официальные структуры здесь ни при чем?
— Как сказать? В эту структуру были влиты некоторые сегменты бывшей военной разведки царской России, в частности, через братьев графов Игнатьевых. Главную роль играл Алексей Игнатьев, который впоследствии стал генерал-лейтенантом Советской Армии и был очень близок к Сталину. Вы помните его замечательную книгу «Пятьдесят лет в строю»?
— Конечно.
— Так вот, в руках Алексея и Павла сохранилась отличная агентурная сеть, которая так и не была раскрыта. Хотя еще до Февральской революции пара его агентов была засвечена небезызвестным Милюковым, случайно подсмотревшим один из докладов братьев Игнатьевых Николаю II. Тем не менее абсолютное большинство их агентурных сетей, работавших по всей Центральной и Западной Европе, в том числе и с ориентацией на Германию, сохранилось.
— Алексей Алексеевич впоследствии вывез эти материалы в СССР?
— Нет, основные архивы до сих пор хранятся во Франции: Игнатьев сумел так удачно их спрятать, что к ним очень сложно подобраться! В СССР были сконцентрированы только те материалы, которые относились к его работе на Сталина, начиная с 1924 года. Но и они абсолютно недоступны, так как до сих пор неизвестно, где находятся. Сталинские разведчики умели прятать концы в воду.
— Могущественная, как вы говорите, спецслужба, очень серьезная, как можно понять, агентура, а почему об этом практически никто не имеет представления?
— Потому что подавляющая часть этой деятельности проходила мимо Лубянки. Но, поверьте, было бы просто бы удивительно, если бы Сталин вел эту деятельность официально, а сотрудников и агентуру брал на учет. У Сталина вообще была привычка, выработанная десятилетиями подпольной работы, кое-что всегда держать в секрете, так сказать, про запас.
Здесь надо правильно все воспринимать. Дело в том, что это нормальная практика всех руководителей больших государств. А нередко и малых тоже. Причем во все времена, эпохи и века. Чтобы было понятней, я примеры далеко искать не буду: ну кто из сотрудников госбезопасности в соответствующие годы знал, что, например, у Андропова есть своя личная разведка, которая работала, в частности, на установление нормальных отношений с Западной Германией?
— А что, разве была такая?
— Вот видите! Этим делом занимался генерал Вячеслав Кеворков. Имя его теперь на слуху, он автор нескольких интересных книг, но тогда ведь никто не знал, что он выполняет особо секретные личные приказания Андропова, который в свою очередь выполнял указания Брежнева. Никто ни по каким учетам или документам не видел результатов его деятельности. Все документы, которые готовил Кеворков, адресовались только к Андропову. В лучшем случае Андропов лично показывал тот или иной документ Брежневу — и все! Никто ведь не знал, как СССР сумел нормализовать отношения с ФРГ и как все дальше развивалось. И не узнали бы, если бы он уже в наше время не опубликовал свои очень интересные воспоминания. И это всего лишь частный пример из недавнего прошлого.
— И тут я задаю вопрос, который, как понимаю, интересует каждого из наших читателей: а вы лично откуда все это знаете?
— Частично — из литературы, из описаний, частично — от стариков. Ну и что-то установлено сугубо аналитическим путем.
— В одной из книг вы вспоминаете старинного друга своего отца, которого называете Константином Мефодиевичем. Расскажите о нем. Он жив?
— Нет, к сожалению, скончался в середине 1990-х годов — был уже в солидном возрасте. Он был одним из руководящих сотрудников «личной разведки» Сталина. В то время, когда я уже более-менее что-то понимал в этой жизни, он формально числился пенсионером. Открылся же он мне только под конец жизни моего отца, который скончался в 1988 году.
